Великие психологи - С. И. Самыгин

Юнг посвятил 1901 год постижению основ своей новой профессии в том бешеном темпе, который типичен для студентов медицинских колледжей. Ему потребовалось 6 месяцев на то, чтобы познакомиться с результатами 50-летних трудов, отраженными в «Общем журнале по психиатрии» (Allgemeine Zeitschrift fur Psychiatrie).

Он хорошо усвоил эти уроки и к 1902 году уже опубликовал полную историю болезни одного из тюремных заключенных, страдавшего припадками истерии. Его анамнез появился в «Журнале по психологии и неврологии» (Journal for Psychology and Neurology). Колоссальная работоспособность Юнга, его необычайно тонкая наблюдательность и талант легко облекать свои мысли в слова и доносить их до читателей были теми чертами, которые отличали Юнга в течение всей его карьеры ученого. За 10 лет, последовавших за первой публикацией, Юнг написал и опубликовал более 90 работ, включая несколько книг и монографий, десятки медицинских докладов, отчеты об основных циклах эмпирических исследований, а также многочисленные обзоры самых значительных публикаций в своей профессиональной сфере.

Однако вернемся к начинающему психиатру и поговорим о его первых исследованиях, о их содержании, о том, какие цели двигали Юнгом, о том влиянии, какое оказала работа Юнга в его время, и о том, какую возможную ценность представляет наследие Юнга для последующих поколений. Исследование ассоциаций, поощряемое Юджином Блюлером, главным врачом и руководителем Юнга в клинике Бургхольцли, было предпринято с реальной целью понять природу dementia рrаесох (то есть раннего слабоумия, как раньше называли шизофрению). Блюлера особенно волновала эта вечная проблема психиатрической диагностики, а более конкретно он интересовался этиологией, прогнозированием и возможностью лечения dementia рrаесох. Избрав в качестве инструмента исследований ассоциативную методологию, Блюлер искал себе помощника, который осуществлял бы сбор информации, необходимой для оттачивания этой методики, с тем, чтобы с ее помощью получить ответы на насущные вопросы. Он нашел такого человека в Юнге. Независимо от того, как Блюлер и Юнг начинали свою совместную деятельность, вышло так, что все, что они сумели сделать в последующие 10 лет, носило отпечаток личной мысли Юнга.

Основания, определившие участие Юнга в данном исследовательском проекте, были раскрыты им во вступительном параграфе своего первого из целого ряда докладов на тему «Ассоциации у здоровых индивидов» (The Associations of Normal Subjects). В этом вступлении Юнг делает особый упор на влияние Блюлера, описывая в том числе ту задачу, которую Блюлер поставил перед Юнгом и его коллегой по работе, Риклином. Юнг ясно дает понять, что он «пустился в этот путь» с целью проведения исследовательской работы, необходимой для того, чтобы его руководитель получил возможность, опираясь на более точные данные, продолжить свое основное исследование в области психозов. То, что это была только часть правды, ясное отражение постоянно присущего Юнгу стремления двигаться по собственному пути независимо от того, чего требовала от него в конкретный момент преданность другим людям, позволяет предположить заявление самого Блюлера в этом же вступлении. Указав, что исследования Юнга дали возможность ответить на многие вопросы в диагностике, Блюлер продолжает: «Однако этим ценность полученных результатов не исчерпывается. С помощью оригинальных интерпретаций, правильность которых легко доказуема, Юнг и Риклин продемонстрировали, что благодаря этому методу стало возможным более широкое исследование механизмов бессознательного, чем мы смели надеяться ранее». Этот аспект исследований брал начало не в области интересов Блюлера; он явился продолжением тех исследований, которые Юнг начал, работая над темой своей диссертации. Он все еще искал ключ к «другому миру, существующему за пределами мира реального», который он наблюдал у своей молодой родственницы. Он думал, что сумел определить этот мир в своем анализе контролируемых ассоциаций как сконцентрированную совокупность идей в области бессознательного, сопровождаемую чрезмерными или несоответствующими аффектами — то есть комплекс. То, что подобное прозрение привлечет Юнга к теории Фрейда, ясно без лишних слов. Важно понять другое — то, что Юнг уже вступил на свой собственный путь. Этот путь он открыл сам, а не в процессе работы над заданием Блюлера и не во время чтения работ Фрейда.

Но коль скоро Юнгу было предназначено следовать своим собственным путем, почему тогда он принимал такое деятельное участие в работе сначала Блюлера, а потом Фрейда? Один из ключей к этой загадке лежит в аспектах личности Юнга, которые замечали в нем другие люди, но которые, по всей видимости, оставались скрытыми от его сознания и которые он сумел увидеть только в более зрелом возрасте. Разные люди в разное время характеризовали Юнга как высокомерного, тщеславного, честолюбивого человека, жаждущего признания, проникнутого духом соперничества и даже не заслуживающего доверия. Тот факт, что подобные характеристики соседствовали с совершенно другими определениями, такими, как скромный, внимательный, открытый, чуть ли не святой, дает некоторое представление о той сложности характера Юнга, которая отражается в существовании в нем личностей № 1 и № 2. Совершенно очевидно, что ему были присущи и те и другие приписываемые ему черты, но именно власть честолюбия и соперничества, то есть сторона личности № 1, делали столь притягательными для Юнга его союзы со своими старшими наставниками.

В своей книге «Воспоминания, сновидения, размышления» (1961) (Memories, Dreams, Reflections) Юнг часто касается своего отношения к честолюбивым помыслам и соперничеству. Говоря о том, что в годы учения в гимназии он уже наслаждался плодами успехов, Юнг добавляет, что за этот успех ему пришлось заплатить слишком высокую цену, поскольку он лишал Юнга внутреннего покоя, покоя души. Он рассказывает, что даже когда ему удалось стать первым учеником в классе, удовольствие от этого было отравлено завистью к нему его соучеников. «Я ненавидел любое проявление духа соперничества, — пишет Юнг, — и если кто-то из моих товарищей вкладывал в игру слишком много азарта и духа соревнования, я немедленно прекращал игру и уходил». Юнг обладал честолюбием, но ему претило участие в межличностных конфликтах, связанных с достижением признанного успеха, претили проявления агрессии против других людей и проявления враждебности с их стороны.

В другом месте Юнг вспоминает свои студенческие годы, когда ему было около 25 лет и он учился на медицинском факультете, а затем сделал выбор в пользу психиатрии. Он вспоминает, какое разочарование вызвал его новый выбор у его учителя и товарищей. Юнг рассказывает, что он лучше всех сдавал выпускные экзамены и подвела его только неожиданная ошибка в предмете, в котором он всегда превосходил других. После этого он замечает: «Если бы не эта ошибка, я бы получил на экзамене самый высокий балл». Затем поворот мысли приводит Юнга к следующим размышлениям: «Случилось так, что еще один студент получил такое же число баллов, что и я. Это был «волк-одиночка», личность его была для меня неясна, но я подозревал, что это банальный человек. С ним невозможно было ни о чем говорить, кроме учебы. На все он отвечал загадочной улыбкой, напоминавшей мне лица эгейских статуй. Он распространял вокруг себя дух превосходства, но мне казалось, что под этой маской скрываются замешательство и неловкость, которые он испытывал в любой ситуации. Или, возможно, это был некий тип глупости? Я никак не мог раскусить его. Точно помню только то, что у меня создалось впечатление, что его честолюбие носит почти маниакальный характер, и это не дает ему возможности интересоваться ничем, кроме голых фактов. Через несколько лет он превратился в шизофреника.