Код 93 - Оливье Норек

Для большей эффективности надо рассасывать, но Кост ненавидел этот вкус и попытался нейтрализовать его сладостью апельсинового сока. Он выпил половинку, а перед отправлением на боковую — вторую. Ему была нужна ночь настоящего сна, и если самому не удается позаботиться о себе, пусть этим займется бромазепам. Перед тем как провалиться в сон, Кост мысленно выстроил данные дела, заставив продефилировать перед собой данные — уже классифицированные и новые, которые еще требовалось проанализировать. Два широко известных убийства — и все эти забытые смерти. Друг Матиас. Случаи лжи. Исчезнувшая дочь Сультье, лицо которой слишком уж точно соответствовало лицу маленькой наркоманки из сквота. Надо будет подождать результатов эксгумации и анализа ДНК, так как только за эту цену он, возможно, сможет войти в своих грязных ботинках в бархатный мир семьи Сультье.

Вокруг него принялся отплясывать развеселый скелет с черепом, ощетинившимся шприцами. Закрыв глаза, Кост продолжал видеть его во сне.

* * *

Первый удар, звуковой, заставил его приподняться на кровати. Он остался неподвижным в темноте, прислушиваясь. Едва слышимое бормотание. Второй удар буквально взорвал дверь. По прихожей разбросало осколки дерева; одна из петель с металлическим звоном ударилась о стену, потом упала на пол, еще мгновение крутясь, как волчок. Квартиру затопила бушующая волна людей в черной форме; его стащили с кровати, заломив руки за спину, и с силой наклонили голову. Целясь в него, один из полицейских орал:

— Пистолет! Где твой пистолет?!

Косту всегда хотелось знать, какое впечатление производит арест в шесть утра с таранным ударом в дверь. Теперь он мог вычеркнуть этот пункт из списка.

* * *

Сидя на краю кушетки в гостиной, все еще в наручниках, застегнутых за спиной, в одних трусах и белой футболке, Кост дал своим коллегам время проделать все полагающиеся процедуры. Когда все комнаты получили оценку «все чисто», в гостиную вошел мужчина без формы. Кост с первого взгляда узнал Дариуша Абассиана. Услышав лай в соседней комнате, он повернулся к комиссару отдела внутренних расследований:

— Кинологи? Абассиан, серьезно?

Деятельность бригады кинологов 93-го департамента охватывает три вида задач. Поиск взрывчатых веществ, поддержание порядка и обнаружение наркотиков. Кост часто прибегал к помощи этой службы, так как одна немецкая овчарка могла в одиночку удерживать на месте с десяток грозных типов.

Собака натягивала поводок, едва не задыхаясь, а хозяин смущенно опустил глаза и поприветствовал Коста, который узнал Домине — суку, помесь немецкой и бельгийской овчарки, специализирующуюся на наркотиках. Не в состоянии объяснить причины вторжения, он имел достаточно опыта, чтобы знать: сейчас разумнее ждать, когда с ним заговорят, чем пытаться понять самому, тем более что контуры ловушки начали обрисовываться более четко.

* * *

В течение двух часов Кост терпеливо ждал в одной из камер Генеральной инспекции 12-го округа Парижа, улица Энар, 30. Иуда получил 30 сребреников за то, что предал Христа: мощнейшее мнемоническое средство вспомнить точный номер дома полиции для полицейских.

Охранник принес ему воды и несколько бисквитов, которые оставил в стороне. Завязанный узлом желудок все равно не мог ничего принять. Утром его отвели в кабинет с бежевыми стенами безо всяких украшений, за исключением полудохлого растения в углу и электронных часов, которые не рассматривались здесь как часы. Дариуш Абассиан уселся напротив и распорядился, чтобы сняли наручники. Выложил на столе перед Костом серию фотоснимков, представляющих его в обществе лейтенанта Ронана Скалья, горячо спорящего с Жорданом Поленом. Голос Дариуша Абассиана был успокаивающим, глубоким и четко контрастировал с завуалированными угрозами, которые он произносил.

— Из вашего ведомства исчезают триста граммов кокаина…

Между ними двумя начался поединок. Кост, который еще не знал глубины чана с дерьмом, в котором находился, встал в защитную позицию:

— Я не из наркоотдела, Абассиан, вы теряете время впустую.

— Знаю. Триста граммов кокаина исчезают из вашего ведомства, говорю я, и несколько часов спустя тебя обнаруживают разглагольствующим в обществе мелкого дилера Полена, известного также как Брахим, посреди городка Поль-Вайян-Кутюрье. И лишь два сотрудника полиции. Не слишком ли мало для такого места, а?

— Он напрямую связан с одним из моих расследований — протокол у меня в кабинете, об этом можно поговорить. Откуда вы взяли эти фотографии, Абассиан?

— У нас тоже есть свои анонимные информаторы.

— Когда на полицейского кто-то доносит, это, как правило, другой полицейский. Мы лишь беседовали. Послушайте, лейтенант Де Риттер вчера заслушивала показания Полена, ее координаты у вас есть, свяжитесь с ней. Черт, вот что вам следовало бы сделать в первую очередь, перед тем как валять дурака в шесть утра, разве не так?!

— Боюсь, с этим не все так просто, Кост. Ночь не для всех была спокойной.

— То есть?

— К этому я сейчас перейду.

Жилище Жордана Полена. Четыре часа утра. Считается идеальным временем. Чуть раньше рискуешь столкнуться с гуляками-«совами», чуть позже — с полусонными пассажирами городского транспорта. Люка выровнял последний красный флакон в ряду остальных в холодильнике, который предварительно освободил от всей еды и оставил его открытым — так, что комнату освещала лишь его лампочка. С каждым новым сценарием он оттачивал мастерство, искал совершенства не в самом преступлении, а в его подаче. Его личность пожиралась местью: теперь он был не более чем ее орудием; в Сультье жил другой человек — тот, которого он сам вряд ли бы узнал.

Люка снял полиэтиленовые перчатки, в последний раз осмотрел квартиру и направился к стереопроигрывателю. Включил его на полную громкость, не беспокоясь, что может оставить отпечатки пальцев, и поставил лазерный диск, не поинтересовавшись ни названием, ни исполнителем. «Продиджи», «Voodoo People». Это ничего не дало: он не соображал в электронной музыке. На двенадцатой секунде битовый проигрыш буквально разодрал уши, заставив барабанные перепонки вибрировать в ритме последнего крика акустической системы. Люка вышел, оставив дверь в квартиру широко распахнутой. Низкие инфразвуки музыки техно распространились по всему дому, сопровождая его до лифта и еще звуча у него в ушах, когда он выходил из холла, чтобы сесть в машину, взятую в прокате. С некоторых пор Люка привык к запахам виски и пота. Он тихонько тронулся с потушенными фарами: вокруг окна квартиры полуночника начали зажигаться уличные фонари.