Точка кипения - Али Найт

— Сколько бы вы поставили на это?

Остаток дня был проверкой Джерри на умение держать слово. Я дала ему двадцать фунтов еще на несколько ставок, и мы договорились встретиться через час на этом же месте. В Челтнеме я купила ему дешевый мобильный телефон, пополнила счет и записала в него свой рабочий номер, номер Ливви и студии «Криминального времени», а потом вернулась к палатке с пивом. Меня приветствуют довольные лица: Джерри развлекает толпу карточными фокусами. Он на высоте, его ирландский акцент прекрасно сочетается с ловкостью рук. Перед ним на полу лежит шляпа, в которой монетки выстроены в виде маленькой пирамидки.

— А вот девушка, которой сегодня явно везет.

Джерри подносит колоду к моему лицу.

— Вытяни карту…

Но не успевает закончить предложение, смотрит через мое плечо и быстро поднимает шляпу — в палатку заходит охрана.

— Пора уходить.

Мы уходим вместе, шляпа позванивает у него в руке.

— Вижу, люди приходят сюда тратить деньги, а не зарабатывать.

— Это точно, — отвечает Джерри. Похоже, он не слишком огорчился, что пришлось прерваться. — У меня как раз хватило, чтобы поставить сорок пять к одному на номер триста пятнадцать. Чистый Кристалл, так зовут эту лошадь. Она принесет мне удачу, это наверняка.

— Пожалуйста, приходите на передачу, — говорю я, протягивая ему мобильный телефон.

Джерри не отвечает. Я какое-то время жду, потом ухожу.

На обратном пути в Лондон я звоню Ливви из поезда и рассказываю о своей неожиданной удаче. Но она опускает меня на землю.

— Посмотрим, появится ли он на шоу. Тебе нужно было брать интервью там же! Надо было поручить это дело Мэтту, — ворчит она. — Хочу, чтобы ты немедленно была в Вулидже.

— Вулидже?

— Звонила подруга Мелоди. У нее есть старые видеозаписи, где Мелоди играет на сцене волшебницу. Это может пригодиться.

— А мы не можем послать туда курьера?

— Нет, не можем. Она хочет передать все лично в руки, причем только тебе.

Я еле сдерживаю стон. До Вулиджа сотни километров, это в противоположном конце Лондона от того места, куда я еду, и далеко от моего дома. Выглядит совсем не заманчиво. И я протестую в глубине души.

— Никто не говорил, что работа на телевидении сплошной гламур, Кейт! Давай живее, она сегодня вечером дома.

Я откидываюсь на спинку сиденья, в душе проклиная свою начальницу. Когда поезд подъезжает к Паддингтону, я проверяю результаты скачек в Челтнеме по своему телефону. Чистый Кристалл упал на третьем барьере в 3:15.

Чтобы справиться с заданием, мне понадобилось несколько часов. Подруга оказалась болтливой и без устали комментировала проигрываемое видео. Они с Мелоди вместе ходили в драмкружок в школе, когда им было по пятнадцать. Видео плохого качества и никак нам не подходит, поэтому я ухожу без видеокассеты и в тоске плетусь домой.

Я иду по незнакомым улицам этой юго-восточной части Лондона, когда звонит Пол.

— Как ты себя чувствуешь?

— Ужасно.

Это даже преуменьшение. У меня раскалывается голова и такое чувство, что я скоро упаду в обморок. Все, что я съела за сегодняшний день, — это двойной сэндвич, купленный в поезде. Он камнем лежит у меня в желудке, и я боюсь, что он собирается выйти оттуда так же, как и зашел, то есть быстро.

— Эта поездка яйца выеденного не стоила.

Пол сочувствующе вздыхает.

— Тебе нужно домой, отдохнуть. Я в Вулидже возле терминала.

— Что ты делаешь в этой глуши?

— Был здесь по работе. Маркус сидит с детьми. Тебе нужно лежать в постели, у тебя серьезная травма.

Я благодарю его и устало тащусь к терминалу, удары сумки по ноге отдаются в висках.

— Не нужно было выходить на работу сегодня. Ты нездорова.

Я опускаю голову Полу на плечо, а он обнимает меня и улыбается.

— Ты отлично поработала с Джерри! Почему ты не сказала, что отправляешься на его поиски?

Я стараюсь с безразличным видом пожать плечами, хотя так и свечусь от его похвалы.

— Не знала, смогу ли его найти.

— Ливви просто потрясена.

— Да? А по телефону так не показалось.

— Ладно тебе! Ты же знаешь Ливви, она не может выразить то, что чувствует.

— Думаю, ты прав.

Пол некоторое время молчит.

— Но, Кейт, давай решим на будущее, что ты не будешь делать подобного рода вещи, не посоветовавшись со мной. Это могло быть опасно, и я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

Я хмурю брови, отчего боль усиливается. Я готова принять поражение.

— Да, ты прав. А где машина?

Пол указывает кивком на другой берег реки.

— Вон там. Можем пройтись.

— Ой, а может, поедем на пароме?

Я ужасно устала и хочу присесть.

— Он не работает после восьми. Идем, посмотрим другой берег.

Он берет меня за руку, и мы направляемся к круглому кирпичному зданию, это тоннель Вулиджа. Пол начинает спускаться по ступенькам.

— Давай спустимся на лифте, — предлагаю я, нажимая на кнопку. У меня такая тяжесть в ногах.

— Смотри, он не работает, — говорит Пол, указывая на табличку, что висит рядом на стене. — Пойдем. Куда исчез твой дух авантюризма?

Я следую за ним, поскольку привыкла, что Пол принимает разумные решения, а я слишком устала, чтобы о чем-то думать; потом бросаю взгляд на ржавые перила и спускаюсь, не держась за них. Мы идем вниз по узким лестничным проемам. У меня начинает кружиться голова, и я вынуждена остановиться. Пол скрывается из виду впереди меня. Кажется, спускаться еще далеко. Здесь пахнет не совсем приятно, вернее, совсем неприятно.

— Пол?

Он не отвечает, и я не слышу его шагов по металлическим ступеням.

— Пол?!

Я начинаю быстро спускаться за ним, и, словно в подтверждение моего страха, у меня волоски на затылке встают дыбом, я задыхаюсь и спотыкаюсь. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть что-то ужасное, но позади никого нет.

«Лестница насчитывает сто ступенек», — читаю я наверху.

Я прошла около шестидесяти, почти половину. Мне хочется вернуться и добраться домой на поезде и автобусе, выйти на морозный воздух, но теплая машина всего в паре шагов, и я могу подремать, пока Пол довезет меня до нашего милого дома. Я хватаюсь за перила и, быстро перебирая ногами, как боксер, прыгающий на скакалке, бегу вниз по ступенькам. Конечно, можно упасть и серьезно удариться, но страх настолько засел в моей голове, что его сложно оттуда вытеснить. Тяжело дыша, я успешно преодолеваю последний лестничный пролет.