Академия Легиона - Лена Летняя

– Так что мы будем делать дальше?

Мор недовольно поморщился и оглянулся по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет и ее вопроса никто не слышал. Конечно, ничего такого она не спросила, но все равно не стоило привлекать к себе лишнее внимание.

Он не мог винить Хильду в неосторожности. Было видно, как блестят ее глаза и как по телу то и дело пробегает нервная дрожь. Да, при серьезных выбросах адреналина лихорадка в мягкой форме могла настигать и без боя. Курсанты Академии Легиона регулярно использовали боевую магию на занятиях и на самостоятельных тренировках, а тело их еще не так привыкло к этому, как у действующих легионеров. Не все даже понимали порой, что с ними происходит, а уж контролировать это состояние и вовсе могли единицы.

Поэтому Мор не стал ничего говорить, просто спустился вслед за Хильдой, чтобы ей не приходилось кричать.

– Попытаемся узнать, что это за амулет. И еще я пока не разобрался с явлением Петра в комнату после собственной смерти. А вам удалось выяснить, какой раздел мог интересовать его в той книге?

Хильда огорченно помотала головой.

– Увы, нет. Ни закладок, ни пометок, ни загнутых страниц. Я начала изучать содержание, но пока меня не осенило.

– Все равно продолжайте. Может быть, пересечение наших изысканий что-то даст.

Она активно – слишком активно – закивала, едва не пританцовывая на месте во время всего их разговора. И внезапно предложила с улыбкой:

– Не проводите меня до общежития? Или хотите, я провожу вас до вашего?

– Вообще-то у меня рабочий день еще не закончился, – напомнил Мор. – Так что мне надо вернуться в кабинет. Но я провожу вас.

Они двинулись по узкой дорожке в сторону студенческого общежития. Мор искоса поглядывал на Хильду, замечая, что ту все еще колотит. Она кусала губы и совершала много лишних движений, которые даже не осознавала. Ей бы выпить, но он решил, что такое предложение с его стороны будет выглядеть непедагогично.

– Мне же, наверное, нужно еще написать Тане, да? – вспомнила Хильда, зачем-то немного обгоняя его и поворачиваясь так, чтобы быть к нему лицом. Шла она теперь спиной вперед. – Чтобы узнать подробнее про ее сны. Или даже лучше сразу навестить ее в Орте. Завтра выходной, я могу покинуть территорию Акаде…

Она осеклась, предсказуемо зацепившись за что-то ногой и едва не упав. Мор среагировал мгновенно: одной рукой вцепился в ее плечо, сжав его почти до боли, другой успел перехватить под поясницу, а потом резко дернул на себя.

Хильда тихо охнула, оказавшись прижатой к нему. Она тоже вцепилась в его плечи, то ли ловя равновесие, то ли используя этот повод, чтобы обнять его. Ни один из них не сделал попытки отстраниться даже тогда, когда стало понятно, что она не упадет.

– Спасибо, – пробормотала Хильда.

Она старалась смотреть ему в глаза, но ее взгляд снова и снова сползал на губы, которые сейчас кривились в едва заметной улыбке. Прикосновение теплых рук куратора, продолжавших обнимать ее и прижимать к нему, на фоне холодного осеннего воздуха ощущалось особенно остро и заставляло сердце с каждой секундой биться все быстрее. Хильда обожала это состояние почти влюбленности, когда она чувствовала, как ее тянет к человеку, и уже видела в его глазах ответное желание, но главных действий и слов еще не случилось.

Она открыла рот, собираясь сказать что-нибудь провокационное, насмешливое, дразнящее, но Мор вновь сумел удивить ее, внезапно накрыв ее губы своими. Он держал ее недостаточно крепко, чтобы она не смогла вырваться, но у Хильды и мысли такой не возникло. Наоборот, она скользнула руками по его плечам, обнимая за шею и прижимаясь к нему еще теснее, с готовностью отвечая на поцелуй. Она ждала его целую неделю, с того вечера в темном переулке. И то, что еще секунду назад его ничто не предвещало, ее совершенно не трогало.

Его губы действительно оказались такими мягкими, как ей порой представлялось. Они одновременно ласкали и требовали, заставляя на короткое время забыть обо всем на свете: о Петре, о странной тени, о риске исключения, если их увидят. Ни один из них даже не заметил, как с неба снова упали крупные холодные капли дождя. Хильда чувствовала только, как ее сжимают в объятиях и как легкие начинают гореть от нехватки кислорода, потому что дышать она тоже забывала.

Кончилось все почти так же внезапно, как и началось. Когда Мор отстранился и заглянул ей в глаза, меньше всего она ожидала услышать вопрос:

– Ну как, вам стало лучше?

– Что?

– Лихорадка, Сатин, – насмешливо пояснил он, выпуская ее из объятий. – Вас трясло почти как после того болота. Но вы все-таки сегодня ни с кем не сражались, поэтому я надеюсь, что простого отвлечения хватит.

Несмотря на то, что на этот раз поцелуй все-таки состоялся, укол разочарования оказался еще более болезненным, но Хильда постаралась не подать вида. Чтоб его демоны забрали с его проклятой лихорадкой!

– А если я скажу, что не помогло и меня все еще лихорадит? – с вызовом поинтересовалась она. – Переспите со мной, как подобает хорошему командиру?

– Вы обиделись?

– На то, что вы меня поцеловали? Нет, что вы, – она покачала головой и отступила на шаг назад. – Но я была о вас лучшего мнения, куратор Мор. Мне казалось, что вы не будете прятаться за нелепыми объяснениями, если поцелуете девушку. И честно признаете, что вы поцеловали ее, потому что вам этого хотелось.

Она выжидающе смотрела на него, гадая, что он скажет в ответ, но он вновь спрятался за маской холодной отчужденности – его «дежурной».

– Я ваш куратор, Хильда, – напомнил он ровным тоном. – Я не имею права хотеть вас поцеловать.

– Целовать тоже не имеете права, – она пожала плечами и отступила еще на шаг. – Но хотя бы на это у вас смелости хватило. Всего хорошего, куратор Мор. Дальше можете не провожать.

Она повернулась и пошла прочь, снова заставляя себя не оглядываться.

А он снова смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, не обращая внимания на дождь, усиливающийся с каждой секундой.

Как Хильда ни старалась не думать о внезапном поцелуе куратора, он не шел у нее из головы. Это был далеко не первый поцелуй в ее жизни, но она подозревала, что запомнится он надолго, лучше, чем все предыдущие.

До сих пор в ее жизни все было просто: ей нравился парень, она давала ему это понять, они начинали общаться, а уж как долго это продлится и как далеко зайдет, зависело от общения. Бывало и наоборот: она кому-то нравилась, он давал ей это понять, она оценивала, насколько он ей симпатичен, и в результате решала, стоит ли общаться более близко.

Она часто испытывала щекочущее чувство поверхностной влюбленности, но дальше дело не заходило. В лучшем случае ей какое-то время было весело, хорошо, интересно, но никакого душевного трепета она не испытывала. Как никогда не чувствовала разочарования, стоило отношениям закончиться. Если парень выступал инициатором расставания, она порой умудрялась остаться с ним во вполне дружеских отношениях. Ей не раз доводилось утешать рыдающих подруг, но сама она ни разу не плакала ни на чьем плече из-за того, что кто-то не разделил ее симпатию или решил бросить.