Путь Короля. Том 2 - Гарри Гаррисон

Свой вклад вносили и остальные – Квикка и Озмод, Фрита, Хама и Вилфи. Общим у них всех, как наконец-то понял Шеф, была уверенность. Это были люди, которые поднялись из грязи благодаря машинам, были обязаны машинам всем, что имели. Более того, они видели, как были посрамлены гордые викинги и франкские копейщики. Может быть, следовало сказать, что их ведет не просто уверенность, а что-то еще более сильное, в чем не смог бы усомниться никто. Они твердо знали, что для новых нужд можно придумать новые машины, были уверены, что новое всегда приносит пользу. В их присутствии невозможно было пожать плечами и ответить: «Да ведь всегда так делали».

Однако же именно нечто в таком духе и вызвало к жизни первое крупное усовершенствование в ту зиму. Привезли много зерна, и изголодавшиеся по хлебу путешественники, естественно, жаждали его выпечь. Но сначала зерно необходимо было смолоть. К этому отнеслись поначалу бездумно, как к традиционному женскому делу. Муку мелют женщины. Многие рабыни всю жизнь только этим и занимаются.

Но благодаря духу товарищества, порожденному в них совместным путешествием, было решено, что мужчины тоже должны исполнять эту обязанность. Наконец очередь дошла и до Удда – ему вручили пестик со ступкой, мешок зерна и велели его смолоть. Он промучился с полчаса, посмотрел на оставшееся зерно, отложил пестик и пошел искать Шефа.

– Почему здесь нет для этого мельницы? – возмущался Удд.

Шеф показал пальцем на заснеженную землю за окном:

– Потому что река замерзла.

– Есть ведь и другой способ крутить мельницу.

– Я знаю, – ласково ответил Шеф, – но не хочешь же ты предложить это Кутреду? Может быть, он соскучился по своему любимому занятию? Будь у нас вол, мы могли бы использовать вола для тягла, но у нас только дойные коровы, а их запрячь тебе никто не позволит.

– Я ж тебе говорил, – напомнил Удд. – Можно сделать ветряную мельницу.

При других обстоятельствах те или иные заботы неизбежно отвлекли бы вечно занятого Шефа от личного участия в этом деле. Но в ту скучную зиму заняться было больше нечем. Шеф с Уддом прошли к водяной мельнице, которую поставили жрецы Пути и которая работала только половину года, и стали соображать, что бы такое с ней сделать.

Большая часть необходимого уже имелась: два больших каменных жернова, которые, собственно, и мололи зерно. Толстая ось, поворачивающая верхний камень, и система шестерней, которые передавали усилие от речной воды к жерновам. Вращение вокруг горизонтальной оси преобразовывалось во вращение вокруг вертикальной оси, это было самым последним усовершенствованием. Нужна была только новая движущая сила.

– Как большие крылья, на четырех лопастях, – сказал Удд. – В сарае для лодок есть парусина.

– Ничего не выйдет, – вмешался прислушивающийся к их словам Герьольф. – Река всегда течет в одну сторону. А ветер может дуть отовсюду. Я вам скажу, что здесь он по большей части дует с гор, на северо-запад. Но если вы поставите парус и ветер переменится, он просто сорвет ваше ветряное колесо.

– Я знаю, как такому горю помочь, – ответил Удд с уверенностью, всегда появлявшейся у него, когда речь шла о технических проблемах. – Вспомни, как мы научились поворачивать катапульты. Мы поставили их на колесики, которые ездят по большому колесу. Здесь мы можем сделать то же самое. Поворачивать всю мельницу. Ее можно будет разворачивать с помощью бруса, как мы разворачиваем новые катапульты за хвостовик.

И опять же при других обстоятельствах какой-нибудь насмешник высмеял бы всю затею. Но здесь не было насмешников. Герьольф посомневался, а затем сказал:

– Ладно, давайте попробуем.

Вскоре почти все высыпали на улицу, разобрали старую мельницу, построили каркас для новой, послали в главную кузницу за крепкими гвоздями и скобами. Шеф, вспоминая позже эти события, еще раз подумал, как много полезного знали и умели все. Многие свободно управлялись с тяжелыми грузами, отнюдь не ленясь поднимать и ворочать массивные жернова. Всем руководил Хагбарт, которому довелось поднимать и устанавливать не один корабельный киль, сделанный целиком из огромного дерева. В течение нескольких дней все силы были брошены на мельницу, даже помол зерна с общего согласия отложили до той поры, когда для него появится лучший способ.

Наконец все было установлено, и Удду доверили вытащить последнюю стопорную задвижку, которая удерживала жернова и шестерни. Что он и сделал. Ветер дунул, крылья наполнились воздухом и повернули вертикальное колесо, которое вертело шестерню, вращавшую жернов. Ничего не произошло, не считая скрипа огромных бревен. Удд вставил задвижку на место.

– Нам нужны крылья побольше, – сказал он.

На следующий день мельница работала на полном ходу. Герьольф потирал руки при мысли о выгоде, которую можно будет получить, если установить такие мельницы по всей Скандинавии. Почти везде в стране было трудно использовать силу текущей воды, а вот мельница, которая мелет весь год, окупилась бы быстро. Жрецы Пути гордились тем, что содержат сами себя за счет своей работы, а не за счет десятины и землевладений, как христианские священники. Более того, они бы не возражали, разбогатей один из них благодаря новым знаниям – коль скоро он поделился бы этими знаниями с остальными.

Однако успех ветряных мельниц, по-видимому, лишь разжег аппетиты Удда. Как только первая из них заработала, он прожужжал Герьольфу уши своим следующим замыслом: изготовить теперь механический молот, рисунок которого он набросал Шефу в Каупанге годом раньше. Герьольф сначала слушал с сомнением, не раздражаясь, но просто не в силах понять, что же предлагает Удд.

Замысел был достаточно прост. Железо, хотя и хорошо знакомое норманнам и известное во всем западном мире, оставалось металлом если не драгоценным, то довольно дорогим. Одной из причин превосходства франкских и немецких копейщиков был вес того железа, которое они носили на себе. Железо многое значило в мире, где крестьянская лопата была деревянной и имела только узкую полоску железа по краям и где плуг был всего лишь обшитой железом сохой. Цена железа определялась не тем, что его трудно было найти, как серебро или золото, а тем, что оно требовало больших трудов. Руду приходилось раз за разом нагревать и вручную ковать молотом, пока из нее не выходил весь шлак, а потом еще переплавлять в примитивных печах, топившихся древесным углем. Железо Ярнбераланда было лучшим в мире. И все равно оно требовало обработки, как и любое другое, за исключением очень редко встречающихся небесных камней из чистого железа. У Герьольфа было топливо, у него была руда. Если бы можно было сократить время на обработку, к весне он сделался бы заметно богаче. Но как вращающееся колесо может двигать молот вверх-вниз?

Удд снова чертил на снегу свои рисунки, а Шеф, которого призвали в связи с разгоревшимся спором, переводил с английского на норманнский – Удд так и не овладел чужим языком по-настоящему. В конце концов Герьольф вздохнул и дал согласие на попытку.

– Нам еще повезло, – отметил он, – что в этот раз машина будет в два раза меньше, чем в прошлый.