Эскадренные миноносцы класса Доброволец - Рафаил Мельников

В ночь с 3 на 4 сентября удручающий случай побега произошел на "Эмире Бухарском". Оставив свой пост сигнальной вахты, сигнальный унтер-офицер Алексей Шураков покинул корабль на двойке. Уже на берегу он успел скрыться от гребцов посланного вдогонку вельбота с офицером. Беглец был схвачен местной полицией на вокзале и возвращен под конвоем, присланным с корабля. В Копенгагене с "Добровольца" бежали минер Максим Аникин и минный машинист Михаил Кузовков, с "Москвитянина" кочегар 2 статьи Антон Горабурда. В Христиании с "Добровольца" бежали кочегар 2 статьи Адам Тишецкий, с "Эмира Бухарского" (из состава команды "Амурца") сигнальщик Яков Архипов. Россия потеряла пять своих граждан, но власти об этом и не задумывались. Мотивы, толкнувшие людей на побег, в донесениях командиров не указывались. А в докладе императору об итогах плавания о побегах и вовсе не упоминали.

6 сентября, пополнив с "Борго" у о. Киеге запасы угля, проложили курс на Любек. Здесь, как и прежде, увольнения на берег обошлись без инцидентов с полицией. Матросы вели себя в Европе безукоризненно. 9 сентября под проводкой лоцманов (во многих странах иначе входить не разрешали) дошли до Травемюнде. Путь в Либаву проделали в условиях шторма, вызвавшего значительный перебой винтов и заставившего уменьшить скорость до весьма вредных для машин 8 уз. Пришлось укрыться в Кальмер-Зунде за островом Оланд.

Здесь встретили также пережидавший шторм российский пароход "Мария". Он был приписан к Архангельскому порту и принадлежал "Наследникам Беляева". Он имел скорость 7 уз и вез в Петербург около 300 т пробного угля, добытого на Шпицбергене. Плавание парохода можно было назвать заполярной одиссеей отчаянных русских предпринимателей. Не имея никаких мореходных инструментов, кроме октана, лишенный возможности осуществлять астрономические наблюдения и, значит, определять свое место в океане, он в середине пути оказался у берегов Шотландии. Никаких карт и лоции у капитана тоже не было. Первые карты (с маршрута до Гогланда) он с трудом смог приобрести в Гаммерфесте, а на остальной путь его снабдили сердобольные офицеры "Полярной звезды" и штурман "Добровольца". На исходе был и уголь. Купить его не могли за неимением денег. Перегружать же из трюма пробный уголь малочисленная команда была не в силах. И все же вопреки невзгодам, полагаясь на одно лишь русское "авось", пароход, как потом узнали из газет, 16 сентября благополучно добрался до Петербурга. Эти люди бежать из отечества не хотели. Миноносцы же, продолжив путь, утром 11 сентября прибыли в Либаву.

Во вторую группу 1-го дивизиона, возглавляемую "Гайдамаком" (командир капитан 2 ранга В.К. Кедров), входили также "Уссуриец" и "Финн". На определение девиации вышли 27 августа. С наступлением темноты потеряли шедшую самостоятельно 1-ю группу второго дивизиона и 2-ю группу второго дивизиона. Утром 28 августа прошли о. Борнхольм. Утром 29 августа подошли к маяку Фердер на пути в Христиан-фиорд. В Христиании застали отряд заградителей. 31 августа вышли в море. От подходившей навстречу 2-й группы 2-го дивизиона узнали, что в море очень свежо, но после телефонных переговоров маяка Фердер с берегом решили продолжить плавание.

По пути в Копенгаген у маяка Норд-Роз встретили 1-ю группу 1-го дивизиона, после чего присоединились к собранию императорских и королевских яхт России, Британии, Дании. 2 октября командиры прибывших миноносцев были приглашены к высочайшему завтраку на "Полярной звезде". Проделав все визиты, приняв российского посланника барона Буксгевдена, дав отдых команде и потеряв на берегу очередного матроса, 4 сентября продолжили плавание в Мальмэ. На следующий день вышли в Стокгольм, где ошвартовались на отведенном месте у яхт-клуба. Прибывших тотчас же, по международным обычаям, поздравил с приходом офицер, посланный с королевской яхты. Начальники групп и командиры миноносцев (и прибывших вслед заградителей), сопровождаемые военно-морским агентом (атташе) старшим лейтенантом графом П.Ф. Келлером, нанесли визит императорскому послу действительному статскому советнику Савинскому. Состоялся и королевский прием для русских офицеров.

Недосчитавшись на "Уссурийце" двух человек, корабли покинули гостеприимный Стокгольм. Вскоре после съемки со швартовов на флагманском "Гайдамаке" отказал воздушный насос. Пришлось у сторожившей подходы к Стокгольму крепости Ваксхольм встать на якорь, а обеспокоенным этим нарушением порядков шведам объяснять непреднамеренность этой остановки. Повреждение устранили через полтора часа. В штормовом пути домой водяные валы свободно прокатывались по палубам кораблей. Чтобы ослабить их удары, скорость с 17 уз уменьшили до 14 уз. К утру 10 сентября шторм ослабел и около полудня, идя уже прежней походной 17-уз скоростью, отряд прибыл в Либаву.

Эскадренный миноносец "Страшный".

Первая группа 2-го дивизиона ("Туркменец Ставропольский", "Казанец", "Страшный", "Войсковой") под командованием начальника 2-го дивизиона капитана 1 ранга Д.В. Никитина вышла из Либавы 27 августа. Весь переход до плавучего маяка "Альма Грунд" совершили 17-уз скоростью. Флот наконец-таки расстался с вредным обыкновением разбалтывать машины миноносцев "экономической" 12-14-уз скоростью. Корабли, имея форсированный запас угля (по 135 т) при крупном волнении и ветре от юго-востока "качались на зыби довольно плавно, уходя от волны". При волнении галфвинд положение кораблем было бы весьма тяжелым. На подходе к зоне проливов погода менялась несколько раз. Случалось, полны так били в носовую часть и свободно прокатывались по всей палубе, что приходилось менять курс и уменьшать скорость до 13 уз.

Стокгольмские шхеры оказались значительно более разреженными и не изобиловали тем множеством камней, как в России. После 450-мильного пути пришли в Любек, поразивший всех знаменитыми немецкими чистотой и порядком. В один из трех дней стоянки на кораблях принимали жителей города. В здании ратуши для командиров и офицеров власти устроили завтрак. В море в бухте Киеге с транспорта "Борго" пополнили запасы угля, доведя их до 100 т. 2 сентября пришли в Копенгаген, где встали на традиционно отводившееся для русских миноносцев место в порту. Здесь застали императорскую яхту "Полярная звезда" под штандартом вдовствующей императрицы Марии Федоровны, заградители "Амур" и "Енисей" под брейд- вымпелом начальника отряда заградителей, английскую королевскую яхту "Виктория И Альберт" под штандартом вдовствующей королевы Александры и конвоировавший яхту крейсер 2 класса "Беллона". Его стоянка пришлась рядом с нашими кораблями. Наблюдая весь быт английского крейсера, наши моряки заметили большой контраст во внешнем виде англичан. Имея на палубе небрежный и почти "распущенный" вид, они на берегу выглядели щеголевато и безукоризненно чисто одетыми.

Здесь же застали собиравшиеся продолжить плавание "Гайдамак", "Уссуриец" и "Финн". После обязательных официальных визитов местным властям командиры были приняты во дворце императрицы Марии Федоровны, показавшей гостям свой сад, веранду и собрание картин, составлявших собственность императрицы и ее августейшей сестры. Увидев у всех командиров георгиевские кресты (так говорилось в донесении), императрица вспомнила и о недавней войне. И хотя не все командиры были георгиевскими кавалерами (императрица, видимо, слабо ориентировалась в наградах), но рассказать им, конечно, было о чем. СВ. Зарубаев, командир "Страшного" в 1912-1914 гг., управлял огнем артиллерии крейсера "Варяг" в знаменитом бою 27 января 1904 г. Д.Д. Заботкин, командир "Войскового" в 1912-1913 гг., в числе действительно первых героев-подводников командовал 1904-1905 гг. во Владивостоке подводной лодкой (как раз той, что строилась на добровольные пожертвования) "Фельдмаршал граф Шереметьев".