Исчадие ветров - Брайан Ламли

Я грязно выругался вслух. Помилуй бог, только не это! Только мне не хватало, чтобы мое имя связывали с этим — с той чудовищной бойней, причиной которого стала ярость Армандры. Но сразу же отвлекся от этой мысли, пораженный тем, что даже теперь уцелевшие волчьи воины, которые, несмотря ни на что, все же превосходили числом защитников плато, продолжали сражаться там, где им выдавалась такая возможность.

А потом сердце вновь радостно забилось — от основания плато, из тоннелей и укреплений хлынули на врага те, чей боевой клич я услышал несколько секунд назад — Чарли Такомах наконец-то позволил нашим храбрецам выйти наружу и сыскать себе чести на кровавом поле снега и льда!

Битва только-только начала разгораться, как я отвлекся от нее, услышав торопливые шаги в тоннеле. Один из стражников, оставленных мною с Джимми и Трейси, выбежал на балкон и, увидев нас, вскрикнул с радостью и облегчением: только что, у входа в тоннель, он миновал трупы своих сотоварищей.

Впрочем, он тут же собрался и, поклонившись Армандре, повернулся ко мне.

— Лорд, твоя сестра и ее друг поднялись на верх плато, чтобы посмотреть оттуда на битву, и послали меня сообщить тебе об этом.

Я кивнул.

— Твой напарник остался с ними?

— Да, Лорд.

— Тогда и тебе стоит поспешить к ним. И оставайся с ними, покуда все не закончится.

Он снова поклонился мне, потом Армандре и умчался в тот же тоннель, из которого только что вышел.

— Для того чтобы посмотреть на битву, — сказала Армандра, как только он исчез из виду, — есть места куда лучше.

— Наверно, они отправились искать Уайти. Они, все трое, очень близкие друзья.

— Уайти, — задумчиво произнесла она, — которого покинул его дар… Мне кажется, что это дурное предзнаменование.

— Это, конечно, серьезное неудобство, но считать это дурным предзнаменованием я не стал бы. Напротив, все идет к лучшему. Посмотри, как вдохновенно сражаются твои воины, хотя перевес в силах по-прежнему на стороне врага. Они же разносят армию Итаквы в клочья!

— Хэнк, это наши воины, твои и мои. И они победят, потому что волчьи воины деморализованы. Я выбила из них всю решимость. — Она несколько секунд рассматривала сумятицу кипевшего прямо под нами боя, а потом перевела взгляд на возвышавшийся вдалеке пирамидальный алтарь из льда и разносортных «трофеев». Я посмотрел туда же, и мы вместе ахнули.

Шагающий с Ветрами определенно злился: он стал выше и толще, вскинул руки в угрожающем жесте, карминовые глаза на раздувшемся лице ярко пылали. И у нас на глазах он сошел с алтаря, шагнув в воздух, и направился прямо к плато!

— Они опять подвели его, — вздохнула Армандра. — У Детей Ветров снова ничего не получилось. Теперь он будет пытаться отомстить плато… и своему собственному народу!

— Но разве он сможет что-то нам сделать? — ответил я. — Плато защищают звездные камни.

— Ох уж эти звездные камни Старших Богов! — вдруг вспылила она. — Я ненавижу и презираю эти штуки и тот мрак, который они наводят на плато и наш народ.

— Для плато это символ самой что ни есть благотворной силы, — возразил я. — Без этих звезд тут уже давным-давно ничего и никого не было бы.

— Да, благотворный, да, символ… — протянула Армандра, — вроде распятия в Материнском мире. Хэнк, ты не обращал внимания на то, что все великие могущественные символы всегда так или иначе страшны?

В тот момент я не придал значения ее замечанию, но потом, подумав, понял, что она имела в виду. Безусловно, звездные камни благотворны для каждого, кто не осквернен Итаквой или его кошмарными собратьями из Круга Ктулху. Безусловно, распятие это символ добра, если не думать о том, что оно воспроизводит орудие страшной, мучительной казни. И свастика, прежде чем сделаться олицетворением ужаса, многие сотни лет воплощала собой жизнь, счастье и силу. Что может быть более безобидного, чем молот и серп, орудия повседневного труда, без которых жизнь просто немыслима?

— Впрочем, — сказала она, — может быть, ты и прав насчет того, что мой отец не может никак повредить нам. Смотри, он, похоже, заколебался!

Шагающий с Ветрами замер в небе высоко над своим тотемным капищем, устремив на плато злобный взгляд своих горящих глаз. Я знал, что он видел — или чувствовал — могущество звездных камней, тех самых камней, которые на много тысяч лет лишили его силы, и знал, что они отталкивают его, как отталкиваются один от другого одноименные полюса магнита.

— Что он делает? — спросил я, увидев, как Итаква несколько раз плавно махнул раздутой ручищей снизу вверх.

— Призывает ветер, — ответила, нахмурившись, она. — А вот зачем, не пойму. Ведь сейчас нас не достанет ни одна из подвластных ему энергий.

— Смотри! — воскликнул я. — Вон те точки, черные точки, разбросанные по равнине, поднимаются в воздух. Что это такое?

Непонятные предметы, замеченные мною, быстро поднимались над землей и устремлялись к плато, а за ними шествовал, погоняя их перед собой, Шагающий с Ветрами. В следующий миг я понял, что это такое.

— Воздушные змеи! — воскликнула Армандра, подтверждая мою догадку. — Змеи в виде летучих мышей, которых несет в воздухе дыхание моего отца. А на этих змеях летят люди.

— Люди на воздушных змеях? — ахнул я. — Но ведь это может значить только одно — он хочет высадить их…

— На нашей крыше, — закончила фразу Армандра. Ее глаза вдруг широко раскрылись.

— Хэнк, мне кажется, что для Трейси и Джимми было бы лучше прийти сюда, а не лезть на крышу!

— Господи! — прошептал я и без малейшего раздумья шагнул к отверстию тоннеля.

— Хэнк, постой! — крикнула мне вслед Армандра.

Я приостановился и повернулся к ней.

— Я должен увести их с крыши, чтобы они не пострадали.

— Если ты пойдешь туда, — чуть слышно проговорила она, — тебе придется драться. Ты же видишь, змеи с воинами отца все ближе. А если ты ввяжешься в сражение… — Она с силой тряхнула головой, как будто пыталась отогнать мрачные образы, оставшиеся от ночного кошмара. — Мне никак нельзя потерять тебя теперь, мужчина с Земли…

— Армандра, там моя сестра и мои друзья, — ответил я. — У меня просто нет выбора. Если я им не помогу, то никогда не смогу простить себе этого. — И, не теряя времени на дальнейшие споры, я выбежал с балкона. Но прежде чем я успел закрыть свое сознание, Армандра мысленно крикнула мне вслед:

«Хэнк! Хэнк! Не забудь про наш договор!»

Я помнил, что путь на крышу плато займет у меня две, от силы три минуты — пробежать по галерее с окнами, выходящими на равнину, и подняться по длинной лестнице. Промчавшись по коридору и взлетев по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, я оказался наверху и сразу понял дьявольскую хитрость Итаквы.