Последний пророк - Барбара Вуд

— А как же твоя дочь?

— Я найму няню, — едва слышно ответил он.

Беттина с раздражением вздохнула:

— Няню! Я не позволю, чтобы дочь моей сестры жила вот так. Очень хорошо, я останусь, но ты должен найти нам подходящее жилье и в таком городе, где Моргана могла бы ходить в школу.

Фарадей с помощью Уилера устроил их в приличном пансионе, где Беттина сразу дала всем понять, что она леди и требует к себе соответствующего отношения. Ему было мучительно больно расставаться с Морганой, но он понимал, что Беттина права: в этом диком мире, куда он вторгся, нет места для ребенка. Он пообещал их часто навещать и привозить подарки.

Уилер был владельцем фактории в северной части каньона Чако. Она была построена из дерева и камня, и в ней можно было приобрести всевозможные галантерейные товары, консервы, свиной жир в банках, крекеры и печенье. Там хранились мешки с мукой, сахаром, кофе и солью, стояли бочки с соленьями и лежали рулоны хлопчатобумажной ткани и набивного ситца. Кроме того, Уилер торговал фонарями, керосином, веревкой, сандалями, кастрюлями. На стенах висели и пылились могучие оленьи рога, растянутые шкуры гремучей змеи и ящерицы и связки меховых шкурок и кожаных отрезов разных видов. Навахи тихо и послушно стояли в очереди и ждали, когда их обслужат и они смогут обменять бирюзу и серебро на лекарства и специи, лопаты и топоры.

Уилер представил Фарадея своей стеснительной толстой жене. Она была одета в бирюзового цвета вельветовую блузу и длинную разноцветную юбку, затянутую серебряным ремнем. Потом Уилер повел его в свою дальнюю комнату, где гордо показал коллекцию керамики, которая насчитывала сотни веков. Фарадей взял в руки кувшин, которому, по словам Уилера, было пятьсот лет. Врач тут же нарисовал в своем воображении руки человека, который формировал и разрисовывал кувшин. Интересно, как выглядел тот ремесленник, о чем он думал, когда творил, был ли он женат, имел ли детей? Фарадей поделился своими мыслями. Уилер ему возразил:

— Мы полагаем, что именно женщины занимались гончарным ремеслом.

Посетив факторию, Фарадей очень много интересного узнал об индейцах. Как всегда, на переднем крыльце сидел завернутый в одеяло навахский старик и мирно покуривал трубку. Уилер объяснил, что у этого человека парализованы ноги, случилось это во время одного из последних сражений с белыми солдатами. Теперь каждое утро его нужно приносить сюда из хогана и каждый вечер относить обратно.

— Бедняга, — пожалел Фарадей.

— Почему вы так говорите? — спросил Уилер.

— Ужасно быть паралитиком!

— Старик Бен смотрит на это иначе. Он считает себя счастливым человеком.

— Разве может парализованный быть счастливым?

— Спросите его сами, и он вам скажет, что чувствует себя парализованным, когда ему нужно пойти куда-нибудь.

Фарадей сопровождал Джона Уилера повсюду и был поражен условиями, в которых жили индейцы и которые, когда он прибыл сюда, представлялись ему совершенно иными. Бедность угнетала его.

— Там, на востоке, — иронизировал мистер Уилер, — в Нью-Йорке и Филадельфии — народ хороший. Они беспокоятся о своих краснокожих братьях. Складывают в коробки одежду и присылают ее на запад, чтобы бедным индейцам было что носить. Вы знаете, что эти идиоты присылают сюда? Поношенные вечерние платья и смокинги.

Фарадей старался обращать внимание на все, что видел и слышал, но он не мог выбросить из головы образ загадочного каменного холма на площади в Пуэбло-Бонито. Холм снился ему, он думал о нем, из-за него он спорил сам с собой, делал предположения, а потом сам же их опровергал. Почему холм преследовал его, куда бы он ни ходил? Что такого особенного в той груде камней?

Чем настойчивее он пытался не думать о каньоне Чако, чем дальше уезжал от запрещенных руин и чем больше спорил сам с собой, тем все сильнее росло его любопытство. Где бы они ни находились с Уилером в этой широко раскинувшейся стране холмов и пустынь, равнин и лесов, посещая хоганы навахов и горные пуэбло хопи, где они слушали нескончаемые сказания, истории, мифы и легенды, Фарадей часто вспоминал призрак каменного холма в Пуэбло-Бонито.

Какую великую тайну скрывает каньон Чако?

Беттина и Моргана прожили в пансионе ровно два месяца. Вдруг Беттина заявила, что это жилье им не подходит. К счастью, Альбукерке был развивающимся пограничным городом, который когда-то был конечным пунктом на тропе от Санта-Фе, а теперь главной станцией на железной дороге, поэтому пансионов здесь было построено предостаточно. Город стал оздоровительным курортом для больных туберкулезом и другими респираторными заболеваниями, поэтому санатории и минеральные источники быстро росли повсюду, привлекая в город тех, кого Беттина называла высшими слоями общества: докторов, медсестер, ученых и юристов. Мистер Уилер говорил, что если бы лекарства от туберкулеза никогда бы не нашли, Альбукерке так и остался бы в руинах. Фарадей в сопровождении Уилера и двух индейцев-проводников исследовал окрестности в поисках шаманов. Беттина в это время делала все возможное, чтобы обустроить жизнь для себя и Морганы.

Фарадей появился на шестилетие Морганы, привез в подарок индейские бусы, мокасины и обрядовую куклу «качина». Когда они катались в экипаже, Моргана спросила отца, что значит «важничает». Он спросил, где она слышала это слово, дочь ответила, что миссис Слокомб, владелица пансиона, говорит, что Беттина Хайтауэр важничает. Фарадей засмеялся и подумал, что его дочь растет очень смышленой девочкой. Скоро этот незначительный разговор стерся из его памяти.

— Фарадей, — начала Беттина резким голосом, что всегда означало: далее последует требование. — Тебе придется принять какое-нибудь решение. Ты уже многие месяцы путешествуешь по этой несчастной стране, но так и не обнаружил следы язычников, которых ищешь. Твоей дочери уже шесть лет. Ей надо жить оседлой жизнью. — Беттина не упоминала, что у нее совсем недавно был день рождения, ей исполнился тридцать один год. — Я не могу допустить, чтобы так продолжалось и далее.

Он не желал ее слушать. В последнее время его мучили частые головные боли и бессонница. Когда ему все же удавалось заснуть, ему снились какие-то странные, бессмысленные сны. Если они с Уилером не путешествовали, он оставался с Беттиной и Морганой. Но их общество не приносило ему утешения и покоя. Не только потому, что даже после стольких месяцев образ каменного холма продолжал терзать его мысли и он постоянно думал о Пуэбло-Бонито, но также потому, что раздражение Беттины росло с каждым его приездом.

Беттина отвергла все пансионы города, и Фарадей арендовал для них бунгало на окраине города, в достаточно тихом и уютном месте, но она стала жаловаться на неприятный запах, который шел с окрестных пастбищ. Затем Фарадей поместил свою дочь и свояченицу в респектабельный отель, где капризная Беттина на время успокоилась, но лишь до той поры, пока она не узнала, что их отель находится всего в нескольких кварталах от пользующегося дурной славой района. Она жаловалась ему, что не хочет, выглядывая в окно, видеть на тротуаре размалеванных дамочек, направляющихся в город за покупками.