Двойная взлётная - Ольга Дашкова

— А напомните мне, почему я должна вам это все принести?

— Потому что вы в первую очередь законопослушная гражданка своей страны, во вторую — хорошая дочь и сестра, а в третью — очень дорожите работой.

— Это шантаж?

— Ни в коем случае, это всего лишь аргументы в пользу правильного решения.

Господи, как же мерзко. Я не могу послать этого человека куда подальше, не факт, что наш разговор не записывается. Я не могу и не хочу доносить на своих мужчин, предавая их, потому что они уже мои и далеко не чужие.

— К тому же бриллианты с вашими отпечатками у нас, и очень интересно, как они у вас оказались.

Черт!

— Хорошо, я подумаю.

— Кристина Сергеевна, времени на подумать практически не осталось.

Надо все рассказать Артёму и Игорю, пусть разбираются с этой крысой, топят его в дерьме, макают в парашу, срывают еще одну звезду, срать на него.

— Но я на самом деле ничего не вижу и не слышу, между нами нет доверительных отношений, только секс.

— Вы же девушка, очень красивая и сексуальная, придумайте что-нибудь. Пара фотографий важных бумаг, имена тех с кем они встречаются.

— Я постараюсь.

— Ну вот и прекрасно, а вашего младшего брата пока отпустят и не будут возбуждать уголовное дело.

— Какое дело? — напряглась, вслушиваясь в каждое слово Рогозина.

— Вы еще не в курсе? Наверное, родственники берегут ваши нервы, вы ведь одна у них осталась кормилица и добытчица.

— Какое, я спрашиваю, дело?

— Сущие пустяки, но проблем они могут принести лет на пять колонии.

Рогозин отключился, я с силой сжала телефон, такси все не ехало. Первым делом позвонила Семёну, брат не ответил, но гудки шли. Снова набрала номер Громова, но теперь даже не было сигнала, просто тишина.

А вот если они так уедут, а уже не вернутся?

Ведь случиться может что угодно. В бизнесе, где деньги считают спортивными сумками, слишком легко ловят пулю.

От ужаса и страха внутри все скрутило тугим узлом, дышать стало трудно, сняла очки, отошла в сторону, оперлась на чью-то машину. Наблюдая за тем, как к высотке медленно подъехал черный внедорожник и из него вышли трое мужчин.

На всех троих были надеты черные джинсы, темные футболки и солнцезащитные очки. Тот, что шел вторым, снял их, посмотрел наверх, задрав голову, потом по сторонам, а я узнала его.

Якут.

— Черт! Твою же мать!

Хочется пнуть любимыми туфлями дверь или стену, смотрю в окно, там такой привычный мне мир: взлетная полоса, ангар с бизнес-джетами. Этих дорогих птичек нельзя оставлять просто так под открытым небом, я уже скучаю по ним.

Начальство ясно дало понять, что в ближайшее время не желает меня видеть и уж тем более допускать к полетам.

— Любимова, ты хоть соображаешь, что подставляешь нас всех? Высшее руководство компании дорожит репутацией, а ты не только заводишь роман с пилотом, черт с вами, я на это уже закрыл глаза, так ты еще трахаешься с пассажирами!

Трофимов орал так, что закладывало уши и звенели стекла. Мое такси все-таки приехало, и я с кучей мыслей в голове доехала до работы.

— На тебя нам написали две докладные, ты понимаешь? Две!

— Кто еще?

— Кто еще что? Умеет писать? Или перед кем ты так светанулась?

— Просто интересно.

— Это так важно? Пойдешь разбираться за правду, которая глаза колет?

— Я не трахаюсь с пассажирами.

Вру, как дышу, уверенно глядя в суровое лицо Виктора Ивановича, именно сейчас моя совесть спит, потому что связь с пассажирами надо доказать, иначе все это может быть лишь чьими-то дикими фантазиями. А вот кто еще вместе с Кураповым умеет писать доносы, мне очень интересно.

Догадка есть, но проверить не мешало бы.

— Поражаюсь я тебе, Любимова, психолог прав, ты из всех самая стрессоустойчивая, тебя хоть в тыл к врагу засылай, не сдашь.

А вот это уже под вопросом.

— А полиция? Они тоже приходили не просто так, а именно по поводу тех клиентов, что летали с тобой на Сахалин и в Прагу. Совпадение?

— Виктор Иванович, вы думаете, эти мужики решили потрахаться со мной и не придумали более дешевый способ, кроме как арендовать джет за тридцать тысяч евро?

— Я вообще отказываюсь думать, и прекрати мне выкручивать мозг, — удар кулаком по столу, начальник снова смотрит на меня суровым взглядом, так что пробирает до костей.

— Так это не моя вина, что им дали в аренду борт, Виктор Иванович, это не я их на него пустила! Почему я расхлебываю все дерьмо?

Меня трясло от злости и непонимания, но Трофимов был неумолим, продолжая морально уничтожать меня.

— Ты в отпуске и скажи спасибо, что вообще не уволена. Я все сказал, иди, отдыхай.

— Я не устала.

— А вот меня ты уже утомила, Кристина, на самом деле, разберись со своей жизнью, а потом поговорим.

С полминуты смотрела в сверкающие гневом глаза начальника, понимая, что лично от него сейчас мало что зависит, он делает так, как велит высшее руководство.

— Спасибо, — все, что могла сказать, вышла, тихо прикрыв дверь.

Может, и правда перестать дергаться, искать виноватых и отдохнуть? Мои метания по кабинетам и коридорам ни к чему не приведут, только нервы вымотаю.

Посмотрела на телефон: ни Игорь, ни Артём так и не появились в сети, зато удалось дозвониться до брата.

— Сёма, что происходит?

— Ты о чем?

Святая простота и невинность.

— Сёма, ты ведь знаешь, о чем я. За что тебе светит реальный срок и дорога на малолетку?

— Кристина, да фигня все это, понты. Менты попугали и отпустили.

— Семён, не беси хоть ты, мне хватает матери и не в меру плодовитой сестры. Говори, как было.

Семён вздохнул, так и представила, как он убрал с лица челку, как почесал затылок. У нас разные отцы, но мы с ним похожи: светлые волосы, голубые глаза. Сёма — хороший парень, доверчивый только, да и отца нет, некому учить и вовремя дать подзатыльник.

— Семён, я жду.

— Тачку угнали с пацанами, менты поймали за городом, нас упаковали — и в обезьянник, а утром отпустили.

— И все?

— Меня утром, а пацанов еще вечером, они младше.

— Поздравляю, угоняли вместе, а сядешь ты как самый взрослый.

— Да ничего я не сяду, не гони, Крис.

— Это какой привод, Семён? Третий? Сёма, это край, ты понимаешь? Это дно, куда ты катишься из ямы, в которой находишься.