Герой из героев. Дело привычки - Елена Тихомирова

Чёрная Обитель не выдерживала испытания открытия врат в междумирье изнутри себя и разрушалась.

Глава 11

Наверное, я бы так и остался вечность стоять на месте, поддаваясь силе несуществующей магии взгляда и любуясь, как волшебно падают на эту невозможно прекрасную женщину красноватые лучи заходящего солнца. Однако она отвела взор. Повернулась к своим детям возраста Катрин и что-то тихонько шепнула им. Одна из девочек тут же юркнула в сторону и присела, таясь за перилами. Другая испуганно прижалась к матери. Этот страх сделал меня решительнее. Словно шагая в пропасть, я вышел из тени деревьев, под которыми стоял. Эветта сразу посмотрела на меня с ещё большей тревогой и… вдруг приветливо улыбнулась.

За прожитые годы мне довелось видеть много людей и не людей, но единицы были обладателями подобных улыбок, дышащих искренностью и жизнью. В ответ на такое нельзя было не улыбнуться самому. И всё же я знал зачем находился здесь, а потому не имел на то права. Уголки моих губ едва приподнялись и тут же опустились. Мне ведь предстояло навсегда оставить на этом лице одно единственное выражение – маску смерти.

… На лице той, что была самой жизнью.

Странно. Мне никогда не приходило в голову, сколько веры в меня было в Эветте. Стоило нам тогда, ещё детьми, начать действовать сообща, как она принялась поддерживать абсолютно все мои задумки. И то, что изначально даже мне казалось сущим бредом, постепенно приносило поражающие воображение результаты. Я только сейчас с удивлением осознал, что она толком-то и не видела гениальности идей! Замечала лишь мой горящий стремлением взгляд и заботливо поддерживала огонь. Она была магом, но в ней никогда бы не зажглась та же сила, что во мне. В Эветте, по существу, не было ничего особенного кроме её мраморной кожи, белых, вплоть до ресниц, волос да необычных розовых глаз. И всё же она обладала даром вселять в меня уверенность.

… Из-за чего столь хрупкому созданию достался столь жуткий путь? Кем родилась та девочка, что своим колким замечанием вынудила меня пойти на свой самый первый урок? Что за люди обули её в те красивые туфли с серебряными пряжками, а потом отдали Чёрным магам? Где тот дом, что ей никогда не следовало покидать?

Кто ты, Эветта?!

Да. Хорошие вопросы приходят, когда на них уже не найти ответа. Когда нет в них уже никакого смысла. Так что я, осознавая тщетность дум, плавно и неторопливо вытащил меч из ножен. Увидев это, женщина подтолкнула детей в дом и, плотно прикрыв за ними дверь, застыла на террасе, продолжая улыбаться.

Время словно остановилось. Минуты две или больше мы так и стояли друг напротив друга, а затем я, предполагая, что сделал бы на её месте сам, снова начал идти вперёд. В моей голове была простенькая задумка, заставившая тело напрячься и привести разум в состояние готовности отразить атаку в любой момент. Действовать стремительно у меня всегда получалось очень хорошо, а опыт лишь добавлял уверенности, что я справлюсь. Что смогу вовремя поставить защиту, а после одним махом сотру с лица земли не только свою бывшую подругу, но и дом, и озеро, и скалу! Всё здесь! Пусть всё здесь умрёт и исчезнет!

Мне хотелось покончить с заданием быстро… И ещё скорее покинуть пределы этого паршивого мира, чтобы познать забвение и покой среди неизведанных тайн вселенных. Мне нужно уйти отсюда. Мне нужно вернуть себе себя самого!

Рукоять меча следовало взять иначе, ибо ладонь вспотела. Кроме того, он был ещё и тяжёлым, а нёс я его вычурно напоказ, надеясь подействовать Эветте на нервы. Мне всего‑то нужно было, чтобы она напала на меня. Это сняло бы с меня запрет Хозяев. Исчезни ограничение и всё произойдёт быстро. Очень быстро. Так что, давай, помоги мне, Эветта. Давай уже. Ты же можешь! Попытайся сжечь меня. Создай молнию у меня над головой! Сотряси почву под ногами!

Хотя бы собственный щит создай!!!

Однако Эветта ничего не предпринимала. Не знаю, о чём ей думалось! Я лишь осознавал, что если остановлюсь спросить её об этом, то уже не смогу решиться на убийство. А потому пристально смотрел ей в глаза, не уменьшая собственной угрозы.

… Ну, почему ты так со мной, Эветта? Ну, попроси меня хотя бы уйти!

Треклятье Тьмы! Да попроси она меня об этом, то я бы действительно ушёл!

Но Эветта только мягко дружески улыбалась. Может, хотя от меня уже и не исходила столь мощная аура, предполагала мои возможности и понимала тщетность сопротивления? Может, желала подобной горделивой покорностью защитить жизни детей? Не знаю. Но из‑за этого, когда я подошёл совсем близко, то сделал то, что должен. Вот только то ли дрогнула рука, то ли виной послужила потная ладонь, но лезвие соскользнуло, оставляя сердце нетронутым. Эветта упала, кровь обильно потекла на доски террасы, но она не умерла сразу. Была ещё жива.

Мысль о том, что мне снова придётся занести над ней свой меч, заставила мои волосы встать дыбом. А ведь оставались ещё и дети. Дети! Приказ звучал определённо чётко – убить её и всех, кто будет в доме.

Редко у кого-то получается остановить поток мыслей, но мне пришлось заглушить их. Иначе я бы просто не смог сделать то, ради чего пришёл. Мир сосредоточился на кромке лезвия, покрытом алой кровью. Я с силой дёрнул ручку двери. Оказалось заперто. Эветта стонала, но мозг уже не воспринимал подобные звуки. Разум отключился, а подсознание знало, что рана всё равно смертельна. Отвлекаться на женщину не стоило. Кроме того, инстинкты, получив полный контроль над телом, приняли моё острое желание как можно скорее открыть врата в междумирье и сосредоточились на иных целях – на девочках. Так что я сделал то, что у меня не получилось в доме мастера Гастона – с наскока вышиб дверь с первой попытки. В голове тут же помутилось от ощущаемой боли, но, вернув ясность зрения, глаза первым делом углядели мою новую жертву. Светловолосую девчушку. Её нельзя было не заметить. Она глупо сидела под столом в дальнем углу единственной комнаты дома. И я, на ходу занося меч для нового удара, уверенным шагом направился туда. К ней. И рука моя не дрогнула.

Любой ребёнок умирает иначе нежели старик. Детям ещё верится в собственную беспрекословную неуязвимость. Они до последнего надеются на чудо. Поэтому девочка широко