Музыка горячей воды - Чарльз Буковски

Он сидел и гонял мотор вхолостую. А потом — вышел. Двигатель работал. Фары горели.

Он обошел машину спереди.

— Эй! — громко сказал он. — Эт че? Я тебя… вижу…

И двинулся ко мне.

— Я тебя… вижу… какого хуя… там… за баками? Я вижу… тебя… ну-ка выходи!

Он шел ко мне. Луна у него за спиной светила так, что он походил на какую-то богом забытую тварь из низкобюджетного фильма ужасов.

— Ебаный таракан! — заорал он. — Я из тебя все ссаки повыжму!

И он на меня кинулся. Я оказался в ловушке мусорных баков. Поднял дубину Джимми Фокса, обрушился вперед вместе с нею — и прямо ему на макушку.

Он не рухнул. Только стоял и на меня пялился. Я ударил его еще. Будто в древней черно-белой комедии. Он стоял и корчил мне жуткую рожу.

Я выскользнул из-за баков наружу и пошел прочь. Он — за мной.

Я обернулся.

— Оставь меня в покое, — сказал я. — Давай не будем.

— Я убью тебя, мразь! — ответил он.

Здоровенные ручищи потянулись к моей глотке. Я увернулся и двинул битой ему по коленной чашечке. Будто пистолет пальнул — и Джимми упал.

— Давай не будем, — сказал я. — Прекратим на этом.

Он полз за мной.

— Я тебя, мразь, прикончу!

Тогда я деревяшкой приложил его по загривку изо всех сил. Он растянулся рядом со своей отключившейся подругой. Я посмотрел на девушку — Кэролайн. Та, с поддельным мехом. Я решил, что мне все-таки не хочется.

Подбежал к машине бармена, выключил фары, заглушил мотор, выдернул ключи и закинул их на крышу дома. Затем опять подбежал к телам и достал у Джимми бумажник.

Выбежал со стоянки, прошел несколько шагов к югу и сказал:

— Блядь!

Затем повернулся и снова рванул на стоянку и к мусорным бакам. Я там забыл вискач. Квинту в бумажном кульке. Забрал.

Опять побежал на юг до угла, перешел дорогу, нашел почтовый ящик, огляделся. Никого. Вытащил из бумажника деньги, а сам бумажник сбросил в ящик.

После чего зашагал на север, пока не дошел до «Отеля Хелен». Свернул туда, поднялся по лестнице, постучал.

— БЕТТИ, ЭТО БЕННИ! ОТКРЫВАЙ, ХРИСТА РАДИ!

Дверь открылась.

— Бля… что такое? — спросила Бетти.

— У меня виски есть.

Я зашел внутрь, накинул на дверь цепочку. Весь свет у Бетти горел. Я прошел по комнате и все погасил. Настала темнота.

— Что такое? — спросила Бетти. — Ты спятил? Я нашел стаканы и дрожащей рукой начислил нам обоим.

Подвел ее к окну. Полиция уже приехала, мигали огни.

— Что там за херня? — спросила Бетти.

— Кто-то начистил Джимми рыло, — ответил я. Завыла сирена «скорой». Вскоре она въехала на стоянку. Девушку погрузили первой. Потом пришли за Джимми.

— А девушку кто? — спросила Бетти.

— Джимми…

— А Джимми кто?

— Да какая тебе разница?

Я поставил стакан на подоконник и полез в карман. Сосчитал купюры. 480 долларов.

— Держи, крошка…

И отдал ей 50 долларов.

— Господи, Бенни, вот спасибо!

— Ниче не надо…

— Лошадки-то, небось, табуном поскакали!

— Как никогда, крошка…

— Ну, до дна! — сказала она, поднимая стакан.

— До дна, — отозвался я, поднимая свой.

Мы чокнулись, отпили, а «скорая» задом выехала со стоянки и повернула к югу, включив сирену. Просто наш черед еще не пришел.

На бегах на короткую дистанцию стоял теплый вечер. Тед приехал с 200 долларами, а теперь начинал третий заезд с 530 долларов. На лошадок можно положиться. Может, больше ни в чем особо и не петрил, но в лошадках знал толк. Тед следил за табло и разглядывал людей. Им недоставало способности оценить лошадь. Но они все равно приносили на скачки свои деньги и свои мечты. Почти в каждом заезде тут устраивался двойной экспресс на 2 доллара, чтоб их приманить. Он — и «Выбери-6». Тед к «Выбери-6» и близко не подходил — и ни к двойному экспрессу, ни к дублям. Строго ставка на победителя, на лучшую лошадь, которая не обязательно фаворит.

Мари так ворчала, что на ипподром он ездил лишь два-три раза в неделю. Компанию свою продал, из строительства ушел в отставку. Вообще-то больше заняться ему было нечем.

Четверка выглядела ничего при шести-к-одному, но до старта оставалось еще 18 минут. Кто-то подергал Теда за рукав.

— Прошу прощения, сэр, я тут первых два забега проиграла. Но я видела, как вы деньги в кассе получали. Похоже, вы разбираетесь. Кто вам в следующем забеге нравится?

Рыжеватая блондинка, года 24, узкие бедра, на удивление большая грудь; ноги длинные, миленький вздернутый носик, рот-цветок; в голубом платье, белые туфли на каблуке. Голубыми глазами смотрит.

— Ну, — улыбнулся ей Тед, — мне обычно достается победитель.

— Я раньше ставила на породистых, — сказала блондинка. — Эти короткие забеги кончаются так быстро.

— Ну да. По большей части — за восемнадцать секунд. Довольно скоро понимаешь, прав был или нет.

— Если б мама знала, что я тут деньги просаживаю, она бы меня ремнем отлупила.

— Я б и сам не прочь вас ремнем отлупить, — сказал Тед.

— Вы же не из этих, правда? — спросила она.

— Шучу, — ответил Тед. — Ладно, пойдемте в бар. Может, выберем вам победителя.

— Пойдемте, мистер…

— Просто Тед. А вас как зовут?

— Виктория.

Они зашли в бар.

— Что будете? — спросил Тед.

— Что и вы, — ответила Виктория.

Тед заказал два «Джека Дэниелса». Свой опрокинул сразу, а она свой тянула, глядя прямо перед собой. Тед исподтишка оценил ее задницу: идеальная. Лучше какой-нибудь кинозвездульки фиговой — да и на вид неиспорченная.

— Так, — сказал Тед, показывая на программу. — В следующем заезде четверка светит лучше всего, кроме того, дают шесть к одному…

Виктория издала очень сексуальное: — у-у-у?… — Наклонилась посмотреть в программу, плечом задев Теда; потом он почувствовал, как она прижалась к нему ногой.

— Люди не понимают, как оценить лошадь, — сообщил он. — Покажите мне того, кто на это способен, и я вам покажу человека, способного выиграть столько денег, сколько унесет.

Она ему улыбнулась:

— Мне бы так уметь.

— У вас и так все при всем, детка. Еще выпить хотите?