Бездарь. Пять шансов из тысячи - Василий Горъ

– Да, чуть не забыл… – добавил он, когда о-Рассет уже вышла из комнаты. – Услышишь или увидишь что-то непонятное – возвращайся, не раздумывая: мне нужна информация, а не твоя героическая смерть…

… – Сбегаю, посмотрю… – нервно облизав подкрашенные губки, обреченно предложила «Лолита» и, не дождавшись моих возражений, походкой приговоренного к смерти пошла на разведку. Выглядела она при этом настолько несчастным ребенком, что где-то в глубине моей чувствительной души вдруг проснулась совесть.

– Иди! – буркнул я, привычно отправляя это чувство в летаргический сон. – Свет не включай. Ни в коридоре, ни в спальне. Дверь не распахивай – осторожно загляни в щелочку между косяком и дверью…

Взгляда Тиалины ап-Ульвер я не видел, так как при этом смотрел в потолок. Зато услышал ее недовольное сопение и, мысленно посетовав на близорукость сестры та-Горена, негромко добавил:

– Да, чуть не забыл! Если услышишь или увидишь что-то непонятное – возвращайся, не раздумывая: мне нужна информация, а не твоя героическая смерть…

Раттиль чуть не лопнула от возмущения. Видимо, по ее представлениям, в таких ситуациях настоящему мужчине полагалось срываться с места с оружием наперевес и со страшной силой защищать всех и вся от любых опасностей. Справедливости ради могу сказать, что лет до семнадцати, в частности, до поступления в военное училище, я придерживался того же мнения. Но благополучно перестал. Ибо стараниями инструкторов некоторых спецкурсов быстро научился слушать голову, а не сердце.

– Почему… так? – на хорошем английском поинтересовалась Фролова.

Презрения, недовольства, гнева или других негативных чувств ко мне, любимому, в ее голосе не чувствовалось, поэтому я оторвал взгляд от потолка, полюбовался на раскрасневшееся лицо «своей благоверной» и в который раз мысленно порадовался тому, что подписался охранять адреналиновую наркоманку, а не кисейную барышню.

– Включать торжественную иллюминацию, тем самым сообщая Деду Морозу о получении подарка, я не собираюсь, ОНВ[86]оставил в «банковском хранилище», соответственно, в полной темноте практически слеп. В отличие от меня, эта девица Измененная. То есть обладает ночным зрением и способна увидеть в разы больше меня…

– Ночным зрением обладает далеко не одна она… – напряженно вслушиваясь в тишину, напомнила Ольга.

Ее пальчики, стискивающие рукоять ПСС, побелели от напряжения, а на щечках появился лихорадочный румянец. Поэтому я состроил виноватое лицо и опустил взгляд:

– Из всех троих служанок эта – наименее полезна…

– Почему?!

– Прости, но у нее… хм… самые маленькие сиськи!

Коротенькую паузу, во время которой «любимая супруга» ошалело переваривала мое «искреннее» признание, я использовал на все сто процентов. Успел натянуть на лицо маску «Большого Босса, озабоченного решением Серьезной Проблемы», повернулся к равенстиркам, прислушивавшимся к нашей перепалке, и принялся расспрашивать их о местных ОВ.[87]

Как ни странно, в Девяти Мирах таковых использовалось очень немного: одно нервно-паралитическое, одно удушающее и три общеядовитых. А такая экзотика, как ОВ кожно-нарывного, психохимического действия, нет. Про стерниты[88]с лакриматорами[89]я вообще не говорю.

Что особенно порадовало – применялись все эти ОВ крайне редко. Как правило, для подавления беспорядков в городских трущобах или других местах компактного проживания бездарей и лишенцев. Почему? Да потому, что использовать их против владельцев даже средненьких амулетов Жизни было бесполезно: изделия местных артефакторов с достаточно большой емкостью магических аккумуляторов были способны удерживать организм хозяина на грани жизни и смерти дольше, чем разлагались ОВ. Соответственно, применять эту дрянь против сильных мира сего считалось бессмысленным.

– Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты… – выслушав обстоятельный рассказ ап-Ульвер, пробормотал я по-русски. – Что ж ты, падла, нам принес…

– Дальше не надо… – негромко попросила Фролова и перебралась в кресло у камина. Тем самым оказавшись в точке, откуда могла контролировать и окно, и входную дверь.

– Умница! – ободряюще похвалил ее я и, реагируя на движение в коридоре, вскинул пистолет.

– Это я, П-пеллия… – замогильным голосом донеслось из темноты, а через секунду в дверном проеме нарисовалась о-Рассет.

Выглядела девушка, мягко выражаясь, не очень. Или «очень не» – милое личико было бледным до синевы, подбородок и руки мелко-мелко тряслись, а в глазах застыл дикий ужас. Тем не менее, заговорила девушка сама. Точнее, не заговорила, а еле слышно выдохнула три непонятные фразы:

– Там кайрат. В три иглы. Только-только зашевелился…

Секунды три-четыре после этого, вне всякого сомнения, крайне содержательного для местных монолога все остальные уроженки Равенстира одинаково оцепенели. А вот задергались уже по-разному: ап-Ульвер, вскочив с кресла, рванула к окну, о-Тул – к двери, а о-Ннар обреченно вздохнула и, подхватив со стола кружку с компотом, вжалась в спинку дивана.

– Стоять, бояться, мелочь по карманам не прятать!!! – негромко, но предельно жестко прошипел я. Без толку – Тиль и Кэлэйн не слышали никого и ничего!

– Держи Тиалину!!! – приказал я Ольге, а сам, сорвавшись с места, поймал Кэлэйн за талию. Несколько… хм… неудачно: ткань, из которой был пошит комбинезон, оказалась не такой прочной, как латекс, и выдающиеся достопримечательности девушки вырвались на оперативный простор!

– Стой, дуреха! – выдохнул я, развернув ее к себе лицом и безуспешно стараясь не пялиться на внушающий уважение бюст, оказавшийся прямо перед носом. – На улице могут быть те, кто подбросил нам этого самого кайрата!!!

Ее проняло. Но совсем не так, как я рассчитывал: непонятно с чего испугавшись еще сильнее, девушка вдруг закатила глаза и потеряла сознание.

– Ну-ка, живо объяснили, что такое «кайрат» и «три иглы»! – рявкнул я, услышав короткий взвизг и увидев, что Фролова взяла Тиалину на болевой прием.

Монотонные объяснения Елики, смирившейся с неминуемой смертью, быстро прояснили ситуацию и здорово испортили мне настроение. Оказалось, что кайрат – это собирательное название нескольких видов змей, и переводится с одного из местных наречий, как «бесшумная смерть». Кстати, ничего претенциозного в этом названии не было – сравнительно небольшое, редко достигающее метра в длину, пресмыкающееся по праву считалось одним из самых опасных живых существ на планете. И дело было даже не в яде нейротоксического и коагулопатического[90]действия, способного в считаные мгновения убить даже полуторатонного местного дикого «быка». Эта змея могла дать фору человеку-невидимке, так как умела менять окраску чешуи в разы быстрее земных хамелеонов, то ли прятала, то ли вообще не имела аурной окраски и, что самое неприятное, обладала способностью вызывать иллюзии. Причем настолько правдоподобные и сильные, что жертва, попав во власть наведенных грез, напрочь переставала понимать, где находится. И безропотно подставлялась под укус.