Клубничное убийство - Галина Куликова

— Нет, опасно. Может, вам нанять охрану или как‑тоеще подстраховаться? Обещайте, что сделаете это немедленно.

— Обещаю, — отрывисто сказал Клебовников.

Сильвестр готов был поклясться, что он испугался.

Когда раздался звонок в дверь, Майя находилась в ваннойкомнате. Судя по долгому гудению фена, укладка ей не давалась. Однако не успелСильвестр впустить гостя в дом, как его помощница пулей вылетела в коридор скриком:

— Сильвестр, это Максимилиан!

Понятное дело, она боялась, что босс обзовет ее кавалеракаким‑нибудь Акакием и испортит ей не только вечер, но и всю жизнь.Возможно, Максимилиан — как раз тот самый мужчина, который сделает еесчастливой.

— Приятно познакомиться, Макс, — радостно сказалСильвестр, отступив на пару шагов, чтобы лучше рассмотреть гостя.

Симпатичный и ладно скроенный. Будь этот парень артистом, онпредложил бы ему роль звездного десантника.

— Моя помощница много о вас рассказывала. Кажется, увас есть собака?

— Нет, вы ошибаетесь, — по‑прежнемуулыбаясь, ответил Макс. — Я не люблю шерсть в квартире.

— Как это правильно…. А какое у вас хобби?

— Увлекаюсь фотоохотой.

— Гоняетесь за зайцами? Удивительно. Наверное, страшноинтересное занятие.

Майя схватила своего кавалера под руку и потащила за собой.

— Приятного вечера! — крикнул им вслед Сильвестр.

В театре он не был тысячу лет. Абсолютно все зрелища емузаменило кино. За последние годы он создал рецензии на такое количество картин,что порой сам поражался собственной осведомленности.

Весь вечер он представлял, как Максимилиан ухаживает заМайей, а потом провожает ее до дому и энергично целует возле подъезда. Оножидал, что помощница явится домой за полночь, полупьяная от любви,переполненная эмоциями, до головокружения счастливая, и сразу же запрется всвоей комнате, чтобы еще раз пережить в мечтах самые сладкие моменты свидания.

Поэтому когда часов около одиннадцати она ворвалась вквартиру, как ураган, он вышел ей навстречу с недоуменным видом.

— Шеф! — воскликнула Майя и больно схватила его зазапястье. Глаза ее горели фанатичным огнем. — Я вам сейчас такое расскажу!

— Максимилиан оказался женщиной? — участливооткликнулся Сильвестр. — Или того хуже — украл в буфете бутерброд сосетриной?

— Вы все шутите, а я совершенно неожиданно разжиласьновой информацией, за которую вы меня расцеловать должны!

Дело происходило в антракте. Максимилиан встал в очередь замороженым, которого возжелала его дама, а сама дама отправилась в туалетприпудрить носик. Рядом с ней перед зеркалом поправляла прическу женщина летсорока с царственным лицом и черными волосами, постриженными по модепятидесятых.

— Я сразу ее узнала! — торопливо объясняла Майя,затащив Сильвестра на кухню и достав из холодильника тарелку с сыром. Когда онанервничала или была возбуждена, всегда зверски хотела есть. Сильвестр, которыйограничивал себя в пище, относился к ее кулинарным марафонам с сочувствием.

— Эта женщина была на одной из фотографий в вашемжурнале! — выпалила Майя и закинула в рот маслину, выуженную из мятойжестяной банки. Выплюнула косточку в кулак и продолжала все с той жегорячностью: — Рекламировала сеть ресторанов «Принцесса на горошине». КакВасильева! И вот… Я смотрю на нее разинув рот, она начинает из‑за этогонемного нервничать и роняет сумочку прямо в раковину. От удара сумочкапереворачивается, и из нее высыпается всякая дамская мелочь.

— Ты подавишься, — мрачно заметил Сильвестр,который всегда считал, что прием пищи — это акт любви к себе, а неудовлетворение желудочной похоти.

— Да бросьте! Вам ведь интересно узнать, что я заметиласреди вещей этой женщины?

— Дай догадаюсь. Зеленую зажигалку?

— Если бы. Все гораздо интереснее. Там была такая жеточно «клубная карта», какую я видела у Васильевой. Помните, ее визиткирассыпались по полу возле журнального столика, и я еще спросила, что это такое.

— Отсюда вывод — ты слишком порывистая, раз все вездерассыпаешь.

— Так вы помните, что ответила мне Васильева?

Да. Что состоит членом клуба любителей китайскойпоэзии, — подтвердил Сильвестр. — Так что было дальше? Ты прочиталановой знакомой пару строк из Ли Бо? «Гляжу я на горы, и горы глядят на меня… Идолго глядим мы, Друг другу не надоедая»… Она расплакалась и предложила тебеприйти на следующее собрание?

— Восхищена вашей эрудицией, — ехидно заметилаМайя, — но поэзия здесь совершенно ни при чем. Я сначала вообще ничего ейне сказала, просто растерялась, если честно. А потом выкатываюсь в холл — вижу,она берет под руку мужчину. И говорит: «Милый, купи программку, хочупосмотреть, кто играет Фредерика». И тут подхожу я.

Пара выглядела эффектной, вели они себя как хозяева жизни, исоваться к ним с вопросами было страшновато. Однако Майя находилась подвпечатлением от увиденного, кроме того, ее разгорячило любопытство. И онарешила сыграть ва‑банк.

— Здравствуйте, — сказала она, лучезарноулыбаясь. — Извините, просто я случайно увидела клубную карту… Ну, ту самую.

Мужчина и женщина смотрели на нее выжидательно. На их лицахбыла, написана заинтересованность. Особенно на его лице. Невысокий, но оченьстройный, великолепно одет, усы щеточкой, глаза веселые.

— Так вы тоже коп?

— Конечно! Я же про то и говорю.

Майя знала только одно значение слова «коп» — американскийполицейский. Все, кто смотрит боевики, знакомы с ним так же хорошо, как сословечком «мент». Чтобы скрыть удивление и растерянность, она стала улыбатьсяеще шире.

— И какой же у вас номер? — спросил новыйзнакомый, подняв одну бровь вверх.

Майя вспомнила, что у Васильевой на карточке был написандвенадцатый номер. Нельзя проколоться!

— Тридцать четвертый.

— Ого! — воскликнул мужчина и посмотрел на своюжену. — Лиза, кажется, нам везет.

Лиза засмеялась гортанным смехом и, немного бравируя,спросила:

— А где же ваш партнер?

— Отправился за мороженым. Ой, я даже не представилась.Меня зовут Майя.

— Я Лиза, а это мой муж Антон.

Майя не знала, о чем с ними еще говорить и как вытянуть что‑нибудьинтересное для дела. Интуиция подсказывала ей, что о китайской поэзии лучше незаикаться. Однако пара не торопилась уйти. Оба как будто ждали чего‑тоеще. «Может быть, я должна сказать пароль? — подумала про себяМайя. — Нет, это бред какой‑то».