Невеста смерти - Лидия Миленина

«Поганец болотноглазый!»

— Я так понимаю, выбора то у меня и нет, — сказала Алиса вслух. — Либо я соглашаюсь — то есть даю тебе что-то вроде обещания вести себя «хорошо»: не возмущаюсь, не ругаюсь с тобой и девушками, не пытаюсь сбежать или наложить на себя руки… Либо ты просто внушишь мне благодать вроде той, в которой живут все остальные.

— Совершенно верно, Алиса, — кажется, Карл действительно обрадовался ее понятливости. — Так каким будет твой ответ!

Алиса пожевала губами, раздумывая. Можно подумать, ей есть, что выбирать…

Карл испытующе смотрел на нее и улыбался уголком рта.

— Хорошо, — наконец произнесла Алиса. — Но давай договоримся. Я буду жить среди девушек. Однако … я не буду с тобой… спать.

Карл рассмеялся.

— Совершенно исключено, Алиса! Это испортит самую суть эксперимента. Нет, конечно, я дам тебе немного времени, может быть пару дней. Но в моих привычках овладеть своей женщиной в первые дни после спасения. Не волнуйся, у тебя просто нет причин отказываться, все будет хорошо. Тебе понравится. Тебе ведь нравилось с Домиником?

«Сука ты в черном плаще!»

— Но я…! — начала Алиса и осеклась. Вариантов-то нет. Либо, как он говорит — без внушения, либо все то же самое, но под гипнозом. А идее гипноза ее разум сопротивлялся, словно это было падением в бездну. Потерей себя… Нет! Все что угодно, только не это.

— Что? — усмехнулся Карл. — Любишь Доминика? Да, любишь. Даже сейчас, когда он тебя чуть не убил. Но, почему вы вообще придаете такое значение любви… Если хочешь, можно ведь и вот так, раз тебе так дорог его образ.

Карл встал и начал таять, а спустя пару мгновений вместо образа прекрасного «принца» начал проявляться до боли знакомая мощная фигура Доминика, его смуглое лицо… Доминик. Похожий, как две капли воды, даже с родной кривой усмешкой.

«Доминик!» — хотелось крикнуть Алисе, вскочить и кинуться к нему.

Нет! Она остановила себя. Это не он. К тому же… он сошел с ума и обрек тебя на гибель.

— Перестань! — крикнула она Карлу. Видеть «Доминика» было еще и больно. Насколько больно, что слезы, сдерживаемые много часов, неудержимо запросились наружу. — Ты знаешь, что я не приму такую иллюзию!

— Да? — лукаво улыбнулся Карл в образе Доминика. — А я не уверен. Думаю, со временем, тебе понравится. К тому же, так тебе привычней. Впрочем, — он вновь на половину растаял, а проявился уже в образе «принца».

— Как хочешь. Да и я, честно говоря, я предпочитаю быть самим собой, — без улыбки закончил он.

— Самим собой — это тебе нужно выглядеть той «классической» смертью, какой я тебя мельком видела… — тихо сказала Алиса.

— Хочешь попробовать так? Обычно женщинам тот облик не нравится. Но это было бы… пикантно.

Новая волна холодных мурашек пробежала по спине.

— Нет, не нужно! — быстро ответила она. — Просто дай мне время. И не нужно ничего мне внушать… Обойдемся без этого.

— Хорошо, очень хорошо, — с наигранным облегчением произнес Карл. — Я в тебе не ошибся, Алиса… До новой встречи. Привыкай, осваивайся… Я рад приветствовать тебя в своем доме, — и направился к двери.

Алиса вздохнула. Избавиться от его присутствия было счастьем. Хоть это и временно. Но… Карл — единственный источник информации для нее.

— Карл! — окликнула она его. — Скажи… Что с Домиником?

Он оглянулся на нее, посмотрел насмешливо.

— Страдает в аду, что ты ему организовала. Даже не знаю, насколько он теперь трудоспособен. Конечно, инквизиторские навыки полезны в нашей работе. Но пока он настолько неадекватен, я не могу допустить его к делу.

«Значит, Доминик все еще в той своей ипостаси, и неизвестно, вернется ли обратно…» — обреченно подумала Алиса.

А она?.. Захотела бы она вернуться к нему, если бы он пришел в себя? Пока что Алиса не знала.

Сначала Доминик не понял, в чем дело. Старая газетенка, всего лишь. В свое время он забросил их на полку. Многие даже не читал. Просто память об эпохах, что прошли на его глазах.

Хорошо, что Алиса решила навести здесь порядок. Его славная девочка, любит, когда все на своих местах…

Статейка по истории, про инквизицию. Когда-то Доминик немало интересовался этим вопросом. Видел, как работали инквизиторы. Не так уж страшно. Многое действительно выдумали люди последующих столетий.

Подумаешь, что персонаж статьи — его тезка… Ерунда.

Но когда он увидел … свою собственную фотографию возле текста, что-то у него в голове сместилось.

Память вернулась резко. Словно туча наплыла на солнце и закрыла его навсегда.

Жестокость, фанатизм, люди, корчащиеся от боли по его приказу… Власть. И этой властью, данной ему Торквемадой, он несет в мир порядок, спасает души. И потом… бесславная смерть.

Нет, никогда во снах не было такого! Никогда он не ощущал себя настолько… чудовищем. Монстром, исчадием ада. Тогда, в той жизни, он ведь даже понял, что был чудовищем! Только слишком поздно!

Адский огонь, невыносимый разгорелся внутри, поглотил его. Ведь Доминик считал себя «честной смертью». Он честно исполнял свой долг, делал то, для чего появился на свет. Предполагал, что когда-то он был кем-то другим. Но… запретил себе об этом думать. Как все. Запрет был нерушим, и спасал от ада, в который он погрузился, когда картины прошлого одна за другой наплывали на него, сносили разум, закрывали все его нынешнее счастье…

Они с полной гарантией доказывали, что он, Доминик, исчадие ада и есть. Монстр, рожденный, чтобы убивать. За это и в новой жизни он работает «смертью». На другое он не способен. Он такой, лишь отсутствие воспоминаний, спасало от собственной чудовищной сущности.

… На самом деле Доминик держался до последнего. Попросил Алису не подходить, боялся за нее. Пытался справиться с собой, принять свои воспомининия, как есть… Но слишком не выносимо это было.

И был лишь один способ избавиться от мук. От раздвоения внутри, когда нынешняя его личность корчилась на дыбе, осознавая, кем он быв прошлом.

Этот выход — стать тем, прежним, тем, кто не сожалел об унесенных им жизнях, кто верил, что поступает правильно.

Доминик не хотел этого… Еще держался, когда убежал из библиотеки. Но неизбежное случилось — он провалился туда, в Доминика Монгеро, инквизитора.

В этой «ипостаси» было даже неплохо. Она всегда знала, что делать. Всегда знала, как «правильно». Все — во славу Всевышнего. И не важно, что невинные (на первый взгляд) существа погибнут.

Нужно лишь не допустить возвращения… Он должен оставаться таким. А, значит, нужно избавиться от луча, что порой слепил его откуда-то сбоку, призывал вернуться, говорил, что он изменился… Нет, он не изменился. Он все тот же. Он — Доминик Монгеро, спасающий души падших через боль, страдание и смерть.