Планета обезьян. Война - Грэг Кокс

Полковник сунул куклу под нос Цезарю.

– Что это такое? – спросил он.

Цезарь ничего не ответил. Он сломал мозги в поисках подходящего объяснения, но так ничего и не придумал, что не подставило бы под удар его друзей. Он даже в мыслях пнул себя за то, что не попытался каким-либо образом спрятать эту куклу, хотя все, что происходило вчера, он помнил очень смутно. Кукла, лежавшая в темном углу, просто вылетела у него из головы.

Разозленный молчанием Цезаря, Полковник повернулся к Пастору – потому, наверное, что тот был первым, кто посадил Цезаря в эту клетку.

– Как это туда попало?

Кровь схлынула с лица Пастора. Он и так уже проштрафился, не найдя ключа от наручников. Солдат охнул, нервно дернулся – выглядел он очень несчастным. Голос его дрожал во время ответа.

– Я понятия не имею, сэр.

Полковник внимательно осмотрел куклу, пытаясь хоть как-то объяснить ее непонятное появление в клетке. Цезарь видел, как это странное, выбивающееся из нормы происшествие сбило с толку человеческого командира. Вооруженный противник, восставшие обезьяны, даже мутирующий вирус – это было то, с чем военная подготовка и опыт помогали ему справиться. Грубая самодельная заточка, спрятанная в клетке, могла стать причиной для беспокойства, однако все-таки оставалась в области предполагаемых возможностей. Но мягкая тряпичная кукла, появившаяся как по волшебству…

Цезарь не мог винить Полковника за то, что тот выглядел сбитым с толку.

«Могло быть хуже, – успокаивал он себя. – Пусть лучше кукла, чем ключ», – он почувствовал холодную сталь, зажатую в кулаке.

Полковник, еще раз подозрительно посмотрел на Цезаря, разглядывал непроницаемое лицо шимпанзе, как будто ответ был каким-то образом скрыт в обезьяньих чертах его врага. Цезарь стоял с каменным лицом, которое, словно непроницаемая маска, ничего не выражало. И, не отводя взгляда, пристально смотрел на Полковника.

Первым моргнул Полковник.

– Отведите его на работу, – нервно бросил он.

Рыжий толкнул Цезаря вперед, по направлению к каменному карьеру, где его, вне всякого сомнения, ожидали несколько часов изнурительной работы. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Полковник так и продолжал стоять, молча уставившись на куклу в своих руках, которая в ответ пялилась на него пуговичными глазами.

«Хорошо, – подумал Цезарь. – Продолжай думать о кукле. Чтобы не видеть того, что происходит у тебя под носом».

27

Высоко над тюремным двором, на опасно узком выступе Цезарь, надрываясь, выковыривал тяжелые камни из обледенелой скалы. Выступ был вырублен в самом боку гранитного утеса, над лагерем, но ниже того места, где были распяты обезьяны. Шимпанзе обычно не потеют так сильно, как люди, но сейчас пот стекал Цезарю в глаза, и их отчаянно щипало. Скользкими ладонями трудно было удерживать ручку кирки, когда он выковыривал замерзший камень из стены каньона, борясь с неподдающимся гранитом за строительный материал для стены. Темной части его естества очень хотелось, чтобы эта кирка опустилась на череп Полковника. Только вооруженные охранники, наблюдавшие за ним снизу, мешали ему воплотить его кровожадные фантазии.

Стоять на выступе было небезопасно – все время приходилось смотреть себе под ноги. Делать это было трудно из-за тяжелых железных кандалов, сковывавших его лодыжки. Высоты Цезарь не боялся, в прошлой жизни ему доводилось взбираться и на кипарисы, и на небоскребы, но к силе земного притяжения он относился с большим уважением. Один неверный шаг – и полетит он на встречу со своей смертью многие сотни метров.

«Осторожно, – говорил он себе. – Никаких несчастных случаев».

Сверху над ним висело белесое зимнее небо. День едва начался, а он уже умирал от голода и жажды. Если бы девочка прошлым вечером не принесла ему малую толику пищи и воды, вряд ли бы он смог проделать эту тяжелую работу, которую к тому же он ненавидел всем сердцем. Неужели Полковник надеялся, что он умрет от истощения? Цезарь до сих пор не понимал, почему Полковник просто не расправился с ним, точно так же, как он походя застрелил Перси. Или он боялся превратить Цезаря в мученика… Или просто думал, что это будет отличным посланием другим обезьянам – показать всем, что даже Цезаря можно сломить и заставить работать на людей?

Кирка выломала из утеса огромный пласт камня. Цезарь отпрыгнул назад, чтобы громадный кусок скалы не упал ему на ноги, но его внимание было сосредоточено на другом. Он пристально смотрел на расположенный внизу тюремный двор, где нетерпеливые люди-надсмотрщики все еще пытались согнать измученных, едва передвигавших ноги обезьян к стене. Наблюдая за этой шумной суматошной сценой, Цезарь заметил Ракету в группе скованных одной цепью обезьян, которых только начали выводить из загона. То, что безволосого шимпанзе всего несколько часов назад избили до полусмерти, не освобождало его от работы вместе с другими обезьянами.

«И к лучшему, – подумал Цезарь. – Все идет по плану».

Ракета исподтишка установил визуальный контакт с Цезарем, подтверждая, что он готов сыграть свою роль. Уверенный, что Ракета со всем справится так, как надо, Цезарь стал искать глазами Озеро. В соответствии с планом ее группа должна была остановиться невдалеке от загона с детьми, чтобы взять инструменты и веревки. Озеро немного задержалась, пока не убедилась в том, что Цезарь за ней наблюдает, потом позволила ничего не подозревавшим людям погнать ее обезьян к стене.

«Хорошо, – подумал Цезарь. – Все на своих местах».

Снова посмотрев на Ракету, вожак заметил, что шимпанзе медленно идет к стене. Его глаза не отрываясь смотрели вниз – на его мохнатые ноги, в то время как Ракета отсчитывал каждый шаг с того момента, как его группа поравнялась с поворотной стрелкой на железнодорожных путях, проходивших через тюремный двор. Это была та самая стрелка, которая отмечала расположение подземного туннеля, о котором Ракета рассказал Цезарю прошлой ночью. Он не мог рассмотреть наблюдательное отверстие, которое Ракета выкопал неподалеку от стрелки – оно было слишком маленьким, да и далеко до него было.

«Наверное, это тоже неплохо», – подумал он.

Ракета прошел мимо стрелки и жестами показал Цезарю: «Тридцать семь».

Цезарь кивнул в ответ и запомнил число, потом перевел взгляд на Озеро. Когда ее вместе с группой провели мимо стрелки, она оторвала взгляд от своих ног и знаками передала Цезарю: «Сорок пять».

Он кивнул, подтверждая получение сообщения, и добавил цифру к той, которую только что получил от Ракеты.

«Это то, что мне было нужно, – подумал он. – Остальное – мое дело».

Он начал взбираться по обледенелой скале, подтягиваясь к выступу, который располагался над ним. Но еще до того, как он смог туда забраться, пули застучали по окружавшим его камням, осыпая его осколками камней и льда.

Цезарь застыл и посмотрел на находившихся внизу охранников, которые расположились на громадной врытой в землю цистерне. Один из них опустил винтовку и сердито крикнул Цезарю: