Точка кипения - Али Найт

Но это не помогло. Лекс еще сильнее жмет на газ и улыбается.

— Какая великолепная речь, какие благородные мотивы! Да ты у нас маленькая ищейка!

Я буквально вжимаюсь в сиденье. Мы пролетаем мимо знака, предупреждающего, что три полосы сужаются до двух.

— Брать след, приносить брошенную палку… Вот хорошее название для ТВ-шоу — «Ищейка». Новый крутой детективный сериал.

— Лекс! Лекс!

Наша полоса начинает сужаться, и мне наплевать, что он думает о своем телевидении.

Но он не обращает на меня внимания и ведет себя как зачарованный.

— Ищейка, женщина, которая может почуять обман… которая упрямо…

Я не слушаю, только внимательно смотрю на дорожные конусы и знаки, настойчиво рекомендующие снизить скорость.

— Лекс! Ради бога, остановись!

Он съезжает с дороги, но фургон не дает ему вырваться вперед. Я слышу проклятия, а потом скрежет металла с его стороны машины, и мы несемся по двустороннему шоссе, ударяясь то о барьер разделительной полосы, то о бордюры на обочине, и с каждым ударом я испытываю непреодолимое желание ощутить запах своих детей. В этот судьбоносный миг я понимаю, что неподдельна только моя любовь к ним, и боль оттого, что я их больше не увижу, возрастает с каждым толчком. Лекс, несмотря на визг тормозов и гудки машин, несется вперед, а затем неожиданно съезжает в траву на обочине. Зад его автомобиля упирается в бордюр.

Я сижу смирно и ощущаю каждый благодарный удар своего сердца и делаю каждый вдох как первый раз. Потом не без усилий поворачиваюсь и смотрю на фары проезжающих мимо машин и темные тени, пробегающие перед нами. С огромным облегчением я понимаю, что мы, по крайней мере, ни в кого не врезались. Что-то теплое течет у меня по виску.

— Ищейка. Вот как я теперь буду тебя называть, Кейт. И только нам с тобой будет понятен смысл этого. — Он ядовито смеется. — Это будет нашим маленьким секретом. Я никому его не расскажу, обещаю. Я искренне надеюсь, что ты оправдаешь это прозвище.

А он все о своем телевидении! От этого я просто взрываюсь.

— Ты идиот и придурок! — вырывается у меня.

— А ты смешна.

Он роется в кармане, не сводя с меня глаз.

— Нет, это ты смешон. Ты совсем выжил из ума!

— Что ты искала в моем офисе, Кейт? Ну давай же, дяде Лексу не терпится узнать!

— Что я искала?! — Я уже перехожу на крик. — А тебе невдомек, да? В твоем ограниченном уме есть место только успеху, статусу и деньгам. Но это все чушь! Существуют тысячи мотивов, о которых ты даже не подозреваешь. Да, именно это я и искала, причину настолько весомую, что из-за нее можно убить молодую женщину. Контроль. Вот мотив! А как насчет стыда? Ой, ну ты же никогда не чувствовал его, не правда ли?! Господи, все, что я знаю, — это то, что ты убил ее, потому что это был уже не просто секс, а страх либо страхи, ты начал доверять ей и влюбился. А потом ты попытался убить меня!

Я подаюсь вперед и даю Лексу пощечину. В это мгновение какие-то люди резко открывают дверцу с моей стороны. Я ничего не могу понять. Раздаются крики, меня кто-то трясет.

— У нее шок! — доносится до меня.

— Нет.

Лекс достает бумажную салфетку и прикладывает к моему виску.

— Тебе нужно сказать правду, Кейт, от этого зависит моя жизнь! Ты прикрываешь его, и я собираюсь выяснить почему.

Ветер доносит чей-то крик:

— Вытащите их из машины, она может взорваться!

Я практически выпадаю из салона и шатаясь иду по насыпи, а Лекс склоняется над своим первоклассным суперкрутым двигателем. Мне хочется разгромить что-нибудь, но вместо этого я бросаюсь бежать.

— Помогите ей! — кричит какой-то мужчина.

Я уже почти перехожу насыпь, но тут вспоминаю, что забыла в машине сумку — и информацию из дома Мелоди. Я поворачиваюсь и вижу Лекса, взбирающегося на насыпь вслед за мной с сумкой в руке.

— Отдай.

Лекс с торжествующим видом смотрит на меня.

— Может, мне лучше приберечь ее, пока ты не скажешь то, что я хочу узнать.

У него такой же выброс адреналина после всего перенесенного, как и у меня. Я протягиваю руку.

— Дай сюда.

— Ладно, ищейка, какую подсказку ты дашь мне взамен?

Мы топчемся по кругу, тяжело дышим и молчим. Я так потрясена, что даже не могу говорить.

Какой-то мужчина поднимается к нам и берет Лекса за руку.

— Вы должны дождаться «скорую»!

Подходят еще несколько человек, и наша битва «у кого сила воли больше» прерывается.

— Ты должна получить важный урок в жизни, Кейт. — Лекс высоко поднимает сумку, но бледно-голубая папка Мелоди ему не видна, хоть и находится в нескольких сантиметрах от его глаз. — Никогда не стой между мужчиной и миллионами, которые он собирается заработать.

Он бросает сумку к моим ногам и идет назад, чтобы ответить за то, что натворил.

Когда-то в школе мы изучали микробов. Мне приходилось соскабливать грязь у себя под ногтями и наблюдать, как они размножаются в чашке Петри. Усатая мисс Доббс сказала, что их число удваивается каждый час. Эти маленькие гады действовали незамедлительно.

Я вглядываюсь в свое отражение в зеркале ванной комнаты и осторожно провожу рукой по ранке на виске.

В зеркале появляется лицо Пола.

— В последний раз говорю, Кейт, тебе нужно обратиться в больницу. Вдруг у тебя какая-нибудь внутренняя травма. Не могу поверить, что ты не дождалась медиков и пошла домой пешком…

Я пытаюсь не обращать на него внимания и думаю о словах Лекса. Я была дурой, когда сосредоточилась на члене Пола и на том, куда он, возможно, засовывал его, и вот сейчас другие варианты произошедшего размножаются в моем мозге так же стремительно, как те микробы. И нет никакого антисептика, чтобы остановить эти мысли, и никакой даже отдаленной возможности не учитывать их.

— Мне кажется, у тебя сотрясение, ты не слушаешь меня.

Я смотрю на своего мужа, освещенного галогенными лампочками, которыми усеян потолок ванной комнаты.

— Тебе нужно позвонить в полицию и заявить об этом. — Я качаю головой. — Это равносильно тому, что он похитил тебя и пытался убить!

— Нет.

— Этот поступок относится к делу самым непосредственным образом…

Я закрываю глаза, чтобы абстрагироваться от всего этого, а когда открываю, Пол уже усаживает меня на край ванны.

— Ладно, иди сюда. Слава богу, ты в порядке.

Он начинает массировать мне плечи, и даже по прошествии стольких лет, несмотря на мои подозрения и нашу дистанцию в последнее время, я возбуждаюсь от его прикосновений, своим массажем он снимает мое напряжение и накопившийся адреналин. Он дует на рану, а у меня по щекам рекой текут слезы.