Страна коров - Эдриан Джоунз Пирсон

– Мы?

– Да, мы. Это я узнала сегодня от Гуэн на нашей первой наставнической встрече.

Тут Этел спросила меня, какого наставника назначили мне, и когда я ответил ей, что мне достался Алан Длинная Река, учитель речи, который не говорит, она рассмеялась и сказала, что все могло быть гораздо хуже: бедная Нэн получила в наставники Уилла Смиткоута, и он уже не явился на встречу с ней.

– Они должны были встретиться в кафетерии за его обычным столиком. Но когда она туда пришла, его нигде не оказалось. Она прождала час, но он так и не объявился.

– Какая жалость. Он кажется таким приятным малым. А у вас как? Как идет наставничество с Гуэн? Вы с нею хорошо друг другу подходите?

– Отлично идет! Сегодня она пригласила меня на обед, и мы обсуждали с ней логику вселенной и науку космических принципов. Затем разговаривали о том, как собрать мой пакет документов на штатную должность и лучше всего убеждать впечатлительных студентов, что журналистика столь же вневременна, как и все остальное на этом свете, – если не больше. Гуэн также выдвинула убедительный довод, что брак как средство подчинения не слишком отличается от плуга, отягощающего прилежного быка. Я, наверное, всегда это знала, просто никогда не думала в таких рискованных понятиях. Что и говорить, теперь я себя чувствую гораздо более готовой к моему первому семестру в Коровьем Мыке. И к тяготам моего путешествия к личному освобождению и предельному раскрепощению, что ждет нас вдалеке, словно маяк на горизонте.

– К смерти?

– К работе в штате!

– Успеха в том и другом.

– Спасибо. А вы, Чарли? Как продвигается ваше личное освобождение? Приблизились ли вы к тому, чтобы стать чем-то целиком? Или к отысканию влаги во всем?

– Не очень. Честно говоря, в данный момент хоть сколько-нибудь влаги я не вижу ни в чем. Но, видимо, ночь только началась…

– Это уж точно!

С другой стороны комнаты мне дружелюбно замахала сидевшая там Нэн. Она оживленно расплела ноги и подошла туда, где стояли мы с Этел, и – рука на перевязи – умудрилась тепло меня обнять другой рукой.

– Приятно вас здесь видеть, Чарли!

– Спасибо, Нэн. Как рука?

– Уже лучше. Плечо вот до сих пор болит. Но я хотя бы уже могу сгибать запястье. А вы? Есть успехи с расширением метафоры доктора Фелча?

– Пока нет. Но еще рано. Семестр даже еще не начался. У меня есть время до декабря. Да и ночь еще юна…

– Именно!

Обе рассмеялись.

– Знаете, – сказала Нэн, – мы с Этел только что спорили, появитесь ли вы здесь сегодня вообще. Этел утверждала, что нет. Я тоже утверждала, что нет, поэтому похоже, мы обе проспорили!

– Ага, – сказала Этел, – мы с Нэн пришли к единому мнению, что иногда кажется, словно вы считаете себя выше всего этого. Как будто вам совершенно безразличны коллегиальные взаимодействия с другими сотрудниками. Как будто мир, населенный другими людьми, вас отвлекает, словно он – что-то противное и его нужно презирать и избегать. И мы решили, что вы скорее предпочтете спокойное уединение собственной квартиры сегодняшнему чувственному сборищу.

– Я? Выше всего этого? Во-первых, у меня в квартире ненамного тише и спокойнее – рядом живет кафедра математики. А что касается того, что я выше всего окружающего, то с таким же успехом я б мог до сих пор лежать на окровавленном асфальте, поскольку, говоря метафорически, я с него на самом деле и не поднимался. И с учетом того, что я вообще могу никогда не подняться с этого асфальта, очевидно, что мне не по чину считать себя выше чего бы то ни было!

– Значит ли это, что вы здесь останетесь?

– В Коровьем Мыке?

– Нет, на сегодняшнем сборище?

– К сожалению, слишком уж надолго я задержаться не смогу, поскольку мне нужно будет уйти в половине восьмого.

– Почему так рано? Я думала, вы хотели поближе нас узнать?

– Это было б очень мило, но мне нужно быть в другом месте.

– Вы имеете в виду, что стремитесь побывать сегодня вечером в двух местах?

– Насколько это возможно.

– Вместо того, чтобы отправиться в какое-то одно?

– Верно.

– И того, чтобы насладиться каким-то одним местом целиком и до предела?

– Ну, да.

– Но вы пропустите лучшее!

– Ага, – добавила Этел. – Вот бы сюда нашего ведомственного научного сотрудника!..

Обе хихикнули, как школьницы.

Видя это, Марша Гринбом, ныне удивительно облаченная в просторный саронг, подошла к нам предложить кое-какой еды. Белый саронг ее был почти прозрачен и очень откровенен – и когда она текуче перемещалась по комнате, ткань легко скользила по ее телу так, что на долю воображения оставалось мало что.

– Угощайтесь! – произнесла она и подвела нас к столику, на котором была разложена фуршетная еда: рыба, вино, подрумяненное зерно и чашка «М-энд-М»-ов.

– Как здорово смотрится! – сказала Нэн.

– Ага, – согласился я. – Вот это зеленое выглядит интригующе. Что это?

– Это, Чарли, руккола. Я лично отбирала по листику.

Этел наложила мне блюдце рукколы, а Нэн посыпала его сверху «М-энд-М»-ами вперемешку с подрумяненным зерном. Марша вручила мне чашку.

– Выпейте вина… – сказала она. – Вы же пьете вино, правда?

Я утвердительно поднял чашку:

– Можно сказать и так!..

Немного погодя Нэн и Этел заняли свои места, а Марша отошла приветствовать других гостей в комнате. Стоя с вином и блюдцем, заваленным «М-энд-М»-ами и рукколой, я не мог не заметить, до чего неформально одеты все мои коллеги: теперь уже на каждом была просторная одежда; некоторые даже завернулись в такие же светлые саронги, как у Марши. Даже Гуэн после долгой поездки от зелени к суши переоделась в шорты и широкую футболку и теперь сидела с совершенно покойным видом на бамбуковой циновке, беседуя с профессором экономики, чей саронг был подвязан вокруг пояса. (Профессор был без рубашки, давно уже преклонных лет, обрюзгший и с невозможно волосатой спиной и грудью, которые он бесстыдно выставлял напоказ.) За несколько минут Марша завершила свой обход комнаты и когда снова оказалась подле меня, сказала:

– Итак, Чарли, это ваш первый тантрический опыт?

– Мое что?

– Тантра, Чарли. Станет ли это вашим первым соприкосновением с древними неотантрическими ритуалами, что стали так популярны по эту сторону от временной автобусной остановки? Нас всех удивило, что вы решили прийти. Мы думали, вы будете выше этого. Но мы рады, что вы с нами! Нет ничего лучше замечательной садханы, чтобы повысить свою осознанность перед тяготами долгого семестра. И как человек, разведенный не единожды, но дважды, вы, вне всяких сомнений, готовы испытать жизнеутверждающую чакра-пуджу?