Принцесса с револьвером - Кира Измайлова

– А где это принято? – не удержалась девушка.

– Я серьезно говорю, – нахмурился он. – У нас все же иначе, а тут даже не думай влезть в мужской разговор, если не спросят сами. Это… неуважение, в общем. Старухи, особенно те, у кого много детей, имеют право голоса, но и только. – Генри ухмыльнулся каким-то своим мыслям. – Мужики, ясное дело, бывают у женушек под пяткой, но кто ж признается? Ты не беспокойся, я от тебя ничего утаивать не стану. Но с вождем, если дело действительно неладно, мне придется говорить наедине. Понимаешь?

– Конечно, – спокойно сказала Мария-Антония.

Это было ей более чем понятно. Муж ведь не приглашал ее на советы, но порой делился с нею проблемами, а то и прислушивался к ее мнению… В мире мужчин женщине не так-то просто завоевать уважение, и принцесса прекрасно знала, как следует вести себя, чтобы не ранить мужское самолюбие, но в то же время заставить считаться с собой.

– Хорошо, – сказал Генри. Лицо его было тревожным и усталым, что и неудивительно, и Мария-Антония искренне пожелала, чтобы они вскоре оказались среди друзей, где можно будет немного передохнуть, прежде чем продолжить путь. – И знаешь, что еще? Если я вдруг поведу себя… ну… грубо, в общем, ты не обижайся. Мало ли что… тут могут просто не понять, отчего женщине такое уважение, если ей не сто лет и она не прародительница половины племени.

– Если ты по-прежнему не станешь распускать руки, Генри Монтроз, – ответила принцесса, прикусив губу, чтобы не рассмеяться, – я, так и быть, стерплю какую-нибудь грубость или бранное слово. Но только от тебя, а не от… твоих родственников.

– Это само собой, – серьезно сказал он. – Просто лучше сразу обозначить, что ты… ну, в общем… со мной, чтобы ни у кого мысли не возникло о каких-нибудь глупостях.

Мария-Антония кивнула с важным видом, продожая смеяться про себя. Ну что же тут непонятного? Муж жену может учить, как ему вздумается, но попробуй влезть посторонний с советом или, не приведи господь, осмелься кто тронуть чужую женщину, ему не позавидуешь. Верно говорили в ее времена, мол, муж да жена – одна сатана. И пусть Генри ей не муж, вряд ли эти люди станут проверять! Притвориться же совсем не сложно, если нужно для дела.

– Ну и хорошо, – произнес Монтроз с изрядным облегчением. Опасался, наверно, что она может заартачиться или вспомнить о своем благородном происхождении. – Но по сторонам все равно смотри внимательно. Револьвер я тебе оставлю, пусть будет под рукой. Если что… – Он нахмурился, прикусил губу, потом махнул рукой. – Не буду загадывать! Я уже все сказал, ты помнишь!

– Я помню, – кивнула принцесса. Генри Монтроз обещал выполнить задание, и этого достаточно…

…Напряжение не отпустило его, даже когда он увидел знакомые лица. Всех этих делакотов он отлично знал, охотились вместе, зимовали как-то, праздновали… Но все они показались Генри непривычно хмурыми, чем-то озабоченными, и это наводило на неприятные размышления.

И все же он был уверен, хоть и подтачивал эту уверенность червячок сомнения, что племя его не предаст. Старик шаман придумал бы, как дать ему знать о грозящей опасности. Нет, дело в другом, и даже если это другое связано с ним, Генри Монтрозом, то оно не угрожает ему именно в этот момент. А если есть время на раздумье, это уже неплохо, считал он.

И хорошо, очень хорошо, что принцесса не стала ни о чем выспрашивать именно сейчас, возражать, будто понимала, что с этими людьми нельзя вести себя так, как с жителями более цивилизованных краев! Может, и правда понимала, не станешь же выпытывать прямо сейчас… Хаур и остальные наверняка подслушивают, у них уши чуткие, у прирожденных-то охотников! И так пришлось наговорить лишнего, но он предпочел предупредить девушку, чем потом расхлебывать последствия. Дети равнин терпеливы, но в то же время бывают по-детски обидчивы, лучше уж не рисковать…

До становища оказалось неблизко, они добрались только к вечеру второго дня. Генри с удовольствием смотрел по сторонам, отыскивая знакомые лица, отвечал на приветствия, не забывая краем глаза следить за принцессой. Той все было в новинку, она с большим интересом рассматривала жилища делакотов, сооруженные из выделанных шкур, натянутых на слеги, возящихся в траве детишек, длиннокосых женщин, занятых повседневными заботами… но все же не настолько, чтобы не отвлечься от них и не потаращиться на старого знакомца!

Высокие, резкие их голоса звучали почти забытой музыкой – Генри почти год не был у своих нареченных родственников, и тем ярче казались воспоминания…

Он спешился, протянул было руку Марии-Антонии, но она уже спрыгнула наземь, по-прежнему с детским любопытством рассматривая окружающих. Те, впрочем, смотрели на нее с не меньшим интересом: белые женщины редко забредали в эти края.

– Поручаю лошадей и свою женщину твоим заботам, – сказал Генри Хауру. – Вороную можно не развьючивать, сам видишь… но груз ценный, мне за него голову снимут, если что, так что уж пригляди.

Тот кивнул, а Генри свистнул псам, уже успевшим перепугать пару местных шавок, поколебался с мгновение, потом кивнул на Марию-Антонию и приказал: «Охранять!» Груз – еще ладно, пробы грунта никто здесь не утащит, а вот за девушкой нужно присмотреть. Просто на всякий случай. Теперь-то к ней лучше не соваться…

– За лошадей и груз не беспокойся, – ответил Хаур, изобразив подобие улыбки. Он вообще был молчуном и самую малость тугодумом, но человеком надежным, за что Генри его ценил. – А женщину отведу к моей жене.

– Отлично, – одобрил Генри. Помимо жены, у Хаура полно сестер, племянниц и прочего бабья, скучно принцессе не будет. – Собачки за ней присмотрят, не обращай внимания.

Делакот кивнул: с псами Генри он был хорошо знаком и мешать им не собирался.

– Иди с ним, – сказал Монтроз на ухо Марии-Антонии. – Там женщин достаточно, накормят, поболтаете. Вдруг что услышишь… Псы с тобой будут. Если что, кричи, любого порвут.

– Я постараюсь обойтись без шума, – заверила девушка и спокойно пошла вслед за делакотом, уводящим лошадей.

Генри посмотрел ей вслед, вздохнул и отправился искать вождя. Это было делом нелегким: не того он полета птица, чтобы вождь выходил ему навстречу, пусть даже ему наверняка уже доложили о прибытии гостя. А еще предстояло пробиться через толпу названных родственников, желающих непременно узнать, куда это Генри запропал и почему совсем о них позабыл… и не отвлекаться на хорошеньких девушек, которых тут была тьма-тьмущая! И, конечно, все помнили белокожего рослого мужчину, знали, что он теперь вдовеет, ну а женщина, которую он привез с собой… она ведь тоже белая, до нее им нет никакого дела, у белых ведь другие законы!

Когда Монтрозу удалось, наконец, отделаться от обрадованных его появлением делакотов (похоже, далеко не все были в курсе тех новостей, что так печалили Хаура и его спутников, и это немного обнадеживало) и добраться до жилища вождя, у входа его уже поджидали.

– Хаалак ждет, – коротко сказал здоровенный, на полголовы выше Генри и в полтора раза шире его в плечах, детина. Кожа у него была на пару тонов светлее, чем у остальных, а волосы чуть вились. Полукровка, отсюда такая стать. Генри отвел глаза, понимая, что примерно так мог бы выглядеть его сын лет через двадцать, если бы выжил…