Король эльфов - Филип Киндред Дик

Гаррисон Блейк в страхе глядел на капитана. Эллер выдавил улыбку: покрытый ярко-розовой кожей череп Блейка — то еще зрелище. У заместителя так же распухла голова и выпали ногти. Блейк стоял у стола в командной рубке, взгляд его метался между фигурой напарника и собственным телом. Форма болталась на съежившихся плечах как на вешалке, свисая по бокам неряшливыми складками.

— Ну что ж, — сказал Эллер, — дай нам бог выбраться из этой переделки. Космическое излучение иногда творит с человеческим телом странные вещи. Зря мы вообще спускались на этот…

— Эллер, — прошептал Блейк, — что будем делать? Я так не могу… Ты только посмотри.

— Знаю.

Эллер плотно стиснул губы. Трудно говорить, когда у тебя всего пара зубов. Он вдруг почувствовал себя ребенком: беззубым, безволосым и с каждым мигом все более беспомощным. Чем же все это кончится?

— Нельзя возвращаться в таком виде, — заявил Блейк. — В этом облике нам нет дороги на Терру. Боже, Эллер, мы какие-то уроды, мутанты! Нас… нас посадят в клетки, как зверей. Люди будут…

— Помолчи. — Эллер подошел ближе. — Счастье, что мы вообще живы. Садись. — Он придвинул стул. — Ноги лучше поберечь.

Оба сели. Блейк глубоко, со всхлипом, вдохнул и стал настойчиво тереть гладкую, безволосую голову.

— Я больше о Сильвии волнуюсь, — наконец нарушил молчание Эллер. — Ей придется тяжелее нашего. Вот размышляю, стоит ли вообще спускаться к ней. Правда, если ничего не предпринять, она может…

Видеоэкран зажужжал и вспыхнул, показывая белые стены лаборатории, а на них полки, аккуратно уставленные стеклянными сосудами и всевозможным оборудованием.

— Крис? — раздался еле слышный от ужаса голос Сильвии.

На экране девушка не показывалась — наверное, стояла сбоку.

— Я тут, — Эллер подошел к экрану. — Как ты?

— Как я? — В голосе Сильвии слышались истерические нотки. — Крис, с тобой ведь тоже это случилось? Я даже смотреть боюсь. — Она помолчала. — Ну да, как же иначе. Вижу тебя, но ты на меня смотреть даже не пытайся! Не желаю показываться тебе на глаза. Это какой-то ужас! Что делать?

— Не знаю. Блейк говорит, что в таком виде он не вернется на Терру.

— Конечно! На Терру нельзя!

Повисла пауза.

— Потом подумаем, — прервал молчание Эллер. — Необязательно решать прямо сейчас. Изменения вызваны радиацией, так что они могут оказаться временными. Возьмут и рассосутся понемногу. Ну или операцию сделаем. Давайте сейчас не будем из-за этого переживать.

— Не будем переживать? Ага, конечно! Подумаешь, такая мелочь — чего тут переживать! Крис, ты что, не понимаешь? Мы же монстры. Гладкокожие монстры. Ни волос, ни зубов, ни ногтей. Головы…

— Знаю, — Эллер стиснул зубы. — Оставайся в лаборатории. Мы с Блейком будем говорить с тобой по видеосвязи. Можешь не подходить к экрану.

Сильвия глубоко вздохнула.

— Как скажешь. Ты капитан.

Эллер отвернулся.

— Ну что, Блейк, готов обсудить положение?

Лобастая фигура в углу кивнула, чуть шевельнув огромным голым черепом. Массивный торс Блейка как-то усох и скрючился. Руки торчали как трубочки для коктейля, грудь болезненно впала, мягкие пальцы беспокойно бегали по столу.

Эллер не сводил глаз со своего помощника.

— Ну что? — спросил Блейк.

— Ничего. Просто гляжу на тебя.

— Ты и сам тот еще красавец.

— Понимаю, — Эллер опустился в кресло напротив. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало. — Жалко Сильвию. Ей еще тяжелее приходится.

Блейк кивнул.

— Да, Сильвию жаль. Но и нас тоже жаль. Она ведь права, Эллер, мы — монстры. — Его тонкие губы скривились. — На Терре нас уничтожат. Или посадят под замок. Лучше уж мгновенная смерть. Монстры. Уроды. Лысые гидроцефалы.

— Не гидроцефалы, — возразил Эллер. — Мозг не пострадал, и этому стоит порадоваться. Мы все еще способны думать. Мы сохранили разум.

— Зато мы выяснили, почему на астероиде нет жизни, — съязвил Блейк. — Оглушительный успех разведывательной миссии. Добыта бесценная информация. Обнаружено опасное излучение, которое разрушает органические ткани, вызывает мутации, влияет на процесс деления клеток, а также на структуру и функции органов.

Эллер окинул собеседника задумчивым взглядом.

— Как-то ты, Блейк, слишком умно заговорил.

— Точность формулировок — ничего больше. — Блейк поднял голову. — Оценим ситуацию трезво: мы — раковые монстры, жертвы проникающего излучения. Мы вообще уже не люди, не человеческие существа. Мы…

— Кто мы?

— Не знаю.

Блейк умолк.

— Странно, — заметил Эллер, угрюмо разглядывая свою ладонь.

Он по всякому поворачивал ее, шевелил пальцами… очень длинными, тонкими пальцами. Эллер провел ими по столу. Кожа стала очень чувствительной. Он ощущал все неровности: даже крошечные выступы и царапины.

— Что ты делаешь? — спросил Блейк.

— Пытаюсь разобраться.

Эллер поднес пальцы к лицу, чтобы получше рассмотреть. Все было какое-то тусклое, дрожало и расплывалось. Блейк сидел напротив и смотрел под ноги. Его глаза постепенно уменьшались, уходили в глубь огромного безволосого черепа. Эллер вдруг понял: они теряют зрение, понемногу слепнут. Его охватила паника.

— Блейк! — позвал он. — Мы слепнем. Зрение ухудшается, слабеют глазные мышцы и вообще весь зрительный аппарат.

— Знаю.

— Но почему? Мы же лишимся глаз! Они просто исчезнут, рассосутся. Из-за чего?

— Они атрофируются, — прошептал Блейк.

— Может, и так.

Эллер вынул из ящика стола судовой журнал с лучевым карандашом и сделал на фольге пару пометок. Зрение стремительно ухудшается, зато чувствительность пальцев растет. Совсем другие тактильные ощущения. Компенсация?

— Что думаешь? — спросил он. — Какие-то функции организма мы теряем, но взамен приобретаем новые.

— Ты про руки? — Блейк стал изучать собственные ладони. — Без ногтей пальцы работают совсем по-другому. — Он провел рукой по одежде. — Я чувствую каждую нить. Раньше такого не было.

— Значит, ногти выпали не просто так!

— И что?

— Мы считали, что никакой цели нет. Случайные ожоги, клетки гибнут, мутации. А что, если…

Эллер осторожно провел лучевым карандашом по листу. Пальцы — новые перцептивные органы. Движения точнее, тактильная чувствительность выше. Зато падает зрение…

— Крис! — громко донесся из динамика испуганный голос Сильвии.

— Что? — обернулся он.

— Я слепну. Ничего не вижу.