Узурпаторы и самозванцы "степных империй". История тюрко-монгольских государств в переворотах, мятежах и иностранных завоеваниях - Роман Почекаев

Подобно тому как османские султаны не признавали вступления на престол ханов Крымского ханства, кандидатуры которых не получили предварительно их одобрения, в Казахстане русские власти также неоднократно сталкивались с проблемой появления ханов, кандидатуры которых не устраивали имперское правительство и, соответственно, в его глазах являлись незаконными. Не секрет, что русским властям не были нужны на казахском троне влиятельные и энергичные монархи из наиболее авторитетных семейств ханского рода. Поэтому они старались поддерживать кандидатуры с меньшими правами на трон — таковыми в глазах казахов являлись хан Абу-л-Хайр и его потомки, потомки Усека (одного из младших сыновей Джанибека — основателя Казахского ханства). Поэтому неудивительно, что значительная часть казахских родов и племен отказывалась признавать воцарение этих русских ставленников и избирала собственных ханов — из других ветвей династии казахских Туга-Тимуридов. Такими ханами были, в частности, представители двух ветвей рода Джадыка, старшего брата Усека.

Вскоре после смерти Абу-л-Хайра в 1748 г. ряд казахских родов и племен Младшего жуза, не желавшие подчиняться потомкам Усека, выбрали своим ханом Батыра из рода Джадыка. В дальнейшем прямые потомки Батыра — его сын Каип, внуки Абу-л-Гази и Ширгази (сыновья Каипа), правнуки Арингази (сын Абу-л-Гази), Джангази (сын Ширгази) и Аип бен Жолбарыс[446] — также официально избирались на курултаях ханами Младшего жуза или его отдельных родоплеменных подразделений, однако в глазах российских властей законными претендентами не являлись[447].

Другую ветвь возглавлял хан Борак — убийца Абу-л-Хайра, который вскоре после его смерти, в 1749 г., был избран ханом частью племен Среднего и Старшего жуза. Естественно, его власть также не была признана российскими властями — равно как и власть его сыновей Дайра и Хан-Ходжи[448].

В заключение рассмотрим еще один интересный казус с «частичным признанием» прав казахского правителя. В 1815 г. в Букеевском ханстве (Внутренней Орде) — небольшом казахском государстве, изначально созданном как вассал Российской империи, умер его основатель хан Букей, внук знаменитого казахского хана Абу-л-Хайра. Его наследником, согласно завещанию, являлся его старший сын Джангир, которому в год смерти отца было одиннадцать лет, поэтому на время его малолетства правителем Внутренней Орды был утвержден султан Шигай, брат Букея, который еще в последние годы правления старшего брата фактически управлял ханством в связи с нездоровьем Букея[449]. Это утверждение произошло в официальном порядке — уральским военным губернатором Волконским на основании прошения знати ханства[450].

Регентство Шигая — случай довольно редкий в тюрко-монгольских государствах и исключительный в истории казахских ханств. Сам институт регентства в «степных империях» был достаточно распространен, однако весьма редко регентами при малолетних ханах являлись их родственники-Чингизиды, поскольку и сами имели право на трон. Обладание статусом регента давало им значительный «административный ресурс» в борьбе за ханский трон[451] — достаточно вспомнить примеры Тулуя, оттягивавшего избрание в ханы Монгольской империи своего брата Угедэя, или монгольского царевича Барс-Болада, который в первой половине XVI в. объявил себя правителем до совершеннолетия своего племянника Боди-Алаг-хана и сохранял регентские полномочия, пока законному монарху не исполнилось, по некоторым сведениям, сорок с лишним лет[452]! В связи с этим легко можно понять, почему чаще всего регентами при малолетних правителях назначались либо представительницы ханского семейства (бабки, матери, тетки юных ханов), либо же сановники нечингизидского происхождения, которые не могли претендовать на престол Чингизидов.

На протяжении всего своего регентства Шигай боролся за ханский титул, используя все доступные ему средства: созывал курултай для своего избрания, обращался к российским имперским властям, даже обвинял своего племянника Джангира в самовольном присвоении ханских прерогатив, чтобы тот был лишен права занимать трон[453]. Однако все его попытки оказались неудачны, и, когда Джангир в 1822 г. прибыл в ханство, чтобы вступить в права наследования, Шигай не имел достаточно влияния, чтобы противостоять ему.

Однако он не пожелал сдаваться, несмотря на то что Джангир был возведен в ханы волеизъявлением императора Александра I Шигай решил противопоставить воле сюзерена старинные правовые традиции Чингизидов и, апеллируя к тому, что был избран в ханы на курултае, обратился на суд к Ширгази, хану Младшего жуза[454]. Однако Джангир, чтобы не проиграть дяде, поступил точно так же. Впрочем, Ширгази, которому самому оставалось уже буквально несколько месяцев до отставки (в результате реформы 1824 г., упразднившей ханскую власть в Младшем жузе), не смог решить их спора. Сначала он выдал представителям Шигая документ о том, что не будет ему препятствовать добиваться ханского титула, затем выдал аналогичный документ и представителям Джангира. А чуть позже, чтобы его не обвинили в двоедушии, издал третий акт, в котором прямо заявлял, что не будет препятствовать обоим претендентам добиваться желаемого ханского титула[455].