Наполеон. Победителей не судят - Алексей Щербаков

Итог московского похода? В июне Неман перешли 420 тысяч человек. Еще 150 тысяч подошли затем к ним в виде подкреплений. Из них уцелело около 30 тысяч. Причем в основном выжили те, кто не ходил далеко вглубь России, те, кто сидел в тыловых гарнизонах или действовал на вспомогательных направлениях. Еще 100 тысяч попали в плен. А остальные? Остались лежать на российских полях и дорогах.

А император? Наполеона с армией уже не было. Он не стал дожидаться развязки трагедии. На военном совете Наполеон завил, что покидает армию. Маршалы слегка обалдели и пробовали возражать. Но император был тверд. Как и когда-то в Египте, он понимал: этот кон с треском проигран. Нужно начинать новый. Наполеон прекрасно осознавал: после российского разгрома его престижу нанесен страшный удар. Чем не замедлят воспользоваться союзнички, которые, несомненно, попытаются отыграться. Но отступать Наполеон был не намерен. Он собирался вести игру дальше.

Еще 6 декабря он покинул армию. Как и в Африке, уехал тайно. Ни капли сожаления о нагроможденной горе трупов у него не наблюдалось. Ну, ошибся. Бывает.

В великой трагедии начинался новый акт.

1813 год – один из самых примечательных в истории наполеоновских войн. Именно в это время характер Наполеона проявился наиболее ярко. Так сказать, в чистом виде.

Переезд императора до Парижа занял двенадцать суток. По тем временам и по той погоде – это верх скорости. Наполеон обогнал даже почту – а она работала в его империи выше всяких похвал. Он оказался первым, кто принес в Париж «веселую» весть о том, что Великой армии больше не существует. Новость распространилась быстро, и тысячи семей замерли в тягостном ожидании: кому вскоре придется оплакивать своих родных? Такого во Франции не было давно. Конечно, в прежних наполеоновских войнах тоже гибли люди. Но столько – никогда. Да и плач вдов заглушался раньше громом победных фанфар. Теперь же к горю примешивалось и изрядное смущение: а дальше – то что? Среди французов война с Россией была самой непопулярной из всех, которые вел Наполеон. Никто толком не мог понять – зачем она ведется? Да и сам император не мог это объяснить внятно – так, как он делал в предыдущие кампании. Представителей элиты, которые знали больше, давно уже мучили дурные предчувствия. Теперь они стали превращаться в стопроцентную уверенность – ничем хорошим наполеоновские походы не кончатся. «Это начало конца», – бросил Талейран. Старый проходимец был, как всегда, прав.

А что Наполеон? Он, кажется, единственный в Париже не разделял всеобщего уныния. Скорее – наоборот. Приближенные давно не видели его таким оживленным, деловитым и энергичным. Куда делись его мрачность и апатия, в которые он впадал в последние годы, когда дела шли – лучше не бывает! Как отмечали люди, давно его знавшие, Наполеон, казалось, сбросил лет пятнадцать. Возможно, потому, что теперь отступили на задний план мучительные, запутанные и, по сути, неразрешимые стратегические вопросы. Которые чем дальше, тем глубже заводили в болото. Сейчас было одно – снова предстояло драться. А в этой стихии Наполеон чувствовал себя как рыба в воде. Теперь все снова было ясно и четко. Император не сомневался, что Александр ринется в Европу, чтобы раз и навсегда разобраться со своим бывшим союзником. Дурак бы он был, если бы это не сделал. Уверен Наполеон был и в другом: униженные Австрия и Пруссия, сведенные к положению французских «шестерок», тоже попытаются поднять головы. Звоночки такие были уже во время русской кампании. Прусский генерал Иорк, сражавшийся за французов (Пруссия вынуждена была предоставить Наполеону своих солдат), перешел вместе со своей частью на русскую сторону.

В начале 1813 года прусский король решил воспользоваться моментом и попросил смягчить кое-какие пункты мирного договора с Францией. Договор был кабальный, но и его Наполеон не выполнял. В общем-то, король вежливо и почтительно просил, чтобы император хотя бы выполнил то, что сам обещал на бумаге. Можно было бы и пойти навстречу. Но Наполеон расценил это как «наезд» и отказался наотрез. Так он будет вести себя и дальше. Ни шагу назад! Но такая позиция привела к тому, что Пруссия, в конце концов, решилась выступить в союзе с Россией.

Число врагов множилось. Но Наполеон не обращал на это внимания. Он опять полагался лишь на большие батальоны.

В общем, если раньше Наполеон нападал и захватывал, то теперь предстояло завоеванное защищать. Именно так. Император принял твердое решение – не уступать ничего из «своих» земель. Всё или ничего.

Но для того, чтобы воевать, одного желания мало. Нужно еще, чтобы имелось чем воевать. А отборная армия осталась «под снегом холодной России». Что ж, надо было набрать новую.

И тут Наполеон столкнулся с проблемой. Людей не было!

Тут надо пояснить. В те времена до всеобщей воинской повинности еще не додумались. В армию набирали так: из определенного числа молодых людей призывного возраста брали одного. И этих новобранцев предстояло обучать. Так вот, с молодыми людьми выходила напряженка. А нарушать подобный порядок даже бесцеремонному Наполеону в голову не приходило. Надо было выкручиваться. Еще из России он послал распоряжение провести досрочный набор. Задействовав при этом и формирования национальной гвардии (нечто вроде нынешних внутренних войск). В общем, кое-как разобрались, но становилось ясно, что «кувшин показывает дно».

Кстати, если уж речь зашла о рекрутских наборах. Многие специалисты утверждают, что именно «благодаря» наполеоновским войнам среди французов даже до сих пор крупных мужчин меньше, чем среди других европейцев. Кого брали в армию? Самых высоких и здоровых. Вот генофонд и оскудел…

Так или иначе, армия вновь была создана. Наполеон учел и опыт кампаний в Испании и России. Война, судя по всему, должна была идти на территории «союзных» немецкий государств, население которых император лишний раз злить не хотел. Поэтому теперь армия располагала достаточными средствами, чтобы не отнимать у населения продовольствие и фураж, а платить за все золотом.

В начале мая 1813 года Наполеон встретился с русско-прусскими войсками в Саксонии. Казалось, все пошло по-старому, как это было до 1812 года. Союзные войска потерпели поражение в двух битвах (Кутузова у русских уже не было, он умер незадолго перед началом кампании). Это не было разгромом, да и французы понесли серьезные потери. И все же… Французский император вновь демонстрировал свою хватку. Он вполне мог полагать, что фортуна, отвернувшаяся от него в России, снова стала к нему благосклонна. Это только укрепило его в желании не уступать ни пяди. Австрийский министр иностранных дел Меттерних, который всю эту кампанию бегал в качестве посредника между воюющими сторонами, предложил ему «вечный мир». С условием кое-чем поступиться. В ответ на это Наполеон произнес замечательную фразу:

– Вы хотите удить рыбку в мутной воде. Нельзя приобретать провинции, проливая только розовую воду… Да, если вы хотите получить от меня эти земли, вам придется проливать кровь.