Меч дьявола - Мэттью Хаффи

Басс хорошо помнил эти черные дни. Поражение в битве с объединенным войском Пенды и Кадваллона было полным и ужасным. Сначала погиб Осфрит, наследник Эдвина. Эдвин, разъяренный и ослепленный гибелью сына, бросился вперед, чтобы за него отомстить. Он помчался вперед в одиночку, в результате чего стена из щитов развалилась.

Басс обвинял в этом себя. Он считал, что ему следовало отреагировать на возникшую опасность намного быстрее. Он должен был почувствовать резкий поворот в ходе сражения и принять соответствующие меры. Однако вместо этого случилось так, что его король рухнул наземь смертельно раненный, и единственное, что смог сделать Басс, – это вытащить короля из гущи сражения еще до того, как противник оттеснил назад и опрокинул воинов Эдвина. В эти последние моменты король отчетливо осознал, что он натворил и чем теперь закончится битва. Он схватил Басса за запястье и попросил его поклясться всеми богами – и старыми, и новыми, – что он теперь будет служить королеве Этельбурге. Басс без колебаний положил бы жизнь за своего господина, а потому он не смог отказать ему в этой просьбе. Теперь же – в те редкие моменты, когда он позволял себе поразмышлять над своим прошлым, – ему было очень стыдно из-за того, что он не умер на том поле битвы.

Хотя Этельбурга и находилась уже у себя на родине на юге, она все еще опасалась за жизнь своих детей. Было непонятно, кто теперь должен объединить под своей властью два северных королевства, которыми до недавнего времени правил Эдвин, создавший из них одно государство. Наследник трона Берниции Энфрит, некогда отправившийся в изгнание, вернулся в эту страну. Осрик, двоюродный брат Эдвина, уселся на трон Дейры. Кадваллон продолжал попытки установить свой контроль над этими двумя королевствами, осмелев после победы над Эдвином.

Когда появились первые зеленые ростки – свидетельство наступления весны, – прибывший в Кантваре торговец из Эофервика принес слухи о том, что во время осады какого-то города Осрика убили, а его войско было обращено в бегство войском Кадваллона.

Такая непонятная ситуация вынудила Этельбургу отправить послание на север. Существовала вероятность того, что Энфрит попытается объединить Берницию и Дейру в одно государство, как это когда-то сделал Эдвин. Если ему это удастся, он наверняка захочет разделаться со всеми потенциальными претендентами на свой трон, до каких только у него дотянутся руки. Поэтому Этельбурга решила отправить Энфриту послание, в котором говорилось о мире и христианской любви к ближнему. Энфрит ведь был известен тем, что поклонялся Христу, хотя в землях пиктов, где он пребывал в изгнании, он следовал тамошним языческим традициям, а не тому, чему учили епископ Паулин и находящийся в далеком Риме папа Гонорий. Как бы там ни было, Этельбурга в своем послании пожелала Энфриту процветания и победы над врагами во имя Господа. Она также дала понять, что ее дети не представляют для Энфрита никакой угрозы. Несмотря на попытки задобрить Энфрита, Этельбурга решила убрать Вускфри, своего теперь уже единственного сына, и Иффи, сына ее пасынка Осфрита, подальше от междоусобиц Альбиона. В то же самое время, когда Басс ехал на север с посланием Энфриту, этих двух мальчиков отправили далеко на юг, во Франкию, чтобы их приютили при дворе ее двоюродного брата Дагоберта. Она молилась о том, чтобы они оказались в безопасности там, вдали от интриг и козней различных королевских династий Альбиона…

Басс вздохнул, почувствовав, как исходящее от пламени очага тепло проникает в него до самых костей. Пальцы на ногах стало пощипывать, когда к ним снова прилила кровь. Он усилием воли вернул мысли к настоящему. Басс уже давно пришел к выводу, что размышления о прошлом – это занятие для дураков. Человек ведь не может вернуться назад, в прошлое, и как-то исправить совершенные им поступки – а раз так, то зачем же тогда снова и снова возвращаться к допущенным ошибкам? Если он так делает, значит, он дурак. Сентиментальный дурак, который стремительно стареет. Басс улыбнулся этой мысли. Это правда, он уже не молод, но Басс все же надеялся, что у него впереди еще много лет полнокровной жизни.

Он посмотрел на спящего Беобранда. Вот что значит быть молодым: Беобранд прошел через ужасные жизненные испытания – как для тела, так и для души, – но запросто стряхнул с себя все это зло, как утка стряхивает воду. Хотя нет, пожалуй, не так уж и запросто. Его раны промыли и перевязали, и пройдет немало дней, прежде чем он снова будет готов сражаться. Тем не менее его лицо уже прибрело розоватый оттенок после того, как он поел похлебки и выпил немного медовухи. Теперь он спал крепким сном. Сном ребенка. Но он уже больше не ребенок. Щеки его потеряли детскую округлость. Тело и лицо этого парня приобрели такой солидный вид, какого им явно не хватало, когда Басс видел Беобранда в прошлый раз.

Бассу все еще не верилось в то, что ему рассказали сегодня об этом парне. Он, оказывается, будучи серьезно раненным, умудрился каким-то невероятным образом остаться в живых, улизнув ночью с поля недавней битвы. Затем его выходили в этом поселении и даже спасли от воинов-мародеров из войска Кадваллона. В конце концов он присоединился к нескольким уцелевшим воинам из разбитого войска Эдвина и бродил с ними по каким-то глухим местам в течение всей зимы. Сам Беобранд почти ничего не рассказал ему, Бассу, о том, как он провел долгие зимние месяцы, но он, по всей видимости, учился сражаться. Когда Басс и его спутники подъехали к Энгельминстеру, схватка Беобранда с Хенгистом уже почти закончилась. Беобранд был ранен и с трудом стоял на ногах, но, тем не менее, держался молодцом, отражая и нанося удары с мастерством бывалого воина. Басс хорошо знал Хенгиста. Тот был воином, с которым приходилось считаться: злобный, хорошо обученный и безжалостный… А еще – склонный к гнусному и безудержному проявлению насилия. Поэтому Басс удивился, когда увидел, чем закончилась эта схватка. В тот момент, когда он узнал издалека Беобранда, он решил вмешаться и не позволить Хенгисту убить младшего брата Окты. Однако едва он собрался крикнуть этим двум воинам, чтобы они опустили оружие, как Беобранд поскользнулся и закончил поединок страшным ударом, рассекшим Хенгисту лицо.

Бассу подумалось, что Беобранд не просто прирожденный воин. Он обладал качеством, которое ценилось в среде воинов превыше всего: он был везучим.

Басс перевел взгляд на молодого послушника, который сидел рядом с Беобрандом, словно преданная собака. Звали этого послушника вроде бы Кенред, и его явно связывали с Беобрандом крепкие узы дружбы. Именно он нашел раненого Беобранда после битвы в Элмете и обработал его раны. Хенгист вроде бы угрожал убить этого юношу, и это вынудило Беобранда вступить с ним в схватку. Беобранд вел себя так, как некогда его брат. Он был отважен до безрассудства, и более преданного друга, чем он, вряд ли можно было найти.

Пока Басс наблюдал за Кенредом, голова у того медленно опускалась на грудь. Его подбородок в конце концов уперся в нее, а затем он сам стал наклоняться в сторону, пока его голова не легла на ноги Беобранда. Басс улыбнулся: теперь этот юноша уж точно был похож на собаку, принадлежащую Беобранду.

Альрик, тихонько сидевший рядом с Бассом, нарушил молчание.

– Я даже удивился тому, что Кенред так долго не засыпал, – сказал он. – Сегодняшний день был ужасно долгим, да и от этих ублюдков Кенреду изрядно досталось.