Тайна острова Химер - Мари-Анн Ле Пезеннек

— Какого черта вы здесь делали? Где вы были, когда она тонула? При погружении никогда не разделяются! Вы не знали этого?

Уязвленный Лукас возмутился:

— А вы какого черта здесь делали? Вы где были?

Одним словом, адреналин превратил страх в гнев, мужчины яростно переругивались, каждый винил другого в случившемся. Ругань прервал слабый голосок:

— Это моя вина… я не поплыла за Лукасом…

Мгновенно прекратив перепалку, Эдвард и Лукас посмотрели на беднягу, но она уже обессиленно закрыла глаза. Они молча укутали ее одеялами, которые только что принес садовник. Лукас первым прервал молчание.

— Как вы объясните ваше присутствие здесь, ведь дорога перекрыта приливом? — с ноткой подозрения поинтересовался он.

В ответ Эдвард кивнул назад. Тогда только Лукас заметил гидроплан, приводнившийся у мостков домика Фрэнка.

Они без слов донесли до него Мари. Лукас уложил ее на заднее сиденье, Эдвард отдал швартовы и уселся на место пилота. Ощущая на себе недоверчивый взгляд полицейского, тот охотно объяснил, что садовник монастыря видел, как они готовились к погружению, и позвонил ему. Зная, что в озере полно сифонов, зародившихся в колодцах старых шахт, он, кляня их неосторожность, воспользовался летательным аппаратом, так как начавшийся прилив отрезал их на много часов. Погрузился он вскоре после них, готовый прийти на помощь.

— Какая интуиция… — насмешливо произнес Лукас.

— Обычный здравый смысл, — сухо возразил Эдвард. — В этом озере уже пропали два человека, да и Мари чуть не погибла. Этого вам недостаточно?

Лукас, похоже, подыскивал контраргументы и вновь атаковал немного спустя, сказав, что ему кажется странным, что садовник позвонил не в жандармерию, а Эдварду. Занятый заполнением путевого листа, Эдвард раздраженно ответил: да, он лично после смерти Алисы попросил садовника сообщать ему обо всем подозрительном.

— Должен ли я напомнить вам, что сейчас убивают членов моей семьи? И что всякий раз это связано с озером? Не понимаю, что вы находите странного в моем поведении, — раздраженно сказал он.

Послышался охрипший от пережитого голос Мари. Стычка мужчин вконец ее измотала. Она положила руку на руку Лукаса, чтобы утихомирить его, и повернула голову к дяде.

— Мы тебя даже не поблагодарили, — выговорила она.

Лукас понял намек и скрепя сердце выдавил из себя благодарственную фразу, которую заглушил рев моторов.

Мари с беспокойством взглянула на мужа: его озлобленность в отношении Эдварда казалась ей чрезмерной, и она спрашивала себя, чем ее можно объяснить. Ведь именно на нее он должен был излить свое недовольство за допущенную ею беспечность, однако он, вероятно, щадя ее, отыгрывался на ее дяде. Она предположила, что муж, должно быть, опять страшно испугался за нее. Растрогавшись от этой мысли, она покрепче прижалась к Эдварду и улыбнулась, заметив, что он, хотя и сильно был взволнован, напускал на себя суровость.

Он кашлянул, прочищая горло, и смерил ее взглядом.

— Что тебя дернуло выкидывать трюки под водой?

Она инстинктивно подалась к иллюминатору, словно озеро, над которым они как раз летели, притягивало ее, подобно магниту.

— Что-то необычное вело меня. Два зеленых глаза, светящихся, как глаза Алой Королевы…

Внутренне она готова была держать пари, что сейчас ее муж начнет иронизировать.

Пари проиграно: Лукас лишь пожал плечами и крикнул ей, стараясь перекрыть гул моторов, что она плетет невесть что.

Эдвард быстро пришвартовал гидроплан к частному причалу, кинул Лукасу ключи от своей машины, попросив его поскорее отвезти Мари в замок, где ее уже ждал врач. Она было заупрямилась, заявив, что они поедут все вместе, но дядя, который был явно не в духе, категорично приказал прислать машину обратно. Ему нужно было закрепить аппарат, так как метеослужба дала штормовое предупреждение…

Мари почувствовала себя ребенком, которого только что отругали. Лукас поднял ее на руки, чтобы отнести в машину, — напрасно она протестовала, говоря, что чувствует себя совсем хорошо. Он отказался опустить ее. Она смирилась и воспользовалась своим положением, чтобы поцеловать его в ямочку на горле, и заодно убедилась, что это ему приятно, хотя он и пытался сохранить каменное выражение лица.

Когда у Лукаса во второй раз заглох мотор, она откровенно рассмеялась, видя, что ему с трудом удается сохранять хладнокровие.

— Нервничаешь?

— А кто во всем виноват? — процедил он сквозь зубы.

Промолчав, Мари нежно дотронулась до его руки.

Пока они ехали по дороге, ведущей к замку, Лукас, казалось, был погружен в тяжкие раздумья. Мари сделала ему замечание и сразу пожалела об этом, настолько живы были подозрения, которые он испытывал в отношении Эдварда. Ему не давало покоя его «ниспосланное провидением» появление на озере. К тому же под водой произошло нечто, вызвавшее эти подозрения.

— Когда я проник в разрушенную лачугу и нашел тебя, твой дядя был уже там, копошился возле тебя. Могу поклясться, что видел, как он что-то от тебя отодвигал. Ты не помнишь? Что случилось до того, как ты потеряла сознание?

Мари прикрыла глаза. Последнее, что она помнила, — балка, неожиданно свалившаяся на нее, а после, до того как захлебнулась, отчаянные попытки дотянуться до наконечника детендера, что ей почти удалось. И тогда ей казалось, что он двигался, отдалялся от нее.

— А что, если отодвигала его та штуковина с зелеными глазами?

Лукас саркастически засмеялся:

— А почему бы не чудище Лох-Несси?

Мари задумчиво посмотрела на него. Не имел ли он в виду, что Эдвард умышленно сбросил на нее балку? А потом отодвигал детендер и, увидев Лукаса, сделал вид, будто очутился там, чтобы спасти ее?

Лукас утвердительно кивнул.

— Не могу в этом поклясться, но Эдвард — один из Салливанов, и он заинтересован в гибели лишней наследницы.

— Это не выдерживает никакой критики, — раздраженно возразила Мари. — Тем более что они с Луизой все сделали, чтобы я унаследовала свою долю и свои права! Больше того, он не мог убить свою собственную дочь: в ночь убийства Алисы он был с гостями на дегустации в винокурне!

— А я напоминаю, что у него нет алиби в ночь убийства Келли и близнеца. И не удивлюсь, если Фрэнк и Эдвард действуют сообща…

Мари промолчала. Об этой гипотезе она не подумала. То ли ей не хватало сообразительности, то ли она попала под влияние своей новой семьи. Разбираясь в собственных сомнениях, она сознавала, что ее убежденность была прямо противоположна рассуждениям Лукаса. Что бы он ни утверждал, его подозрения в отношении Эдварда ее беспокоили.

Она прямо-таки предчувствовала, что есть нечто, упорно от нее ускользающее.

Когда они подъехали к замку, то сразу увидели Элен, одиноко стоящую перед розарием. Она что-то кидала в цветущие кусты. Любопытно, что Лукас продолжал вести машину, не обращая внимания на мать.