Тайна острова Химер - Мари-Анн Ле Пезеннек

— Ты не остановишься? Ты ее не видел?

Он резко затормозил и бросил взгляд в сторону матери. Лицо его было бесстрастным, он, судя по всему, не собирался выйти из машины и подойти к ней. Мари вздохнула — ей понятно было его неприязненное отношение к Элен, которая скрыла от него его прошлое.

— У нее наверняка были причины молчать о том, что было. Не зная, нельзя судить. А теперь она безнадежно больна, ты не можешь относиться к ней как к чужой…

Не сказав ни слова, Лукас отвернулся. Больше опечаленная, чем раздосадованная, Мари вышла из машины и направилась к свекрови.

Приблизившись, она смешалась, увидев, как Элен размеренными движениями продолжала бросать на кусты хлебные крошки.

Заинтригованная Мари какое-то время наблюдала за ее действиями, затем осторожно взяла ее за руку.

— Элен! Ваш сын здесь, пойдемте…

— Мой сын?

Лицо ее просветлело, но счастливая улыбка исчезла, когда она заметила Лукаса, наконец решившегося выйти из машины. Он позволил ей обнять себя и нежно погладить свое лицо, однако сохранил безразличие, несмотря на адресованные ему ласковые слова:

— Мой мальчик, мой милый мальчик, мой мальчик…

Он почти раздраженно повел головой и поспешил усадить мать на заднее сиденье. Мари удержалась от упреков, вспомнив, как сердилась на свою мать за то, что та лгала ей по поводу ее рождения.

В зеркало заднего вида она с любопытством посмотрела на розарий, подумав при этом о новой странности в поведении Элен.

Волоча плохо гнущуюся ногу, явно уставший, Эдвард прошел через холл к своей комнате и приостановился, услышав голос ПМ — тот по телефону в вестибюле справлялся о времени отплытия паромов. Эдвард направился к нему.

— Ну как? Похоже, вы не нашли того, кого искали?

ПМ натянуто улыбнулся, безуспешно пытаясь скрыть свое паническое состояние. Дрожащей рукой он положил трубку и попытался побыстрее уйти, бормоча сбивчивые извинения: у него, мол, совсем нет времени на разговоры. Но Эдвард взял его за руку и попросил уделить ему несколько минут.

— Одна из силосных башен винокурни оказалась открытой, и необходимо срочно проверить все механизмы, а для этого нужны рабочие руки, поэтому я мобилизовал всех смельчаков. Уверен, вы не откажетесь мне помочь.

ПМ побледнел.

— Только механизмы? А башни опорожнять вы не будете?

— Почему же? Непременно, — заверил Эдвард. — В первую очередь… Что-то не так? Вам нехорошо?

ПМ, казалось, был на грани обморока.

— Нет… словом… мне нужно… Могу я с вами проговорить? Здесь, сейчас, конфиденциально?

Приведя ПМ в свою комнату, Эдвард предложил ему сесть и с любопытством смотрел на него. Не зная, с чего начать, чтобы признаться в неумышленном убийстве, француз совсем запутался во фразах.

Учтиво дожидаясь, когда он выпутается, Эдвард выбирал во что переодеться. Он извинился, вышел в ванную комнату, но оставил дверь приоткрытой, добавив, что так удобнее для ПМ, которому, может быть, легче будет собраться с духом для, очевидно, щекотливого признания.

Оставшись один, Пьер-Мари начал кружить по комнате, проворачивая в голове самые разные фразы, потом вдруг решился:

— Умоляю, обещайте мне сохранить в тайне то, что я вам доверю.

— Вы сомневаетесь в моем честном слове, дорогой друг? — отозвался из ванной Эдвард.

— Что вы! Нисколько, нисколько…

ПМ чувствовал себя так, словно балансировал на доске, нависшей над кишащим акулами морем. По ту сторону двери Эдвард цинично улыбался, и улыбка эта была пострашнее акульих челюстей. Чтобы осужденный прыгнул, он кольнул его кинжалом.

— Полагаю, вы хотите поговорить о Райане? — Стоя перед зеркалом, Эдвард начал раздеваться. — Вы хотя бы обнаружили его след? — продолжил он.

— Э… э… да, но… Это не так просто… Это… Как бы сказать?..

— Невероятно? Неправдоподобно? — развлекался Эдвард, который как раз в этот момент вытворял нечто поразительное.

Запустив пальцы в свои жесткие волосы, он снял с себя скальп. Его шевелюра сползла вперед, затем рассчитанным движением он снял маску с лица, и в зеркале отразилось совсем другое лицо — лицо Райана.

А в комнате ПМ все силился поведать, как он был вынужден убить того, к кому сейчас обращался…

— Он набросился на меня! Это была законная самооборона, он хотел меня убить, клянусь, это сумасшедший, если бы вы только знали его!

ПМ изощрялся в деталях, приукрашивал, нес отсебятину, оправдывался, не ведая привкуса, который придавали повествованию его измышления.

Райан чуть было не прыснул, но сдержался и принялся вытирать пот с лица и смазывать кремом и опрыскивать пульверизатором внутреннюю часть маски. Он с ликованием вынудил своего брата сказать, где тот спрятал его собственное тело.

— Как раз в одной из башен! — жалобно признался ПМ и рухнул на стул. — Надо непременно отменить эту чистку, я не хочу окончить свои дни в тюрьме! — Он вдруг взорвался: — И все из-за вас!

Райан собрался было опять натянуть маску, но остановился.

— Из-за меня?

— Если бы вы не всучили мне оружие, ничего бы не было!

— Да, но вы описали брата таким чудовищем…

Последний взмах расчески — и внешность изменена. Он осмотрел себя, поправил воротничок, приоткрыл его настолько, чтобы видна была тонкая цепочка с маленьким золотым ключиком. Удовлетворенный Райан слегка ссутулился, и… из ванной комнаты вышел Эдвард Салливан.

Взгляд ПМ сразу остановился на изящной вещице. Блеск сокровища Алой Королевы молнией пронзил его мозг, одновременно вспомнились слова Райана. Этот пес сказал правду!

Как по книге, прочитал Эдвард мысли своего брата, угадал по его растерянному виду силу терзающего его соблазна.

— Я догадываюсь о ваших мучениях, это ужасно. Да и подобный скандал не пойдет на пользу винокурне, — добавил он и, чтобы подчеркнуть свое великодушие, протянул ПМ руку, словно скрепляя пакт. — Я не могу оставить вас в такой ситуации. Я сделаю все необходимое, чтобы труп Райана исчез.

— Каким образом?

— Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас. И лучше будет, если я избавлю вас от всех неприятных деталей. Вам и так досталось, ведь непросто убить собственного брата, не так ли?

ПМ горестно кивнул и с признательностью взглянул на Эдварда.

— От всего сердца благодарю вас. Человека вроде вас я очень хотел бы видеть своим братом.

— Можете меня им считать, Пьер-Мари.

Фрэнк Салливан бесшумно вошел в большую гостиную. Он какое-то время рассматривал Мари, прилежно корпевшую над документами, разложенными на столе. Жаль, что эта девица служит в полиции.