Курьер из Гамбурга - Нина Соротокина

Удивительна слепота людская! Верховники посадили на трон Анну Иоанновну в своих корыстных целях, но когда Долгорукие-Голицыны вознамерились ограничить ее власть, «общественность», то есть лучшие умы России, воспротивились, пусть, де, правит страной самовластно. И не потому, что как-то особенно успели полюбить эту немолодую, средних способностей женщину. Общественность искренне была уверена, что Анна своим женским, и уже потому мягким правлением, смягчит ужасное правление Петра Великого.

А от Павла чего ждали? Куда уж было смягчать правление дворянской царицы Екатерины. И все-таки много было недовольных. Как не слаба была русская оппозиция, себя она всегда очень уважала. Главное, быть не «за», а «против», и уже этим отрицанием человек записывал себя в разряд честных людей и засыпал со спокойной совестью. Видно, русского человека всегда не устраивает день сегодняшний, ибо он природой создан борцом за лучшее будущее. А что будет, когда он это будущее переиначит по-своему, борец как-то и не задумывался. Главное, чтоб было не так, как сейчас.

И время для решительных действий как раз подошло. Пугачев еще не пойман, но повержен. Отловить его дело небольшого времени. И армия возвращается в столицу с турецкой войны, а там много недовольных теперешним положением. Обильно кровью полили чужие земли. Турок побили, но тут же возникает вопрос – зачем? Что мы в этой Турции потеряли? И какое дело нам, русским, до крымских татар? Мы их освободили, а им эта свобода вовсе без надобности. Они хотят быть под Турцией и после перемирия ведут себя нагло. А сколько еще таких бессмысленных войн предстоит? Австрияки толкают нас воевать, а императрица почему-то им в этом потворствует. Хватит русскому солдату класть жизни во имя алчной и корыстолюбивой Европы.

С такими примерно настроениями собрались в доме капитана Наумова гвардейские офицеры. Бакунин тоже был приглашен на опасную сходку, но то ли по недомыслию, то ли сознательно забыл о ней. Но его отловили и призвали к делам. А какие дела-то? Пока только разговоры. Пусть высокие лбы сочиняют документы про законность, ограничение императорской власти и прочее, это все не нашего ума дело. А задача воинства – назначить срок и договориться, как мы будем лишать куртизану-императрицу незаконно захваченной власти.

Офицеров было четверо. Мне пришлось придумать их фамилии, подлинные их имена не сохранила история. Да и о самом «заговоре» мы имеем только пунктирные, отрывочные сведения, вылущенные из опросных листов подвала Шешковского. Так что приходится дать волю собственной фантазии. Но и она не может быть беспредельной.

Кто-то из умных французов сказал: «Исторические романы родились от истины, изнасилованной ложью». Не могу не согласиться, хотя и с некоторым смущением, но добавлю, что истина в истории не более, чем точка зрения стороннего наблюдателя.

Двое из офицеров нам знакомы. Это хозяин дома капитан-поручик Наумов и друг его, рыжий Гринька, он же Григорий Вернов, бретер, зубоскал и любимец дам, пребывающий попеременно то в состоянии раскаяния за недавнюю беспечность, то в безрассудном поиске новых приключений. И в том, и в другом состоянии он бывал неизменно весел.

Третий из собравшихся, поручик Кныш, из небогатых дворян, человек мнительный и по-мелочному обидчивый. Имея какие-то высокие связи, он получил возможность служить в Кавалергардском полку при дворе и очень этим гордится. О четвертом вообще можно не говорить, он в нашей истории играет совсем пассивную роль. Впрочем, назовем и его. Папин его фамилия.

Теперь спрашивается – как эти люди дошли до того, что организовали «партию», зачем ввязались в заговор? Конечно, все они были обижены. Одному не дали повышение по службе, другому за квартиру платить нечем, а маменьке посылать из каких шишей, и еще ближайший начальник плут, а главный гад есть Гришка Орлов. Обида возникла давно и затаилась до времени. В 62-м году, когда посадили на трон Екатерину, все хором кричали виват, а вознаграждение получили разное. Почем Бредихин с Барятинским получили премию в три раза больше? А на каком основании?

Обиды личные часто выливаются в обиды политические. Три месяца прошло с переворота, Екатерина только успела короноваться, а уже случилась первая неприятность. Орлов проведал, что в гвардии есть недовольные, желающие устранить Екатерину и возвести на престол законного императора Ивана Антоновича, что двадцать лет в крепости сидит. Говорили, что тысяча человек посвящена в тайну заговора, и уже посланы люди для освобождения Шлиссельбургского узника. Вожаками движения называли князя Голицына и графа Панина. Дальше больше. Появились слухи, что существуют две партии: одна за Иванушку, другая за малолетнего Павла. Вроде бы уже обсуждается, кого при Павле ставить регентом – Шувалова Ивана Ивановича или Панина, как воспитателя цесаревича.

Но никаких противных государству действий не последовало. Вскоре выяснилось, что все тревожные слухи не более чем сплетни. Но сплетни эти были столь опасными, что наказали за них по всей строгости. Отвечать за все пришлось поручику Гурьеву да Петруше Хрущеву: допросы, пытки, а потом приговор суда – смертная казнь. «Матерь отечества» заменила смертный приговор вечной ссылкой на Камчатку.

Через год в 63-м новое волнение. Старый лис Бестужев надоумил государыню венчаться с Гришкой Орловым. Понятно, что гвардия возроптала. Идея брака сама собой рассосалась, но при дворе помнили дерзкие и задорные речи против государыни. Здесь Екатерина проявила мягкость, поскольку главные смутьяны в свое время помогли ей занять трон. Офицеры Хитрово, Ласунский и Рославлев были отставлены от службы и разосланы по своим имениям.

В 1764 году новая беда – заговор Мировича, в результате которого Иван Антонович был убит, а Мирович казнен отрублением головы. Давно в Петербурге не было таких страстей. А через десять лет Пугачев объявил себя императором и стал грозить столице. Народ роптал. И гвардия вслед за ним: финансы в России в крайнем расстройстве, а деньги тратятся на пустое, на балы, роскошь и немыслимые подарки фаворитам и любимцам чиновникам. Иного за растрату под суд надобно отдать, а не в Казенную палату, а в Уголовную, а ему государыня еще деньги жалует, сервизы дарит и табакерки с брильянтами.

В Екатерине им все не нравилось. И упряма она, и высокомерна, и советов чужих не слушает. А главные недостатки, что немка и до мужской ласки охоча. Орлов только отбыл в Фошаны, и тут же в еще теплую царицыну постелю вскочил этот ферт Васильчиков. Теперь и Васильчиков изгнан. Кого дальше ждать? Известно кого, уже замелькало в разговорах имя Потемкина, одноглазого баловня судьбы. Все знают, что она обещала Панину быть не императрицей, а правительницей. Отдай престол сыну и забавляйся с кем хочешь, а престол отеческий не срами!

Теперь спрашивается, зачем гвардейским офицерам был нужен партикулярный красавец Федор Бакунин? Человек светский, себе на уме, темперамента сдержанного, холодного, что там у него за пазухой – неизвестно. Бакунин был связующим звеном между военными – кулаком и мускулом намечающегося переворота, и мыслью, то бишь, идеей в лице братьев Паниных, Чернышева, Куракина и прочих вельмож. Офицеры нижнего звена встречались с ними на масонских собраниях, когда принимали новых членов, на обедах и праздниках, но в частной жизни общаться было трудно. Между офицерами и вельможами лежала социальная пропасть.