Людовик XIV - Эрик Дешодт

Так, всё тот же вопрос о янсенизме по-прежнему очень занимал Людовика XIV в разгар Войны за испанское наследство, когда, казалось бы, у него были гораздо более серьезные поводы для беспокойства. Смерть в 1709 году духовника короля отца Лашеза, иезуита любезного, и замена его отцом Летелье, иезуитом воинственным, имели серьезные последствия.

Однако все решения диктуются войной. 18 января, исчерпав все средства, Людовик вводит капитацию — еще один налог, к тому же революционный: впервые платят все, в том числе и принцы крови. Учреждаются 22 класса налогоплательщиков, первый из которых облагается суммой в две тысячи ливров, а последний — суммой в один ливр. Эти классы включают в себя 569 категорий, охватывающих все ранги и все профессии. Например, в десятом классе фигурируют полковники, парижские эшевены, банкиры, парижские нотариусы; а в шестнадцатом — преподаватели права, адвокаты, торговцы зерном и дровами.

Налог этот не кладет конец войне; он взимается для того, чтобы продолжать ее. И она продолжается, пока ситуация не заходит в тупик.

Король Швеции Карл XI предлагает свое посредничество. Людовик соглашается, выдвигает предложения, которые отвергают император и Вильгельм Оранский. Людовик идет на дополнительные уступки, стараясь вывести из коалиции герцога Савойского, что удается 29 июня 1696 года. Франция возвращает герцогу его владения, в том числе Ниццу и Вильфранш. Одна из дочерей герцога станет супругой старшего сына Великого дофина, а савойцы вольются во французскую армию для завоевания Миланского герцогства.

Измена Виктора Амедея Савойского повергает членов коалиции в уныние: император и король Испании соглашаются приостановить военные действия в Северной Италии вплоть до подписания мирного договора. Вильгельм Оранский, впервые в жизни утративший решимость, склоняет к переговорам с Францией своего друга Гейнзиуса, Великого пенсионария[137], который еще больше, чем он, ненавидит «короля-солнце».

Переговоры начинаются 9 июня 1697 года в Ньивбурге, близ Рисвика (Рейсвейка) в Голландии. Император оказывается самым несговорчивым, упорно продолжая требовать от Людовика возвращения Страсбурга и отказа от испанского наследства. Король, чтобы ускорить переговорный процесс, предъявляет ультиматум союзникам империи.

Двадцать первого сентября 1697 года Англия, Испания и Соединенные провинции подписывают мир с Францией. 30 октября мир подписывает и Священная Римская империя.

Рисвикский мир был компромиссом после девяти лет сражений, которые велись даже в Индии и Америке. Голландцы захватили Пондишери[138], французы — Картахену в Колумбии и, уйдя из Канады, разграбили Бостон, Нью-Йорк и укрепились в Ньюфаундленде… Но этот компромиссный мир, тем не менее, явственно свидетельствовал об ослаблении влияния Франции.

Франция сохранила Страсбург, но возвращала значительную часть своих завоеваний. Король потерял почти всех своих приверженцев в Германии; попытка посадить на польский трон после смерти Яна Собеского принца де Конти потерпела фиаско; были утрачены позиции в Италии и на правом берегу Рейна. Участники Аугсбургской лиги решили сохранить свой союз, чтобы наблюдать за действиями Людовика. От гегемонии, обретенной Францией после Нимвегенского мира, остались одни воспоминания.

Подлинную выгоду из этих событий извлекла только Англия. Поборник легитимности и божественного права, Людовик вынужден был признать королем узурпатора Вильгельма Оранского, неутомимого вдохновителя направленной против Франции коалиции, изгнавшего своего тестя Якова II, чтобы самому стать королем Англии. Более чем два века Лондон будет являться хранителем «европейского равновесия», что даст ему свободу рук на море.

Этот мир не встречает одобрения во французском обществе. Вобан считает его еще более позорным, чем мир, заключенный в 1559 году в Като-Камбрези между Генрихом II и Филиппом II Испанским, по которому Франция лишилась Савойи и Пьемонта. Мадам де Ментенон, ярая пацифистка, считает позорным возвращать то, что стоило таких усилий и ради чего было пролито столько крови.

Причина столь несоразмерных с ситуацией уступок, возможно, заключается в том, что Людовик хотел сохранить все силы Франции для решения вопроса об испанском наследстве. После тридцати лет ожидания и предположений относительно здоровья Карла II состояние его настолько ухудшилось, что настал момент, когда каждый лишний день его жизни одним представлялся чудом, а другим — проклятием. Раздел его огромного наследства был делом первейшей важности для европейских держав и в первую очередь для Франции.

Карл II Испанский умер 1 ноября 1700 года. Понадобилось 30 лет, чтобы давно ожидаемое свершилось. Волнение, вызванное его кончиной, было соразмерно оставленному им наследству.

Месяцем раньше, 2 октября, он подписал последнее завещание, коим назначал герцога Анжуйского своим единственным наследником. Внуку Людовика XIV, второму сыну Великого дофина было 17 лет. Все были повергнуты в изумление.

Карл II ненавидел Францию, своего исконного врага, Бурбонов вообще и Людовика XIV в частности.

Никогда еще никакое наследство не ожидалось с таким нетерпением, ибо оно было огромно и от урегулирования вопроса о наследовании зависело равновесие сил в Европе. Через 150 лет после Карла V солнце по-прежнему никогда не заходило над владениями короля Испании. Наследство его затрагивало интересы всего континента, так что заранее возникали проекты договоров о его разделе в соответствии с возможными потрясениями, ожидавшими в ближайшем будущем Европу.

Все большие европейские государства хотели быть участниками раздела достояния, огромность которого исключала передачу его во владение какому-то одному из них; с этим были согласны даже наиболее алчные. Самые гармоничные комбинации рождались в тиши кабинетов и, время от времени вылетая оттуда, вызывали зависть и тревогу в сердцах государей, обманутых в своих ожиданиях.

Даже после Рисвика Франция оставалась самым большим из этих государств, а Людовика XIV по-прежнему обвиняли в стремлении к всемирной монархии. Как распорядится он этим чудовищным даром?

Роковая депеша прибывает в Фонтенбло во вторник утром 9 ноября. Король отменяет назначенную на этот день охоту и собирает Большой совет в три часа дня у мадам де Ментенон.