Персональные демоны - Лиза Десроушерс

Сидя на изъеденном лавой берегу Огненного Озера, я позволяюмузыке Ада приветствовать меня дома в последний раз. Поверх Озера я смотрю натемный силуэт Пандемония, расположенного на острове Адского Пламени. Явосхищаюсь красными и оранжевыми бликами, отражающимися от темных серных скал,указывающих своими вершинами на Небеса. Все это сопровождается цветным шоу...мерцающим светом алого, синего, голубого и белого извергающегося пламени...Этакий Адский фейерверк. И прежде чем все это поглотит меня, я сижу инаслаждаюсь серными запахами дыма своим человеческим обонянием. Легко забыть,как красив твой дом, особенно для нас, демонов.

Но затем я вспоминаю душу Фрэнни... и у меня перехватываетдыхание.

Истинная красота. Непохожая ни на одну душу, которую якогда-либо видел в Аду. Будет ли она выглядеть так же, когда Белиас поработаетнад ней?

Отбрасывая эту мысль вместе с болью в сердце, я закрываюглаза и ложусь на острые камни.

Но все равно я вижу… чувствую ее вкус, запах так ярко, какбудто Фрэнни находится прямо здесь. Она... ее душа — то, ради чего я отказалсяот всего, что имел, от себя самого. Если бы я не знал точно, что это невозможно,мог бы поклясться, что чувствую на щеках струйки, мгновенно превращающееся впар. В чем я действительно уверен, так это в том, что мое серное сердцеразбито. А я лежу здесь и жду призыва. Потому что в Аду не бывает вторыхшансов.

Я сморю в лобовое стекло, пока Гейб, погруженный в своимысли, везет меня домой. Я склоняюсь головой к окну, когда мы проезжаем домТейлор, и прямо из ниоткуда в моем мозгу появляется вспышка.

Только не снова.

Я издаю стон и закрываю глаза, изнывая от боли. Я вижу папуТейлор, вытянувшегося на кровати... бездыханного. Мне совсем плохо. Меня мутит.

— Останови машину! — ору я, распахивая глаза и видя, что онуже затормозил. Я открываю дверь, и меня выворачивает на тротуар. Когда яповорачиваюсь к Гейбу, он не выглядит испуганным или заинтересованным. Онсовершенно спокоен. Я выскакиваю из машины и бегу к дому Тейлор. Одновременностучу кулаками и жму на звонок, пока дверь не открывается.

Тейлор смотрит на меня с угрюмым видом.

— Фи... Что случилось?

— Где вой папа? — задыхаюсь я.

— Спит... А что? В чем дело?

— Ты должна проверить его. Прямо сейчас!

— Не самая лучшая идея. Серьезно, Фи. В чем дело?

Я отталкиваю Тейлор и поднимаюсь по лестнице в спальню ееродителей. Она ловит меня на середине лестницы и тянет за рубашку назад, но явырываюсь и продолжаю путь, увлекая ее за собой.

— Ты не можешь зайти туда, Фи! Прекрати вести себя каксумасшедшая!

Я тащу ее дальше по лестнице и заталкиваю в открытую дверьспальни, заходя следом.

Вот и он. Именно такой, каким я видела его минуту назад,кроме того, что его грудь поднимается и опускается. Он просто спит.

— О Боже... — Я оборачиваюсь к Тейлор, которая тянет меня задверь. — Извини. Я подумала... — Но тут я оглядываюсь и замечаю пустую баночкуиз-под таблеток на ковре. Я вновь тяну Тейлор за собой и делаю шаг назад. Натумбочке еще три пузырька. Все пустые.

— Тейлор, — говорю я, вырываясь, — звони в девять-один-один.— Я бегу к кровати. — Мистер Стивенс, проснитесь! — Я трясу его. — Вы меняслышите? — Ничего.

Тейлор просто стоит. Я отталкиваю ее, пробираясь к телефонуна тумбочке, и набираю девять-один-один. Пока я объясняю диспетчеру, чтопроизошло, в комнату входит Гейб и обнимает Тейлор. Она ничего не замечает, какбудто приросла к полу, и смотрит на своего отца широко распахнутыми глазами.

Скорая прибывает пять минут спустя, пока они загружают еепапу в машину, Тейлор поворачивается ко мне, она ничего не говорит, но в ееглазах немой вопрос. Вопрос, на который я ответить не могу. Я просто пожимаюплечами. Тейлор поднимается в машину вслед за ее отцом, и когда они под войсирен скрываются из вида, я выпускаю нескончаемый поток слез.

Гейб притягивает меня к себе и ведет к машине.

— Ты сделала очень хорошую вещь, Фрэнни. — Он не спрашивает,откуда я знала. Он ничего не спрашивает. Просто обнимает меня.

— Это моя вина, — шепчу я сквозь рыдания.

Он приподнимает мой подбородок и смотрит мне в глаза.

Его губы прокладывают путь от моего лба к виску, затемоставляют след на щеке и, наконец, касаются губ.

— Ты должна перестать винить себя за все плохое, что происходит,— говорит он низким голосом.

Я отстраняюсь от него.

— Я собиралась поговорить с папой. Думала, что церковьпоможет им. — Но так завертелась в собственных драмах, что совсем забыла.Чувство вины накрывает меня с головой, и я не сопротивляюсь этому. Хочупочувствовать себя полным дерьмом. Это меньшее, чего я заслуживаю.

Когда мы подъезжаем к моему дому, Гейб настороженноосматривается. Я вспоминаю, как Люк делал то же самое тем вечером. Гейбпомогает мне выйти, а я надеваю солнцезащитные очки, чтобы мама не увидела моикрасные глаза.

— Ты будешь в порядке? — Голос Гейба мягкий и понимающий.Это почти заставляет меня вновь заплакать. Я сглатываю комок, застрявший вгорле.

— Ага.

— Ладно... Ты никуда больше не собираешься?

— Скорее всего, нет.

— Хорошо. Запри за собой дверь. — Он обнимает меня, а еговзгляд все еще блуждает по окрестностям.

— Почему все хотят, чтобы я все запирала? Что не так?

Отстраняясь от меня, он смотрит на кусты возле крыльца.

— На самом деле, ничего. Просто лучше перестраховаться, чемпотом жалеть, в наши-то дни.

— Ты не умеешь врать, — говорю я, отталкивая его.

Он тянет меня обратно и целует, я буквально врезаюсь в еготвердое тело. Я убираю руки с его груди, обнимая его.

— Пойдем со мной, — вдруг говорю я.

Не хочу быть одна.

Он разочарованно выдыхает и невесело улыбается.

— Я бы с удовольствием, но мне надо поговорить с Люцифером.Обещай мне, что запрешь дверь и никуда не выйдешь.

— Ладно уж, — говорю я, ощущая разочарование и усталость.Интересно, хватит мне сил подняться по лестнице? — Ты вернешься?

— Как только смогу. — Он поднимает взгляд и смотрит мне вглаза. — Уверена, что ты в порядке?

— Буду в порядке.

— Отдохни. — Гейб наклоняется и целует меня, а затемоткрывает дверь, осторожно заталкивая меня внутрь. — Я вернусь, — говорит он.

Он улыбается, но глаза у него все еще темные инастороженные.