Охотницы за привидениями - Татьяна Полякова

Я слушала, вытаращив глаза: Лев Николаевич большой оригинал,если б в моем доме завелось привидение, я бы немедленно его продала, дом, яимею в виду.

Чтобы как-то нарушить тягостное молчание, последовавшее заэтим откровением, я подошла вплотную к картине. Надо признать, портретхудожнику удался. «Вересов», — прочитала я внизу размашистую подпись испросила:

— Кто написал портрет?

— Местный художник. Очень талантливый человек. Мамаздесь… мама здесь как живая, — собравшись с силами, сказал ЛевНиколаевич. — Моя мать погибла совсем молодой, в двадцать семь лет. Оченькрасивая, очень добрая женщина, ее все любили.

— Как она погибла? — спросила Женька.

— Она застрелилась.

— Застрелилась? — не смогла сдержать удивленияЖенька.

— Да. Мой отец был намного лет старше ее, они любилидруг друга, по-настоящему любили и были счастливы. Пока здесь не появился одинчеловек. Он ненавидел отца, ведь тот был незаурядной личностью, и многие питалик нему ненависть. Мерзавец знал, что бессилен против отца, замыслилотвратительный план и смог привести его в исполнение. Мама была так молода итак неопытна, она увлеклась, а когда поняла, что за человек соблазнил ее… Онабыла гордой, она решила, что, разбив сердце достойнейшему человеку, не имеетправа жить. Отец все понял и простил ее, но мама себя простить не смогла. Когдаотца не было дома, она застрелилась.

Понятно. Прославленный чекист избежал судебногоразбирательства, дело представили как самоубийство, вполне возможно, сын до сихпор убежден в этом… Сколько ему было тогда? Лет восемь, от силы девять. Да… Атеперь по дому расхаживает привидение… Есть над чем подумать.

— Как сохранился портрет? — спросила я и добавила:— Я имею в виду после пожара? — Если честно, я ожидала какой-тофантастической истории, но все оказалось куда как проще.

— Портрет находился в моей питерской квартире, к томумоменту дом сильно обветшал и жить здесь было невозможно. — Вы построилиэтот дом на том самом месте, где стоял дом вашего отца?

— Прадеда, так будет точнее. Да, на том же месте. Мнехотелось сохранить его частицу. Впрочем, сохранились только подвалы. Возможно,вам будет интересно взглянуть на них. Когда-то в доме совершались богослужения,мои предки из староверов… — Женька сосредоточенно кивала, о предках ей ЛевНиколаевич успел поведать достаточно. — Я хочу построить церковь, —вдруг заявил Лев Николаевич, пытливо глядя на нас. — Возможно, тогда душамоей матери наконец-то обретет покой.

— Разумное решение, — брякнула Женька, и мызамолчали, не зная, что еще сказать друг другу.

Лев Николаевич, устроившись в кресле, устремил взгляд напортрет матери и то ли забыл про нас, углубившись в свои мысли, то ли попростузадремал. Мы на цыпочках покинули комнату, прикрыли за собой дверь и соблегчением вздохнули.

— Ты в самом деле ее видела? — прошептала Женька,недоверчиво глядя мне в глаза.

— Кого? — вздохнула я.

— Не валяй дурака, убитую мамашу, естественно.

— Вовсе не факт, что ее застрелили, она вполне моглапокончить жизнь самоубийством. А местные жители, не жаловавшие ее мужа,додумали остальное. Лев Николаевич говорит, родитель в ту ночь отсутствовал.

— Ага, ты еще скажи, что это ее заблудшая душа бродит истонет в этом дурацком доме.

— Душа не душа, но я видела женщину. Блондинку, итеперь, когда я успокоилась, мне кажется… Нет, я уверена, она очень похожа нату, что на портрете.

— Анфиса, у тебя жар, — нахмурилась Женька и тутже зло добавила: — Что за чушь ты несешь? Кто ж сейчас верит в привидения, этодаже неприлично.

— Я верю своим глазам, — отрезала я, а подружкаеще больше заволновалась:

— Ты же сама говоришь, что была очень напугана. А втаком состоянии…

— Помолчи немного, — перебила я Женьку. — Ядважды видела женщину в эту ночь. Один раз в нескольких метрах от комнаты ЛьваНиколаевича, а потом она постучала в окно. В коридоре было темно и, кроме того,что у нее светлые волосы, распущенные по плечам, ничего сказать не могу. Но вовторой раз я видела ее совершенно отчетливо. И вот еще что: она тоже виделаменя и хотела, чтобы я обратила на нее внимание, для этого даже постучала постеклу. Ты понимаешь? Она очень хотела, чтобы я ее увидела.

— Кто хотела? Привидение? — совершенно обалделаЖенька.

— Идем вниз, — схватив ее за руку, пробормотала я,и мы бросились к лестнице.

— Что ты задумала? — испугалась Женька, но яничего не стала объяснять. — Послушай, Анфиса, давай рассуждать здраво,сегодня все немного понервничали…

— Не будь дурой, — рявкнула я. — Ее видел ЛевНиколаевич, видела я и видел Саша, он даже дважды выстрелил. Кто-то ходит подому. Вопрос — кто?

Женька в полнейшем замешательстве кивнула, а мы между темдостигли коридора, в окне которого не так давно я видела женщину. Теперь садбыл ярко освещен, возле окна Руслан и два охранника что-то искали, пригнувшиськ земле. Я постучала по стеклу, Руслан поднял голову и кивнул мне, указывая надверь. Дверь в сад оказалась не заперта, и мы направились к Руслану. Он ждалнас, привалившись к стволу высокого дерева, охрана продолжала что-то искать.

— Вот это окно, — указала я.

— Никаких следов, — поморщился он. — А должныбы быть. Саша видел ее вот здесь, точнее, не ее, тень, он просто увидел, чтокто-то пытается проникнуть в дом, и выстрелил, потому что ты закричала, и онрешил… Ты действительно кого-то видела?

— Конечно, — усмехнулась я. — Я ее видела, иохранник ее видел, значит, здесь в самом деле кто-то был.

— И куда же этот кто-то исчез? — скривился Руслани совершенно неожиданно добавил, взяв меня за руку: — Извини. Я здоровонервничаю.

В этот момент подошел Олег.

— Ну что? — спросил он без энтузиазма. —Следы есть?

— Ничего, — ответил Руслан.

Женька, которая все это время стояла поодаль и в разговореучастия не принимала, наклонилась, присела на корточки, затем резко выпрямиласьи протянула к нам руку. Поначалу мы даже не поняли, в чем дело, Руслан взялЖенькину ладонь, и вот тогда я увидела кровь на ее пальцах.