Это подиум, детка! Сказка о московских куколках - Маша Царева

Да еще при этом и улыбнулась, дура!

Дура.

И вот, шестое января, одиннадцать часов утра, Москва пустая и сонная, таксисты и официанты слегка пьяны и заторможены. Я завтракаю с Лизой – куртизанкой на вольных хлебах – в пиццерии на Садовом кольце. А что мне, безработной, остается, кроме как втягивать в сложенные трубочкой губы длиннющие макаронины и с некоторым садистским удовольствием предвкушать, как станут малы лучшие джинсы?

С Лизой я познакомилась несколько месяцев назад, на вечеринке по случаю дня рождения ресторатора Шаховского. Я с двумя другими девушками из агентства Пабло была в свите именинника. Наша задача заключалась в том, чтобы подливать ему шампанское, кормить его с ложечки икрой, заливаться хохотом в ответ на его плоские шутки, кокетливо визжать, когда он хватал одну из нас за грудь, а когда гости разойдутся, ублажить его отчаянной групповушкой. Забегая вперед, могу похвастаться, что упоили мы Шаховского до такой степени, что вместо отчаянной групповушки он до половины седьмого утра отчаянно блевал в туалете, после чего уснул в гостиной, трогательно свернувшись калачиком на антикварном персидском ковре. Но это так, деталь, не имеющая к моему знакомству с Лизой никакого отношения.

На той вечеринке мы притворялись девушками из высшего света. На мне было платье Valentino (выданное Пабло с оговоркой, что если пролью на ткань шампанское, он трижды обмакнет мою голову в унитаз общественного сортира на Казанском вокзале). Мои волосы были завиты в крупные кудри, подобраны наверх и прихвачены едва заметным золотистым ободком. В общем, я была этакой леди в превосходной степени.

А Лиза появилась в самом конце вечеринки – выпрыгнула из огромного пятиярусного торта. Обычно такое действо происходит на разбитных мальчишниках, и в качестве «тортовой» девочки нанимают стриптизерку с минимум пятым размером груди. И высшим шиком – я видела в каком-то фильме – считается размазать о ее грудь взбитые сливки, а потом, отталкивая друг друга, слизывать сладкие потоки с воинственно торчащих сосков.

У Лизы бюста пятого размера не было, зато была дрябловатая попа, похожая на трясущееся сливочное желе, сильные мускулистые ноги экс-спортсменки, простоватая физиономия с намечающимся двойным подбородком и колечко в ноздре – всего этого она совершенно не стеснялась. Лиза относилась к своей работе с таким энтузиазмом и «огоньком», что и другие переставали видеть в ней экзальтированную дамочку не первой молодости, а видели лишь девчонку-душу-компании, которая отрабатывает свое с не свойственным профессии смаком. Позже я узнала, что с учетом щедрых чаевых непрестижная тортовая девушка Лиза зарабатывает втрое больше меня самой.

Итак, она выпрыгнула из торта, хохоча и визжа, и начала закидывать именинника бомбами из нежнейшего безе. В первый момент мы переглянулись и скривились – что творит эта странная некрасивая женщина? Но потом Лиза распространила свой вирус веселья и на нас. Уходя, я зачем-то оставила ей визитную карточку. А она – тоже не зная зачем – перезвонила на следующий день. С тех пор и дружим.

Лиза диеты презирала. У нее было твердое убеждение, что лишь неврастенички с комплексом неполноценности и надвигающимся кризисом среднего возраста могут добровольно лишать себя сливочного соуса к спагетти и воздушного «тирамису» к чаю. Ее неумеренный аппетит распространялся на все области жизни – и на еду, и на удовольствия, и на мужчин.

Мы сидели за столиком у окна с видом на нереально пустое Садовое кольцо, и я смаковала спагетти, а перед Лизой толпилось штук десять тарелок со всяческой итальянской едой. Она запускала вилку то в салат с морепродуктами, то в овощную лазанью, то в карпаччо из лососины, то в политый горячим шоколадом вишневый пирог. И тарахтела без умолку.

– Я тебя, Аленка, вообще не понимаю. С твоими данными, с твоими мозгами – и пахать на какого-то беспонтового Пабло. Отдавать ему пятьдесят процентов твоих гонораров! Когда ты могла бы жить на полную катушку и ни в чем себе не отказывать.

Это главный камень преткновения нашей дружбы. Лиза, по сути, занимается тем же, чем и я сама, только она называет себя не проституткой, а куртизанкой и ведет свои дела самостоятельно, презирая сводников.

– Я могла бы тебе помочь, – с набитым ртом проговорила она, – знаешь, какая у меня база данных? Мама не горюй. Всех обслужить сама все равно не успеваю. Я могла бы подкидывать тебе заказы.

– С барского плеча? – усмехнулась я.

– Ну почему ты так воспринимаешь? Между прочим, мой типаж устраивает не всех. Иногда мне звонят и спрашивают – а нет ли у тебя, Лизонька, подружки, похожей на модель? Тут бы я тебя и присватывала. И – прошу заметить – не брала бы за это с тебя деньги.

– С Пабло я чувствую себя уверенной, – в сотый, наверное, раз объяснила я, – я точно знаю, что простоев не будет. Каждые выходные у меня железно есть работа. Иногда и на неделе. Иногда – и три раза в неделю. Стабильно три раза в месяц я куда-нибудь еду, а за выездной трах платят почему-то по двойному тарифу. Хотя, между нами, я согласилась бы и за полцены, особенно если речь идет о Нью-Йорке или Монте-Карло.

– Так и у меня все то же самое, – Лиза всплеснула руками и едва не опрокинула себе на колени высокий бокал с чем-то подозрительно синим, что согласно меню называлось коктейлем «Лазурный оргазм», – более того, если бы я была трудоголиком, могла бы пахать хоть каждый день. В конце концов в мире миллионы неудовлетворенных мужиков, а я одна, красавица.

Последнюю фразу она выкрикнула так торжественно и громко, да еще и отсалютовала при этом бокалом с «Лазурным оргазмом», что в нашу сторону начали заинтересованно поворачиваться головы, а одна некрасивая коренастая официантка шепнула что-то другой некрасивой коренастой официантке, едва заметно кивнув в нашу сторону и выразительно скривившись.

Ну а Лизе все было хрен по деревне. Это я со своими застарелыми комплексами немного стеснялась собственной профессии и в свободное время изо всех сил косила под леди – носила строгие тренчи в стиле Burberry, туфли на квадратных каблуках и иногда даже фальшивые очки. А Лиза, наоборот, своим образом жизни хвасталась – причем это была не защитная реакция, а искренняя самовлюбленность.

И в который раз она мечтательно рассказала свою историю появления в бизнесе. Еще пять лет назад Лиза была стандартной домохозяйкой с рабочих окраин – красила волосы в ближайшей парикмахерской, с особенной тщательностью пылесосила под диваном, пекла ватрушки и каждое утро собственноручно завязывала мужу галстук. В один прекрасный день созданная ее неутомимыми руками идиллия рухнула, и муж в красиво завязанном галстуке переметнулся в лагерь соседки из второго подъезда. Пергидрольная и томная, она носила кожаную мини-юбку и предпочитала позицию «девочки сверху», о чем радостно доложил Лизе муж, собирая в чемодан наглаженные ею рубашки. Лиза была настолько удивлена, что даже обидеться не успела. Иногда, затаившись у окна, она подсматривала, как ее муж (бывший) и пергидрольная разлучница дружно выгуливают ее старенького терьера. Лизин муж (бывший) нежно жался бедром к кожаной юбке разлучницы и что-то шептал ей в ухо, отодвинув пальцем вытравленную прядь. С нею, с Лизой, он никогда так себя не вел – их интимный мир был лаконичным и деловым и ограничивался двумя разами в неделю по взаимной договоренности.