По лезвию ножа, или В погоне за истиной - Максим Окулов

— Я не убивал! — прокричал Колобов. — Я не убивал, поверьте, товарищ следователь!

— А вот теперь я тебе гражданин следователь! Ты сам напросился, — Соколов отпустил Юрия и тот мешком рухнул на пол. Он поднялся на четвереньки и пополз к столу, за который сел Соколов. — Я не виноват, я не виноват, поверьте, меня подставили, поверьте, пощадите, я не хочу в тюрьму, не хочу!!! — у Колобова началась самая настоящая истерика. Следователь в очередной раз наполнил стакан водой и сунул его в руки допрашиваемому. Расплескав половину воды на пол, стуча зубами по стакану, тот осушил его и поставил на стол. — Я все расскажу, все, только не отправляйте меня в камеру, я боюсь, понимаете, боюсь!

— Понимаю. Излагай! — грозно произнес Соколов.

— Сначала обещайте мне, обещайте!

— Ты у девки своей будешь требовать обещания, хватит испытывать мое терпение! — рявкнул Соколов.

— Да, я все расскажу, все… Понимаете, товарищ, гражданин следователь, Силин вел какие-то темные дела, я о них толком не знаю, но он был связан с криминалом, к нему такие бандюганы приезжали…

— Конкретно — имена, фамилии, адреса, телефоны, — прервал его следователь.

— Я не знаю фамилий, одни только клички, знаю некоторые телефоны.

— Хорошо, об этом позже. Кто убил Заречина?

— Я не знаю, поверьте! Это бандюганы его заказали. Понимаете, Силин работал с солнцевскими, но решил расширить нелегальный бизнес, о котором я и слыхом не слыхивал, и перешел дорогу ореховским, те ему предъявили серьезную претензию, но сейчас утверждают, что не убивали его.

— А ты-то откуда знаешь, что они утверждают, если с ними не общался и был не в курсе темных делишек Силина? — перебил Соколов.

— Ну так они же после его смерти ко мне пришли, долги требовать и вообще… Они решили солнцевских кинуть, воспользоваться, так сказать, случаем.

— А ты, стало быть, сменил своего шефа на боевом посту?

— Ну зачем вы так, Федота же только похоронили, я собирался к вам идти, я же хотел все рассказать…

— Как честный пионер Павлик Морозов, — иронии Соколова не было предела. — Хватит! Давай по существу!

— Да-да! Так вот, на них, на ореховских, наехали какие-то люди из госструктур, у которых с Федотом тоже были дела, но я там никого не знаю, поверьте!

— Дальше!

— Хорошо. Эти люди из госструктур решили, что бандиты убили Федота, ну и предъявили им претензию. Для бандитов лучший выход свалить все на Заречина, уж больно удобным козлом отпущения он оказался. Кстати, они не отрицали и версии, что он на самом деле убил, хотя вряд ли. Они выследили Дениса, который был на Кипре, наняли киллера, чтобы тот подстроил несчастный случай, а параллельно выкрали документы, они…

— Так, стоп! Теперь два очень важных вопроса. Первый: кто и кого нанял для убийства Заречина, и как его вообще нашли? Второй: кто и как организовал кражу документов из моего сейфа?

— Я слышал, что кто-то у вас здесь в прокуратуре «шепнул» по поводу того, когда и куда улетел Заречин. Вроде бы этот же человек помог организовать кражу документов. Но больше я ничего не знаю, ни фамилии, ни должности. Заплатил за убийство один из лидеров ореховских по кличке Губа, а нанял он какого-то спеца, который делает все, кроме убийства из огнестрельного оружия, ну вроде такой прикол у него. Его фамилия…

— Гансов, — задумчиво произнес Соколов.

— А вы откуда знаете? — удивленно спросил Колобов.

— Неважно откуда. Да и не фамилия это, а кличка, от английского «Ганз офф»[18]. Все же кто выкрал документы, кто это организовал, напрягись, Колобов!

— Правда, я ничего не знаю, вот честное слово! Услышал только факт, что документы выкрали, и мне бояться больше нечего… — лицо Колобова опять стало пунцовым.

— Ну что, Юра, устал совсем, опять проговорился, — почти ласково произнес Соколов. — Давай уже, не тяни, говори…

— Нет! Я не убивал Дэна, я не убивал! — визг допрашиваемого был слышен, наверное, на улице.

— Итак, Колобов, ты по звонку Силина вернулся в ночной клуб. Что было дальше? — как ни в чем не бывало продолжил Соколов.

— Я не убивал, я всю ночь, всю ночь провел с Инночкой, она подтвердит, спросите у нее, всю ночь, я не убивал, — Колобов был похож на китайского болванчика, раскачивающегося из стороны в сторону.

— На, посмотри, — следователь протянул Юрию две компьютерные распечатки.

— Что это? — остановился Колобов.

— Посмотри, ты же грамотный.

Колобов очень долго пытался понять, что же отражено в этом документе, но тщетно.

— Это та самая распечатка звонков с твоего мобильного телефона за вечер 25-го и утро 26-го января, — спокойно пояснил Соколов. — Вот смотри: 23.44 — входящий звонок из ночного клуба. Это, насколько я понимаю, звонил тебе Силин, чтобы пригласить прогуляться на Воробьевы горы. А вот это, — ткнул пальцем в следующую строчку Соколов, — гораздо интереснее. Это вы звоните своей ненаглядной пассии Инночке Кудряшко. И время звонка примечательно — 00:46, а еще удивительнее номер, по которому вы звонили — это домашний телефон указанной особы. Она, наверное, уже забылась крепким сном, а вы даму с постели подняли, некрасиво…

Колобов сидел на стуле, уставившись глазами в точку на полу перед собой, рука его непроизвольно опустилась и листы выпали на пол.

— Говорить будем? — спросил следователь, — ты только начни, легче будет, это я тебе обещаю.

— Я не убивал, — произнес Юрий совершенно безжизненным голосом. Вдруг в нем произошла глобальная метаморфоза: глаза налились кровью, руки сжались в кулаки. Он медленно встал со стула, глаза безумно вращались, а губы еле слышно шептали:

— Ты, мент поганый, за раскрываемость преступлений рубишься, хочешь на меня это дело повесить, не выйдет! — последнюю фразу он прокричал и бросился на Соколова, который был к этому готов. Он лихо скрутил Колобову руки за спиной и нажал кнопку под столом. Буквально через несколько секунд в кабинет вбежал сержант с резиновой дубинкой наготове.

— Наручники, — скомандовал Соколов, — и в камеру его.

Колобов быстро пришел в себя и начал кричать:

— Не надо в камеру, не надо, не хочу, пустите, пустите, не хочу, не хочу, пустите… — еще долго эхом раздавалось в коридоре.

Александр Иванович достал немытую кофейную чашку из стола и, вскипятив воду маленьким кипятильником в граненом стакане, наполнил чашку ароматным напитком. Как же ему хотелось позвонить начальнику СИЗО и попросить его поместить Колобова в «нужную» камеру. В такую, ради выхода из которой тот бы не то что в совершенном преступлении признался, но и взял бы на себя убийство Джона Кеннеди. Раньше он в крайних случаях прибегал к таким методам, но ему всегда было противно после этого. А последние пять лет следователь старался даже в мыслях не допускать подобных методов работы. Обретя веру во Христа и став прихожанином одного из подмосковных храмов, Александр Иванович искренне раскаялся во всех гнусных поступках, которые он допускал в своей работе, и старался всеми силами не совершать их вновь. Следователь закурил, медленно потягивая горячий кофе. Лицо его осунулось: с начала допроса прошло 1,5 часа. Соколов снял трубку телефона и по памяти набрал номер.