От ненависти до любви... - Сюзанна Энок

– Как пожелаешь. Только имей в виду: немало мужчин гадают сейчас, доступна ли ты, и немало женщин задаются тем же вопросом обо мне.

– Ты что, пытаешься возбудить во мне ревность? – удивилась Диана и одарила его лукавой улыбкой. – Не сработает.

Что ж, это ведро ледяной воды, по крайней мере, охладит его пыл и прочистит мозги.

– Не смеши! – отрезал Оливер. – Просто предупреждаю заранее, чтобы не было недоразумений. Мужчины ищут твоего внимания, женщины – моего. И сейчас, когда «Тантал» открыт и привлекает все больше посетителей, ты легко можешь навлечь на себя… общественное неодобрение.

– Оскорблений я не боюсь. Пусть плюются желчью хоть в лицо, хоть за глаза. Если кто-нибудь из гостей клуба окажется настолько мелочен или слабоумен, чтобы принимать их всерьез, я просто перестану пускать его или ее на порог.

– Что ж, очень прагматично. А ты по-прежнему намерена устраивать вечера для дам?

– Да. Например, каждый первый и третий вторник месяца.

Оливер кивнул.

– Как правило, заседания в парламенте по средам проходят с утра, так что по вторникам у тебя в любом случае будет мало посетителей-мужчин.

– Да, знаю.

Разумеется, Диана это знала. Открывая «Тантал», она не пожалела сил, чтобы выяснить все возможное об игровых клубах и принципах их работы. Оливер уже убедился, что в своем деле Диана разбирается, и он не так уж много может ей подсказать.

Ей нравилось ее дело – царство выгоды и жесткой логики. В области чувств Диана ощущала себя куда менее уверенно. Все здесь было двусмысленно и зыбко. Например, как понять, чего хочет от нее Оливер? Не только секса – это ясно, но чего еще?

– Хватит молчать! – сказала она резко. – Когда ты молчишь, мне кажется, что ты что-то против меня замышляешь.

– Я думал о том, где ты найдешь мужчин-крупье на два дня в месяц. Потому что девушки твои, извини, уже пользуются скандальной славой, и дамы из высшего общества не захотят иметь с ними дело.

Диана шлепнула его по руке.

– Их снобизм не проблема моего клуба. Случись моим девушкам, как ты их называешь, честно трудиться гувернантками или компаньонками, эти знатные дамы точно так же воротили бы от них нос.

– Степень ворочения носа я обсуждать не собираюсь, но, поверь, между невысоким положением и скандальной известностью разница есть. Гувернантку или компаньонку, может быть, не пригласят на танец, но спокойно впустят в приличный дом.

– Однако не всем образованным женщинам удается найти работу, более или менее благосклонно воспринимаемую в обществе. И что им остается? Торговать собой?

Оливер проглотил уже готовое циничное замечание. Диана всерьез спрашивала у него совета, и он не собирается терять ее доверие.

– Ты начинаешь защищать своих служащих, – заметил Оливер вместо этого. – Неожиданное благородство с твоей стороны, Диана.

Она заморгала от неожиданности.

– Незачем посреди спора вдруг делать мне комплименты. Я от этого не покраснею и заикаться не начну, а вот ты… с твоей стороны это выглядит просто жалко.

Оливер скрестил руки на груди и смерил Диану долгим взглядом.

– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – поинтересовался он наконец, надеясь, что сегодня она не взяла с собой пистолет. – Всякий раз, когда я говорю тебе что-то приятное, ты отвечаешь оскорблением. Мои комплименты тебя смущают. Потому что на самом деле они тебе нравятся. Слишком нравятся.

– Чушь! – Диана уставилась в окно. – Мы уже на месте? Вот и хорошо.

– Трусишка.

– Ха! Чего стоят твои льстивые словечки, я поняла еще два года назад.

Экипаж остановился.

– И еще одно, – продолжила Диана, поднимаясь с места, после того как кучер спрыгнул с козел и отворил перед ней дверцу экипажа. – Может, комплименты мне и нравятся, но я никогда не позволю тебе вскружить мне голову!

«Хм… Думается, это уже большой шаг вперед», – сказал себе Оливер.

В той битве без правил, что они ведут, пожалуй, это прозвучало для него почти победоносно.

В театре Друри-Лейн Диану встретила, как она и ожидала, череда любопытных взглядов искоса и шепотков. Даже один или два «ах!» раздалось за спиной, когда Оливер вел ее через просторное фойе.

Диана шла, высоко подняв голову, придерживаясь за рукав его серого сюртука, внимательно смотрела и слушала. Другая женщина, озабоченная приличиями или своим положением в свете, на ее месте сгорела бы со стыда. Но Диана не была такой женщиной.

В каком-то смысле потеря всего шла ей на пользу. Освободила, научила шире смотреть на вещи и ценить только по-настоящему важное. Что ей нужно? Достаточно денег, чтобы жить с комфортом и самой определять свое будущее. Вот это важно. А как на тебя посмотрят или что скажет некая маркиза – от этого определенно не стоит терять сон и аппетит.

– Что-то ты притихла, – заметил высокий плечистый дьявол рядом с ней, пронзая ее взглядом своих завораживающих серых глаз.

– Слежу за тем, чтобы меня все заметили, – ответила Диана, неохотно признаваясь самой себе: за то, что она идет сейчас с гордо поднятой головой, следует благодарить Хейбери. До встречи с Оливером Диана ничего не знала ни об искусстве выживания, ни о том, как противостоять мужчинам. – Не останавливайся.

– Да, миледи. – И они двинулись к лестнице, ведущей в собственную ложу Оливера. – Если эта ерунда тебя беспокоит, только скажи – я буду счастлив призвать на помощь Мандерли и устроить сцену.

– То, что все говорят обо мне, – это не ерунда, а польза для дела.

– Но, должно быть, тебя это не слишком радует.

Ну вот! Стоило только подумать, что Оливер заслужил пару добрых слов, как он уже готов взять тебя под опеку. Обернувшись к нему, Диана изобразила на лице такое красноречивое удивление, какого нельзя было не заметить.

– Что я слышу? Сочувствуешь кому-то, кроме себя, любимого? Может, тебе прилечь?

– В обычной ситуации я бы принял это за приглашение и предложил тебе присоединиться, – ответил Оливер не моргнув глазом. – Но с самого твоего появления сегодня меня не оставляет подозрение, что ты хочешь поскорее отработать оставшиеся восемь часов нашего соглашения – и с этим покончить.

«Вот ублюдок!»

– И что наводит тебя на такую мысль, кроме твоего самомнения, разумеется?

Оливер наклонился к ней.

– Дорогая моя, – проговорил он вполголоса, – я беру то, что мне причитается, так и тогда, как и когда сам решаю взять.

Должно быть, ему в голову не приходит, что мысль о следующем… ночном свидании не дает ей покоя. А может быть, ему просто плевать на ее чувства? Да, конечно, это вернее.