Охотницы за привидениями - Татьяна Полякова

— Не знаю, — честно ответила я. — Кажется,это была женщина. Да. Светлые волосы, а лицо… знаете, как будто она… мне сложнообъяснить, в первый момент я решила, что это привидение.

Все растерянно молчали, а Лев Николаевич так сдавил рукойподлокотник кресла, что тот, казалось, не выдержит и сломается.

— А во второй? — спросил Руслан. Я с удивлениемпосмотрела на него, а он нетерпеливо добавил: — Это в первый момент, а вовторой?

— Я испугалась и бросилась бежать.

— Это точно была женщина?

— Кажется… я ведь видела ее одно мгновение, и выгляделаона странно. Конечно, это женщина. Блондинка и… похожа на сумасшедшую.

— Час от часу не легче, — вздохнул Руслан. —Только сумасшедших нам и не хватало. Двери мы проверили, посторонние в домпроникнуть не могли, значит, ты в безопасности, — повернулся он кхозяину. — Дождемся рассвета и прочешем окрестности. Думаю, Сашу раноутром надо отправить в город, я бы усилил охрану.

Лев Николаевич вроде бы пребывал в трансе, при последнихсловах Руслана как будто очнулся и кивнул:

— Делай, что считаешь нужным.

Совершенно неожиданно подал голос Мстислав, до этого моментаон как будто попросту отключился и теперь вдруг решил принять самое деятельноеучастие в разговоре:

— Что за чепуху вы здесь болтаете? Анфиса виделаженщину… Какую еще женщину, откуда ей здесь взяться? Может быть, этодействительно привидение? Лично я бы не удивился, окажись это именнопривидением. Анфиса стала свидетелем гибели молодой девушки, вполне логичнопредположить, что это отразилось на ее душевном спокойствии.

— Вы на что это намекаете? — спросила Женькаголосом, каким обычно прапорщик поднимает солдат на зорьке. — По-вашему,Анфиса спятила и ей все привиделось?

— Я бы не стал называть это так, — пошел напопятный адвокат, вот уж воистину крапивное племя, — но согласитесь, дажеабсолютно здоровый человек в такой ситуации…

— А до этого вам нечто подобное видетьприходилось? — спросил Олег. Я подумала и кивнула, к вящей радостиМстислава.

— Да. Я видела женщину в белом, то есть это, кажется,была женщина. Я спустилась на второй этаж и увидела ее совсем недалеко откомнаты Льва Николаевича.

Руслан неожиданно громко рассмеялся, а все уставились наменя с растерянным видом.

— Я тоже видела, — заявила Олимпиада.

— И я, — кивнул Лев Николаевич с заметнымоблегчением. После этого последовала немая сцена. То есть мы втроемпереглянулись, обретя поддержку друг в друге, а остальные пялились на нас вовсе глаза, точно ожидали конца света. — Я не придал этому значения, —вздохнул хозяин. — Я решил… то, что любой здравомыслящий человек решил бына моем месте. Но если Олимпиада Назаровна и Анфиса… Это меняет дело.

— Ты хочешь сказать, что в доме завелосьпривидение? — не зная, то ли смеяться, то ли злиться, спросилРуслан. — Выходит, Сашка по нему пальнул?

— Нам свойственно с насмешкой относиться к вещам,которых мы не понимаем, — голосом пастыря изрек Лев Николаевич и устремилв окно невидящий взгляд.

— Ну что же, — пожал плечами Руслан. —Привидение или нет, а Саша завтра отправляется в город, охрану в любом случаеследует усилить.

— Завтра, то есть сегодня, годовщина маминойсмерти, — сообщил Лев Николаевич, Олимпиада хмуро кивнула, а мы внекотором недоумении замерли.

— Замечательно, — хмыкнул Руслан, поднимаясь скресла. — Я очень уважаю вашу маму, мой дорогой друг, только не могу взятьв толк, при чем здесь ее смерть? Вынужден вас покинуть. Мы с ребятами не веримв привидения и на всякий случай еще раз осмотрим дом. — С этими словамиРуслан удалился, а мы затихли в креслах. Минут через пять Олег взглянул на часыи сказал:

— Может, есть смысл лечь спать?

— Да-да, — встрепенулся хозяин. —Отправляйтесь на покой. Прошу прощения за беспокойство.

Все дружно поднялись и направились к двери, только Олимпиадапродолжала сидеть, хмуро разглядывая пол. Я уже покидала комнату, когда хозяиннеожиданно меня окликнул:

— Анфиса Львовна, не могли бы вы уделить мне несколькоминут?

— Да, конечно, — кивнула я, Женька притормозиларядом со мной, и Лев Николаевич добавил: — Женечка, вы можете присутствоватьпри нашем разговоре, разумеется, если пожелаете. Идемте со мной.

Мы поднялись на второй этаж, свернули налево (насколько язнала, это крыло пустовало) и подошли к одной из дверей. Лев Николаевичраспахнул ее настежь и сказал:

— Прошу. — Вспыхнул свет, и я с любопытствомогляделась.

Комната была небольшой и производила довольно странноевпечатление. Мебель пятидесятых годов, расшитые занавески на окнах, слоники нашкафу, салфетки, связанные крючком, однако, вне всякого сомнения, ни занавески,ни салфетки антиквариатом не являлись, впрочем, как скорее всего и мебель —выглядела она образцово, так что трудно было поверить, будто люди пользовалисьею в течение многих лет.

— На этом месте когда-то стоял наш дом, — тихосказал Лев Николаевич. — Сгорел в годовщину маминой смерти. Местные разноеболтали, участковый даже поджог подозревал… пожар длился час, а все выгорело дооснования. Абсолютно все. Я построил новый дом… конечно, это ребячество, но мнезахотелось, чтобы в нем была мамина комната, и я постарался все устроить так,как было при ней. — Он подошел к стене напротив и, кивнув, спросил: —Женщина, которую вы видели, похожа на нее?

Только тогда мы с Женькой обратили внимание на висевший настене портрет. Молодая женщина в синем платье с белым вязаным воротничкомсмотрела на нас с мягкой улыбкой. Синеву глаз подчеркивал цвет платья, лицобыло нежным и почему-то испуганным, словно женщина ожидала дурного известия.

— Это ваша мать? — спросила Женька.

— Да, — кивнул он и вновь обратился ко мне: —Похожа?

— Я… я не знаю, — честно сказала я. — Таточно была блондинка. Но я, понимаете, я здорово перепугалась…

— Понимаю, — кивнул Лев Николаевич. — Сегоднягодовщина ее смерти. Прислуга жаловалась, что слышит какие-то стоны… Я и самслышал. Остался в комнате, где ночевала Наташа, и слышал… Как раз в этом местенаходилась комната, где погибла моя мать. Вы понимаете? Я сам неоднократновидел фигуру в белом, которая при моем появлении поспешно удалялась.