Сердце Солнечного воина - Сью Линн Тань

из нас сам выбирает свой путь. Я предпочту свою семью, а не те безмозглые войска, которыми ты себя окружил. Ни один честный солдат не последует за тобой, потому что у тебя сердце труса, который наносит удары исподтишка, боится инакомыслия, жаждет повиновения, хотя ничем его не заслужил. Ты создал эту армию потому, что неспособен завоевать верность живых. Твои солдаты никогда не предадут тебя, но и не будут уважать или любить своего генерала.

Уганг скривился.

– Ты говоришь как отставной солдат, готовый повесить меч на гвоздь. Твои жена и ребенок – это твое бремя. К счастью, у меня нет никого, кто мог бы меня ослабить. Если не присоединишься ко мне, то должен сдаться. Если ты не мой союзник, ты – мой враг.

Я взглянула на отца, его каменная решимость отражала мою собственную. Позади него Ливей и Шусяо покачали головами, как и Вэньчжи. Нет, мы не сдадимся. Тем не менее, пока я разглядывала орду солдат, в мое сердце закрался страх за себя и за тех, кто мне дорог, всех, кто стоял сегодня на этих берегах. Потому что раз не сдадимся, значит, будем драться, а я не знала, сможем ли мы победить.

Мое внимание привлекло какое-то движение – принц Яньси наклонил голову в сторону Уганга. Наследник отчаянно хотел освободить своего брата, как и я. Пока принц Яньмин оставался в руках злодея, мы не могли атаковать.

– Перестань врать себе, Уганг, – произнесла я с нарочитой грубостью, используя ненавистное ему имя.

Что-то мелькнуло в его глазах и резко погасло. Раньше я думала, что он не выносит своего имени как напоминания о низком происхождении, но, возможно, оно навевало мысли о том, кого Уганг потерял: родителей, семью, свою убитую жену.

– Ты говоришь, что рад освободиться от любви, но завидуешь тем, у кого она есть, – медленно сказала я. – Ты убил ту, кого больше всего любил, твоя семья и близкие умерли. И теперь ты останешься один. Навеки.

Я старалась спровоцировать Уганга на опрометчивый поступок, но все равно устыдилась собственной жестокости. Когда его пальцы сильнее впились в плечи принца Яньмина, у мальчика вырвался тихий вздох, прежде чем он прикусил губу. В моей груди вспыхнула ярость.

– Ударь меня, если посмеешь. Или предпочитаешь прятаться за ребенком, даже когда тебя окружают собственные войска?

Рычание вырвалось из горла Уганга. Он грубо швырнул Яньмина на землю. Волны лазурного света вырвались из ладоней принца Яньси. Он отбросил в сторону охранявших его солдат, схватил брата и помчался к нам. Я взмахнула луком, но отец уже атаковал Уганга. Тот увернулся, ледяная стрела вонзилась в солдата и разлетелась на осколки, словно ударившись о камень. Воин не дрогнул и ни разу не крикнул.

Зрачки Вэньчжи ярко засияли серебром. Когда сверкающая волна его силы устремилась к солдатам, отвращение исказило лицо принца демонов.

– У них нет разума, который можно было бы подчинить, нет сердца, чтобы вселить в него страх. Нечего путать или усыплять. Я также не могу проникнуть в мысли Уганга. Он защищен; мерзавец пришел во всеоружии.

Вокруг Уганга встали новые солдаты, остальные двинулись к нам. Блеснули их гуаньдао – изогнутые серебряные лезвия с зазубринами, приваренные к длинным древкам из полированного нефрита. Воины двигались легко, как ветер, быстро, как песчаная буря. Настоящая армия смерти.

Мои пальцы онемели от ужаса, но я заставила их согнуться, выпустила стрелу, и та попала в плечо ближайшего солдата. Небесный огонь обрушился на его руку, образовалась трещина, и конечность с лязгом отвалилась. Кровь не полилась, хотя плоть солдата блестела полупрозрачной влагой. Существо, невосприимчивое к боли или страху, не остановилось, вовсе не заметив помехи. Небесная императрица вырвалась из плена, багровое пламя слетело с ее ладоней. Обожженные воины замешкались – и она побежала к нам. Когда солдат бросился следом, я выпустила стрелу ему в бедро. Существо упало и задергалось, а вокруг него потрескивал свет.

Ливей помчался к своей матери, пламя танцевало по всей длине его клинка. Когда солдат прыгнул перед ним, подняв гуаньдао, моя стрела попала в резной диск на его броне. Нефрит раскололся, меч Ливея вонзился в него, пламя хлынуло в тело существа, и бледная кожа растаяла как воск. Ослепительный свет вырвался из груди солдата – сияние лаврового семени, лежавшего там, где должно было биться сердце. Неужели Уганг подложил его туда? В нем ли заключался источник силы существ? Солдат вздрогнул – первое проявление эмоций. Пятнистые пятна на его теле стали гуще, как лед, запирающий озеро. Наконец воин рухнул дрожащей грудой, и свет в его глазницах погас. Спирали золотой пыли заструились из горла, свернулись в воздухе и вскоре растаяли в струящемся солнечном свете. Как бы я хотела, чтобы Небесный дух, лишенный покоя, снова обрел его… Облегчение захлестнуло сердце. Эти солдаты не были неуязвимы; их можно уничтожить.

– Разбейте нефритовые диски, чтобы добраться до семян лавра, – крикнула я остальным. – Они уязвимы для жары, огня и молнии – используйте все, что можете.

Я бросила лук Нефритового дракона отцу – от его оружия здесь не было толку, ибо природа лавра была холодом. Отец ловко поймал лук, и тот улегся в его руке так, как принимал только меня. Небесный огонь вспыхнул и понесся к врагу. Я призвала свою магию, чтобы защитить себя и родителей, как и всех остальных. Вытащив меч, я провела пальцем по лезвию, моя сила напитала его, пока оно не вспыхнуло ярко-красным огнем. Мы образовали плотный круг: Ливей и принц Яньси – справа от меня, Вэньчжи – слева. Мой отец занял другую сторону вместе с Шусяо и Небесной императрицей. Моя мать спряталась в центре вместе с принцем Яньмином, в то время как солдаты обвивались вокруг нас, точно чудовищная змея. Воздух рябил от силы их энергии, врезавшейся в наши щиты. Те выдержали, и все же это было похоже на пинок под дых. Грянула неуклюжая, грубая, жестокая битва. Потоки огня летели от нас с Ливеем, молнии – от моего отца, в то время как Вэньчжи и принц Яньси отражали обрушившиеся на нас удары. Каждая победа давалась с большим трудом, как топор царапает камень. Но, несмотря ни на что, солдаты продвигались вперед, без конечностей, с дымящейся кожей, – пока у меня не свело живот от ужаса.

– Осторожно!

Я развернулась как раз в тот момент, когда клинок Вэньчжи вонзился в солдата передо мной, ударив по диску на доспехах. Наконечник царапнул нефрит. Я схватила Вэньчжи за руку, вкладывая свою силу в его оружие, и пламя хлынуло по металлу в грудь солдата. Трещины побежали по нефритовому диску, он со звоном разбился, и меч Вэньчжи пронзил тело. Мы не уступали, отбивались молниями и волнами огня. Солдаты постепенно иссякали, свет угасал в их глазах, тела разбивались, как стекло, пока пляж не усыпали сверкающие осколки, а воздух не замерцал золотой пылью.

И все же как долго мы могли продолжать в том же духе? Наши движения становились вялыми, тяжесть сковывала конечности. Наш строй давно развалился – мы рассыпались тонкой шеренгой, зажатой между морем и солдатами Уганга. Не было ни согласованной стратегии, ни запланированной атаки. Лишь драка, безобразное месиво: торопливый удар здесь, быстрый удар там. Генерал Цзяньюнь швырнул бы в нас трактатом, если бы увидел столь невнятный бой. Но нам оставалось лишь бороться за то, чтобы сделать еще один вдох.

Вдруг мама ахнула. Я обернулась и увидела, что она стоит одна, без защиты, в то время как два солдата набрасываются на отца. Мое внимание привлекла вспышка: гуаньдао понесся к маме с безошибочной точностью. Я рванулась вперед, из горла вырвался крик, но лезвие внезапно остановилось. Глаза солдата загорелись ярче, он наклонил голову, словно внимая чему-то, что мог слышать только он. Затем воин отвернулся, вместо этого нанеся удар Вэньчжи. Тот отразил удар, окаменев от напряжения. По мере того как все больше солдат шло в атаку, наши щиты дрогнули перед безжалостной ордой. Страх поднялся в душе, но я заставила его отступить. Чем больше врагов сразим, тем меньше их останется.

Вэньчжи