Я подарю тебе "общак" - Евгений Сухов

– Ба, Николай Павлович! – раздался рядом жизнерадостный голос.

Загорский вздрогнул и повернулся к высокому полнеющему мужчине лет сорока, который незаметно приблизился к ограде с противоположной стороны. На мужчине были белые бриджи и расстегнутая белая рубаха, на ногах сандалии. Редкие волосы Кривцов зачесывал назад в попытке скрыть лысину, но это ему не очень удавалось.

– Здравствуйте, Алексей Михайлович, – сдержанно поздоровался Загорский, – мне нужно с вами срочно поговорить. Разговор очень серьезный.

– Проходите. Поговорим, – открыл калитку Кривцов и подошедшей жене бросил: – Натали, это ко мне. Иди отдыхай.

Но Наталия не двинулась с места. Она буквально пожирала глазами скульптора, ожидая самого худшего.

– Говорить лучше в доме. Разговор не для посторонних ушей, – предупредил Загорский с сильно бьющимся сердцем. Ему показалось, что садовник, возившийся с цветами на дальней клумбе, как-то странно на него смотрит.

– Хорошо, пойдемте в дом, – ухмыльнулся Кривцов, почесывая волосатый живот, – убей бог не пойму, что вы можете мне сказать такого важного. Статуя, что ли, не получается? Какие-то проблемы? Не хватает средств на материалы?

– Совсем не про это, – покачал головой Загорский.

– Тогда идемте, – похлопал скульптора по плечу Кривцов и сказал жене, чтобы распорядилась насчет чая.

Спустя десять минут они все вместе сидели на веранде за круглым столом, сервированным для чаепития. Здесь были и экзотические фрукты, цукаты, шоколад, свежие эклеры. Загорский дождался, когда домработница наполнит чашки и уйдет с подносом, потом произнес:

– Алексей Михайлович, я только что из ОГПУ.

С лица Кривцова мгновенно сошла краска. Он сделался бледным как полотно и тихо спросил хриплым голосом:

– Что вы имеете в виду?

Сидевшая напротив Наталия была ни жива ни мертва.

– Что сказал, то и имею в виду, – ответил Загорский, а затем рассказал всю историю, что приключилась с ним ночью, за исключением мелких деталей. Естественно, он не упомянул о своей связи с Наталией.

– Что за бред, – потрясенно прошептал Кривцов, когда скульптор закончил. Вскочил, забегал по веранде, потом бросился к телефону, стоявшему у него на столе в кабинете, совещался с кем-то минут двадцать и вернулся назад с посеревшим видом. На него было страшно смотреть. Он бросил на жену взгляд, полный ужаса и тоски:

– Натали, это конец!

– Как конец! – воскликнул изумленный Загорский. Он-то надеялся, что у начальника обкома имеются влиятельные знакомые, звонок к которым расставит все на свои места.

– Леша, как же… – растерянно залепетала Наталия, протягивая руки к мужу.

Кривцов, казалось, этого даже не заметил. Он полностью ушел в себя. Глаза запали. Губы беззвучно шевелились, словно он бормотал какую-то молитву. Потом посмотрел куда-то в сторону ворот и рассмеялся таким страшным смехом, что у Загорского кровь застыла в жилах. Он проследил за взглядом начальника обкома и увидел, как к воротам подъехали две «ГАЗ-М1» черного цвета. «Господи!» – вырвалось у него само собой. Кривцов грустно усмехнулся и решительно прошел к себе в кабинет. Там, на глазах у жены и гостя, достал из выдвижного ящика стола небольшой пистолет, приставил себе к виску и выстрелил. Выстрел был негромкий. Так, хлопок. Без звука начальник обкома покачнулся и рухнул под стол, опрокинув стул. От увиденного Наталия стала медленно валиться на бок. Если бы не подскочивший к ней скульптор, она так бы и упала, но Загорский бережно подхватил ее и стал тормошить. Он и сам был недалек от обморока.

– Натали, милая, приди в себя! Натали! Очнись!

После нескольких пощечин она открыла глаза. Во взгляде ее было одно недоумение, как случается у людей при внезапном пробуждении.

– Нам надо бежать! Иначе мы погибнем, Натали! – горячо зашептал ей Загорский.

– Леша? – одними губами прошептала Наталия, глядя ему в глаза.

– Он мертв, – честно ответил скульптор, – и нас сейчас убьют. Надо бежать! Поднимайся.

Кое-как Загорский поднял женщину на ноги. Это было не просто, так как Дюймовочкой Наталию назвать было трудно. Наконец она полностью овладела собой и встала на ноги. От ворот к дому уже шли вооруженные люди в форме сотрудников ОГПУ. Они не торопились, уверенные в своем превосходстве.

– Дверь в сад, – вспомнила Наталия и потащила Загорского за собой. Но вдруг остановилась и рванулась назад, к кабинету.

– Куда ты? – испуганно воскликнул Загорский.

– Документы, деньги, – пояснила она, сдвигая в сторону картину. За ней обнажился встроенный в стену сейф с кодовым замком. Стараясь не смотреть на мертвеца, Наталия быстро набрала нужную комбинацию, распахнула дверцу и забрала пакет, две пачки червонцев, шкатулку с украшениями. Ее документы лежали в секретере рядом с сейфом, на верхней полке.

– Быстрее, – прошептал скульптор, чувствуя охвативший все тело озноб. Еще секунда, и им конец.

– Все, – бросила ему Наталия и шагнула к дверям. Ее взгляд случайно упал на кровавое пятно, стекавшее со стены. По лицу прошла судорога. Согнувшись пополам, она выплеснула содержимое желудка на пол.

– О черт! – выдохнул Загорский, обхватил ее за талию и вытащил буквально волоком из кабинета. В это время группа захвата вошла в дом.

– Дверь в сад, – с трудом повторила Наталия.

Они спустились по винтовой лестнице в конце коридора к небольшой дверке, распахнутой настежь, и выбежали на улицу. Краем глаза Загорский увидел тень, колыхнувшуюся на углу дома. Не теряя времени, он толкнул Наталию за кусты жимолости и упал сам. Тут же из-за угла показался человек в форме, с «наганом» в руке. Он прошел вдоль дома, обнаружил дверь, огляделся, вошел внутрь и закрыл дверь за собой.

– Бежим, – шепнул Загорский притихшей Наталии. Встал, помог подняться ей, и они побежали к ограде, скрытые от глаз наблюдателей из окон дома кронами деревьев.

– Пожрать принесла? – лениво поинтересовался Лапа, лежа на кровати.

– Принесла, – буркнула Эльвира и примостила тяжелую авоську на тумбочку у двери.

Лапа поставил пистолет на предохранитель и сунул его под одежду, лежавшую на стуле рядом с кроватью.

– Ты что, так и просидел тут с заряженной пушкой? – язвительно поинтересовалась она, снимая туфли. – Спасибо, что хоть меня не пристрелил, когда вошла.

– Пожалуйста, – буркнул Лапа. Он с улыбкой изучал Эльвиру и думал о том, что неплохо бы перед уходом еще раз затащить ее в постель. Может статься, он последний раз с женщиной милуется.

– Тут ты в безопасности, расслабься, – заверила его Эльвира и понесла сумку на кухню.

Потом они пообедали тем, что она принесла из Торгсина: ветчина, балык из осетрины, копченая колбаса, сыр, свежий хлеб и разнообразные сладости. К бутылке вина, что появилась на столе, Лапа даже не притронулся. Эльвира, напротив, один за другим выпила три бокала и порозовела, глаза заблестели. Тем временем на примусе уже закипал чайник. От Лапы не укрылось, что Эльвира нервничает. Он взял ее за руку и, почувствовав, что она вся дрожит, укорил: