Рысюхин, ты что, пил? - Котус

Глава 29

Поездка домой прошла вообще привычно, как на Воронке в Алёшкино. А ведь ещё два месяца назад любая поездка на поезде представлялась событием и приключением. Развлекла, если так можно выразится, только беседа соседей по выгородке. Один из них держал в руках какую-то питерскую газету и зачитывал из неё заголовки либо куски статей, второй комментировал, достаточно едко, а иногда у них получались настоящие обсуждения.

— Граф Кротовский продал родовое имение под Петербургом купцу Хоромникову.

— Кротовский, Кротовский… Погоди, это же известный род артефакторов, но у них родовые владения где-то на юге, не то на южном Урале, не то на северном Каспии или где-то между. Откуда у них родовое имение под Питером⁈

— А то ты писак этих, — первый потряс газетой, — не знаешь? Им, особенно безродным, что «принадлежащий роду», что «родовой» — одно и то же. Небось прикупили когда-то домик по случаю, сейчас стал не нужен, вот и продали.

— Вроде как у этого рода в последнее время дела неважно шли…

— Ой, брось! То, что «неважно идут дела» для графского рода, известнейших артефакторов — то для нас «может, внуки достигнут чего-то похожего». Ладно, давай, что там дальше пишут?

Дома меня ждала телеграмма от майора Бурундучкова. Она была по-военному чёткой и лаконичной: «Вторник завод двенадцать». Предельно коротко и полностью понятно.

Выезжать придётся не позже восьми утра: полтора часа быстрой рысью до Алёшкино, полчаса там на решение текущих вопросов, Воронок слегка дух переведёт, но до Шипуново пять вёрст буду ехать минут сорок. Там тоже придётся задержаться, оттуда до Курганов тоже минут сорок — сорок пять. Оставлю коня в корчме, там его обиходят, и пешком на винокурню, минут пятнадцать. Итого не меньше четырёх часов на всё, а быть на месте надо хотя бы за полчаса до военных, так что выехать надо будет около семи. Стало быть, с Семёнычем надо договариваться уже сегодня.

Конец июня — это конец июня: ещё нет семи утра, а Солнце уже поднялось и жарит во всю мощь. Но в тенёчке под тентом жары ещё нет, однако возвращаться придётся по самой жаре. На круг получится, с учётом концов по городу, вёрст пятьдесят или чуть меньше. Завтра, если приедет кандидат в управляющие и он меня устроит — придётся везти будущего работника по всему сегодняшнему маршруту. Да ещё знакомить с людьми и делом. Как бы не пришлось в итоге ночевать в «Прикурганье». Но это забота завтрашняя, а надо решать сегодняшние.

Увидев и оценив, какое впечатление оказывает закреплённый на бричке холодильный шкаф, я сумел уговорить соседа Пырейникова сделать один, уже специально для установки на повозке, который не приходилось бы делить с кухней. Этот был меньше по объёму, но зато изначально предназначен для работы «лёжа» и рассчитан на то, чтобы в него можно было помещать довольно объёмные грузы. Сегодня этот ларец проходил «полевые испытания» — я загрузил в него предназначенный в подарок майору трёхлитровый липовый бочонок с клюквенной настойкой. Это был один из экспериментов папы в попытке придумать что-то эдакое к юбилею рода. Также я хотел подготовить гостинцы водителям грузовиков и грузчикам из числа солдат, но тут нужно было посоветоваться с Ильёй Фёдоровичем насчёт размера, вида и формы передачи. Но загрузиться я решил исходя из всех возможных вариантов. О, ещё надо отправить презент тому начальнику складов в Плиссе, который транспорт выделит. Понятно, что майор с ним рассчитается и тот если не в доле, то уж точно не обижен. Однако наладить с ним прямой контакт тоже будет не вредно, мягко говоря. Так что липовых бочонков два, и к одному из них прилагается всё тот же буклет, с ассортиментом и адресом.

Всё прошло как планировалось, без неожиданностей и сюрпризов. Пришлось только пресечь неуместную инициативу держателя корчмы в Шипуново. Он, начитавшись газет, решил «делать рекламу» и придумывал фразы для зазывал, что-то наподобие такого: «Шипит жена? Пиво шипит приятнее!». Правда, хватило всего одного наводящего вопроса:

— Хочешь, чтобы жена барона Шипунова пришла к тебе лично узнать, что и кого ты имел в виду?

Деятель побледнел и ответил только:

— Упасите боги!

Конечно, маг огня с потенциалом около четырёх с половиной это не самое страшное, что можно придумать, но это всё же маг огня, причём для неодарённого «пиита» и единички бы за глаза хватило. Категорически запретил любые «рекламы» без утверждения их текста и места проведения у меня или у бабушки — про будущего управляющего пока решил не говорить.

На винокуренном заводике тоже всё было в соответствии с ожиданиями, в частности — проезд к воротам склада был завален каким-то хламом, включая неведомо чью поломанную телегу. Вообще, по моим наблюдениям, поломанная телега — это некий мистический объект, валяющийся на въезде почти на любое предприятие или склад, либо под стеной сбоку от ворот. Один раз видел её на крыше караулки при въезде на огороженную территорию. Накрутив хвосты и предупредив о скором приезде «большого покупателя» отправился в компании одного из работников внутрь, распечатывать «заначку». Скрывавший восемь «лишних» бочек хлам отбросили в сторону и, пока помощник утаскивал маскировку в сторону, я нацепил на них оставшиеся с прошлого года акцизные марки, предназначенные вообще-то для розничной торговли. Фикция полная, просроченные марки на таре не того вида и объёма, но для беглого, особенно — неопытного взгляда выглядит достаточно убедительно, как мне кажется.

Майор приехал румяный и довольный. Выдав указания что и куда грузить, мы передали дальнейший надзор за процессом старшему над воинской командой унтеру с одной стороны и управляющему заводом — с другой, а сами отошли в мою повозку. Я, подумав, решил не оставлять её в трактире именно для использования в качестве «полевого кабинета». Ну, и чтобы не таскать вручную «гостинцы». Так что это Семёнычу пришлось возвращаться пешком туда, где его должны были накормить и напоить «за счёт заведения, но без излишеств».

В бричке, укрывшись под поднятым тентом от солнца и лишних глаз, он достал из портфеля оговорённую сумму за «не официальные» бочки. Затем с видимым удовольствием отсчитал из них свою долю и спросил:

— Всё верно?

Странно, мы вроде договаривались, что он привезёт деньги сразу за вычетом своих — но, может, в его кругах такие нормы деловой этики, или ему просто приятно лишний раз подержать в руках наличность.

— Да, конечно, как договаривались. Только ещё один момент.

Бурундучков слегка напрягся, и я решил объясниться заранее:

— Я вам, от чистого сердца, небольшой гостинец приготовил.

Откинув вперёд и вниз центральную часть спинки заднего дивана, которая при этом превратилась в небольшой столик, я через боковую дверцу достал из холодильного ларца один из бочонков.

— Вот, не побрезгуйте — подарочный вариант нашей «Клюковки», в продажу не поступает.

Илья Фёдорович вновь расслабился и заулыбался. Я же решил сразу уточнить один момент:

— Господин майор, я не разбираюсь толком в армейской субординации, посоветуйте, как опытный человек и офицер. Я хотел бы немного «премировать» бойцов за помощь, но не знаю, как это правильно сделать, в каком виде — деньгами или натуральным продуктом, и в каком объёме?

— Хм… — майор задумался или изобразил задумчивость для солидности. — Деньги точно не подходят: сыпать копейки выглядит мелочно и не солидно, на рубли они не наработали. Что до продукта… А какого и сколько вы планировали выделить?

— Рассчитывал в размере винной порции, как вы рассказывали, потому подготовил по полуштофу «Сахарной» и «Ржаной», на выбор. Однако здесь я вижу десять человек плюс одиннадцатый унтер-офицер. Что уже ломает расчёты. К тому же четверо из десяти шофера — не вижу, в каком они звании. Но есть ещё две дюжины пива в холодильнике.

— Замечательно! Как я говорил, винная порция по Уставу может быть заменена на две бутылки пива. Шофера, несмотря на их кастовость, также относятся к нижним чинам, как, строго говоря, и унтер. На одиннадцать человек — двадцать две бутылки, всё отлично.

— А две «лишних» тоже не пропадут — жара сегодня обещает быть сильная.

Собеседник довольно хмыкнул и едва заметно кивнул соглашаясь. Я тут же вынул из холодка пару «Рысюхинского светлого» и сковырнул пробки. Майор благодарно принял свою, сделал несколько глотков и даже вроде бы крякнул от удовольствия. После чего продолжил:

— Только раздавать их солдатам будет в корне неверно, да и они не имеют права брать что-либо