Искатель - Джек Макдевит

Несколько минут спустя они ушли. Принесли мою еду, и я начала поспешно поглощать ее, пытаясь улыбаться окружавшим меня «немым»: те упорно таращились на меня, когда считали, что я не смотрю в их сторону. Вернувшись в номер, испытала большое облегчение.

Мелькнула мысль о том, что надо все бросить и пусть Алекс сам ищет «Сокол».

Он наверняка занялся бы поисками.

Он ничего не сказал бы мне, не стал бы меня осуждать, но я прекрасно его знала. Алекс полагал, что с мужской работой справится и мальчишка. Или женщина.

Утром я поднялась на борт «Коумара», совершавшего прямой рейс на Боркарат – одну из главных планет Собрания, расположенную в восьмидесяти шести световых годах от Ксиалы.

На «Коумаре» летели двадцать два пассажира, все, кроме меня, – «немые». Большинство их собралось в кают-компании, когда там появилась я. Меня увидел молодой ашиур. Больше в мою сторону никто не повернулся, но все насторожились. Я вдруг поняла – не спрашивайте как, – что они наблюдают за мной посредством этой единственной пары глаз.

Какой-то детеныш зарылся головой в одежду матери.

Мне сразу же стало ясно, что полет доставит мне немало удовольствия. Я неуклюже улыбнулась молодому ашиуру. «Немые» не умеют как следует улыбаться, – возможно, они в этом просто не нуждаются. Некоторые, жившие среди нас, переняли этот обычай, но в естественных условиях он им незнаком. Поэтому улыбка «немого» способна напугать до полусмерти кого угодно.

Еще одна отличительная черта «немых» – они не разговаривают. Вы сидите в одном помещении с двумя десятками «немых»: все молча глядят друг на друга, никто не говорит ни слова.

Они пытались проявлять общительность – жестикулировали, повернувшись ко мне, смотрели мне в глаза. Некоторые приветственно поднимали руки.

Через несколько минут я совершила то, чего обещала себе не делать, – нырнула в каюту и закрыла дверь, от всей души жалея, что не могу закрыть дверь в свое сознание. Вскоре захлопнулись наружные люки, и я услышала шум оживающих двигателей. А затем в дверь постучали.

Открыв, я увидела «немого» в такой же серой форме, какую носил Фрэнк. Он протянул мне белую карточку с текстом: «Добро пожаловать на борт. Мы готовы к старту», а за ней вторую: «Вам нужна помощь?»

Наклонившись, я постучала себя по лбу. Мне хотелось, чтобы он понял, о чем я думаю, и я мысленно сформировала слово «нет». «Нет, спасибо. Все в порядке».

Потом я вспомнила, что, вероятно, мой собеседник не понимает стандартного языка. Он поклонился.

«Я знаю, что на кресле есть ремни. Я воспользуюсь ими».

Я мысленно представила себя, пристегнутую к креслу.

Он снова поклонился и вышел.

«Я синяя коробочка из-под печенья».

Я стала прятаться в каюте, выходя лишь в туалет и за едой, которая оказалась вполне неплохой, – как я поняла, ее готовили специально для меня. Четыре дня – не так уж и долго. Можно пережить.

Примерно через час после старта в дверь вновь постучали: на этот раз за ней стоял не стюард, а ашиур неопределенного возраста, высокий даже для «немого» – ему приходилось пригибаться. Он посмотрел на меня холодными как лед глазами, и я подумала о том, ощущает ли он снедающее меня беспокойство. На нем были тускло-голубые брюки и свободная рубашка – виденные мной «немые» нередко одевались так, хотя чаще предпочитали некое подобие мантии.

Я стояла, не сводя с него взгляда. Потом раздался щелчок, и электронный голос произнес:

– Здравствуйте. Как вы себя чувствуете?

Я попыталась выбросить из головы все мысли и сосредоточиться на ответном приветствии.

– Здравствуйте. Все хорошо, спасибо.

– Прекрасно. Я знаю, что на первых порах может быть не по себе.

– Нет, все в порядке. Никаких проблем, – ответила я и тут же подумала: есть ли смысл лгать тому, кто читает мысли?

– Я могу чем-то помочь?

– Думаю, вы только что мне помогли.

– Превосходно, – голос шел из амулета. – Хочу заметить: что бы вам ни казалось, вы среди друзей.

Голая среди друзей. Я тут же постаралась отбросить эту мысль.

Он поколебался. До меня начало доходить: он не хочет показывать, что способен читать в моем сознании.

Я стала прикидывать, надо ли приглашать его в каюту.

– Ценю вашу заботу, – сказала я.

– Не воспринимайте все это всерьез. Мы проведем вместе около четырех суток, а потом разойдемся. С вами ничего не случится.

– Да, вы правы.

– Не хотите к нам присоединиться? Будем очень рады познакомиться с вами.

– Да, конечно.

Он отступил в сторону, пропуская меня. Я последовала за ним, закрыв за собой дверь.

– Меня зовут Чейз.

– Мое имя, вероятно, окажется непроизносимым для вас. Зовите меня… – Я буквально ощутила его присутствие у себя в голове. – Зовите меня Фрэнком.

Неужели я думала о стюарде с «Дипси-Дудля»?

– Ладно, Фрэнк. – Я протянула руку.

Я пустила по рукам свой блокнот, и другие пассажиры с его помощью задавали мне вопросы. Откуда я? Бывала ли я раньше в Собрании? Куда я направляюсь? Почему я так боюсь? Последний вопрос задал детеныш, неохотно участвовавший в беседе: похоже, он боялся не меньше меня.

Фрэнк отлично справлялся со своими обязанностями.

– В ваших мыслях нет ничего такого, чего нам не встречалось раньше, – сказал он. – Кроме разве что брезгливости, которую вы ощущаете в присутствии нас.

Не стесняйся, дружище. Так мне и надо.

Некоторые толкнули друг друга в бок, покачивая головами, – видимо, это было аналогом смеха.

Я спросила Фрэнка, не сбивает ли их с толку постоянный поток чужих мыслей и эмоций.

– Не могу представить жизни без них, – объяснил он. – Я ощущал бы себя отрезанным от мира. – Он уставился на меня своими красными глазами. – Вам не случается испытывать чувство одиночества?

За время полета я узнала, что смешение мыслей добавляет дополнительное измерение тем чувствам, что испытывают влюбленные или друзья. Телепатия делает общение более глубоким. И ашиурам ничего не известно об эволюции, ведущей к возникновению коллективного разума. Теория Джо, о которой я поведала, вызвала смех.

– Каждый из нас – отдельная личность, Чейз, – сказала одна из самок, – поскольку мы отчетливо видим различия между собой и другими.

– Мы не можем скрывать то, что думаем или чувствуем, – сказал мне Фрэнк на второй день. – И мы это знаем. Как я понимаю, вы, люди, не всегда честны даже сами с собой. Для меня это непостижимо, но ситуация весьма интересная. С другой стороны, нам известно, что вы боретесь против самых отталкивающих проявлений своей сущности. Но они есть у каждого из нас или вас, так что мы об этом просто не задумываемся. Это часть нас, и мы принимаем ее как должное. Кстати, не смущайтесь из-за своей инстинктивной реакции на нашу внешность. Нам вы тоже кажетесь непривлекательной. – Он замолчал и огляделся. К тому времени я уже научилась отчасти распознавать ашиурский язык тела. Некоторые выразили неудовольствие его словами. – Уточняю: непривлекательной лишь физически. Мы узнали вас изнутри, постигли вашу душу и поняли, что вы – одна из нас.