Король эльфов - Филип Киндред Дик

— Все в порядке. Не волнуйся.

— Я… мне страшно.

Эллер подошел к экрану.

— Кажется, мы теряем одни органы чувств, но вместо них получаем другие. Посмотри на свои пальцы — ничего не замечаешь? Прикоснись к чему-нибудь.

Повисла мучительная пауза.

— Да, я как будто трогаю совсем по-другому. Не так, как раньше.

— Поэтому и ногти повылезали.

— Но что все это значит?

Эллер потрогал свой раздавшийся череп, задумчиво провел пальцами по гладкой коже и вдруг, сжав кулаки, разинул рот.

— Сильвия! Ты же можешь управлять рентгеновским аппаратом! Сумеешь добраться в дальний конец лаборатории?

— Да, наверное.

— Тогда прямо сейчас сделай рентгеновский снимок. Скажи сразу, как управишься.

— Снимок чего?

— Собственного черепа. Хочу посмотреть, как изменился мозг, в особенности кора. Кажется, я начинаю понимать.

— И к чему ты пришел?

— Скажу, когда посмотрю снимок. — На тонких губах Эллера играла едва заметная улыбка. — Если я прав, то мы с самого начала шли по ложному пути!

Эллер долго разглядывал на экране рентгеновский снимок. Его отмирающие глаза с трудом разглядели в полутьме линию черепа. Руки Сильвии дрожали, поэтому картинка тоже тряслась.

— Ну, что ты видишь? — прошептала девушка.

— Я был прав. Блейк, гляди — если можешь.

Блейк приковылял, опираясь на спинку стула.

— Что там? — Он уставился на экран и заморгал. — Вижу совсем плохо.

— Мозг полностью изменился. Гляди, как разросся, — Эллер обвел пальцем лобные доли. — И еще здесь, и вот тут. Он очень сильно увеличился. Рост просто колоссальный. Извилины тоже стали больше. В лобной доле странный выступ — будто какой-то отросток. Как думаешь, для чего он?

— Понятия не имею, — отозвался Блейк. — Вроде бы эти зоны коры отвечают за самые сложные мыслительные процессы?

— Да, здесь локализуются высшие когнитивные функции. И именно эти отделы увеличились больше других.

Эллер не спеша отошел от экрана.

— И какой вывод? — спросила Сильвия.

— У меня есть теория. Могу ошибаться, но все факты она объясняет. Я подумал об этом почти сразу, когда заметил, что повыпадали ногти.

— И что же за теория?

Эллер уселся за стол.

— Ты, Блейк, лучше присядь. По-моему, сердца у нас теперь не очень сильные. Масса тела уменьшается, так что, возможно, в дальнейшем…

— Что у тебя за теория? — Блейк подошел вплотную, его узкая птичья грудь часто-часто вздымалась и опадала. Он пристально посмотрел на Эллера. — Выкладывай!

— Мы эволюционируем, — ответил Эллер. — Излучение ускорило процессы деления клеток — как при раке. Только клетки размножаются не просто так. Все изменения целенаправленные, Блейк, в них есть смысл. Мы стремительно меняемся, для нас за пару секунд пролетают целые столетия.

Блейк озадаченно посмотрел на Эллера.

— Да-да, я уверен. Больший объем мозга, плохое зрение, выпадение волос и зубов. Улучшились осязание и мелкая моторика. Развитие когнитивной сферы, абстрактного мышления. Это мозг будущего. Он эволюционирует.

— Эволюция… — Блейк медленно опустился в кресло. — Неужели правда?

— Несомненно. Разумеется, сделаем еще снимки. Хочу посмотреть, как изменились почки, желудок, другие внутренние органы.

— Мы эволюционируем! Тогда выходит, что эволюцией движут не случайные внешние воздействия. Не внутривидовая и межвидовая борьба, не слепой естественный отбор. Получается, всякий организм изначально содержит в себе путеводную нить эволюции. Она действует целенаправленно, а не случайным образом.

Эллер кивнул.

— В нашем случае налицо рост конкретных внутренних органов и развитие организма по определенному плану. Никаких случайных мутаций. Интересно, что за сила всем этим управляет.

— Это меняет дело, — пробормотал Блейк, — мы никакие не монстры. Мы… да мы же люди будущего!

Голос Блейка звучал как-то по-новому, и Эллер бросил на него удивленный взгляд.

— Пожалуй, можно сказать и так. Впрочем, на Терре нас все равно сочтут уродами.

— И будут не правы, — возразил Блейк. — Да, терране посмотрят на нас и скажут: «Уроды!» Но мы-то не уроды. Остальное человечество достигнет нашего уровня развития через миллионы лет. Мы опережаем время.

Эллер рассматривал огромную шишковатую голову Блейка, с трудом различая контуры. Ярко освещенная рубка казалась ему погруженной во тьму. Зрение почти совсем атрофировалось: он различал лишь неясные тени.

— Люди будущего, — повторил Блейк. — Не монстры, а завтрашний день человечества. Это, безусловно, все меняет… — Он нервно хохотнул. — Всего пару минут назад я стыдился своей внешности! А теперь…

— А теперь — что?

— А теперь я уже не так уверен.

— В чем?

Блейк не ответил. Он медленно поднялся, держась за стол.

— Куда ты?

Блейк с трудом, на ощупь двинулся к двери.

— Мне нужно подумать. Открылись новые, совершенно поразительные обстоятельства. Ты прав, Эллер, мы эволюционируем. Когнитивные процессы существенно улучшились — разумеется, за счет ряда телесных функций, но этого и следовало ожидать. По-моему, если все взвесить, мы только в выигрыше. — Блейк осторожно провел рукой по огромному черепу. — Что ж, в долгосрочной перспективе это только на руку. Мы еще вспомним этот судьбоносный день, Эллер. Великий день. Я уверен, твоя теория верна. Процесс не останавливается, и я прямо чувствую, как развивается абстрактное мышление — в особенности способность к обобщению. Теперь я могу постичь кое-какие закономерности, которые…

— Стоп! — прервал его Эллер. — Куда ты собрался? Отвечай! Я все еще капитан.

— Куда собрался? К себе в каюту. Мне надо отдохнуть. Тело крайне неудачное. Видимо, понадобятся тележки, а может, и искусственные органы: механическое сердце, легкие… Сердечно-сосудистая система долго не протянет — это точно, а значит, снизится продолжительность жизни. Еще увидимся, майор Эллер, хотя «увидимся» — не совсем подходящее слово. — Он слабо улыбнулся. — Мы уже ничего больше не увидим, но вот они, — Блейк воздел руки, — они заменят нам глаза. — Он опять потрогал свой череп. — А он — он вообще очень многое нам заменит.

Дверь рубки закрылась. Эллер слышал, как Блейк медленно, но целеустремленно пробирается по коридору, нащупывая путь робкими, осторожными шажками.

Майор подошел к экрану.

— Сильвия, ты здесь? Ты слышала наш разговор?

— Да.

— Теперь понимаешь, что с нами произошло?