Великие психологи - С. И. Самыгин

ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ ЛЕКАРСТВЕННЫМИ СРЕДСТВАМИ (НАРКОМАНИЯ)

Несколько слов о вашей проблеме с применением лекарств. Как знают некоторые из вас, я выкуривал примерно по 20 сигар в день и привык к этому. Вы можете верить мне или не верить, но иногда «сигара — это просто сигара». Да, я тоже принимал участие в открытии анестезирующего действия кокаина и даже попробовал принимать его, чтобы проверить, способен ли он контролировать болезненные ощущения. Поскольку наши знания оказались недостаточными, один из моих товарищей пристрастился к кокаину и у него выработалась зависимость от этого средства.

Наблюдая за его реакциями я пришел к выводу, которым поделился с Ференци, что принимаемый в избыточных дозах кокаин способен вызывать параноидальные симптомы. Я рассматриваю лекарственную зависимость сегодняшнего дня как следствие того, что в современном мире много людей разочарованных, неудовлетворенных своей жизнью. У них пропала сексуальность. Им не нужен больше просто новый «кайф», они хотят полностью изменить свой образ жизни.

Помните, что в симптоматике есть удовольствие! Люди, постоянно принимающие сильные наркотики, пускаются в занятия криминальным бизнесом, который приносит им «либидозные» наслаждения от тайных сделок и риска. Они сближаются с другими наркоманами и бродягами и тем самым испытывают удовлетворение, как бы восстанавливая утраченные ими «семейные узы». Некоторые вступают в беспорядочные половые связи, в которых они находят бессознательное удовлетворение своего нежелания нести ответственность за какого-то конкретного человека. Другие люди, пристрастившись к наркотикам, становятся непереносимыми в общении или приобретают параноидальные симптомы, или и то и другое одновременно, что означает, что они получают либидозное удовлетворение, изолируя себя от общества. Если ваше общество действительно стремится помочь людям избавиться от наркомании, оно должно добраться до глубинного истока этой проблемы, чтобы искоренить ее. Речь здесь идет именно о тех тайных наслаждениях, которые присутствуют в симптомах, и вопросы, подлежащие решению, касаются семейных уз, одиночества и ответственности за других.

ПРОЧИЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ВЗАИМОСВЯЗЯХ

Как я уже упоминал в начале своего выступления, наша психоаналитическая группа помогла людям понять, что между ними не так уж много отличий — что самые худшие побуждения, страхи, тревоги и защитные механизмы, которые мы наблюдаем у других людей, в такой же мере свойственны нам самим. По этой причине я полагаю, что теперь уже совсем не так просто отъединить себя от прочих людей, заявляя, что эти люди — другие, странные или ненормальные. Как непосредственный результат такой перемены во взглядах, в недавнем прошлом вы исключили ряд аномальных, криминальных или непопулярных моделей поведения из своего «перечня запретов».

Гомосексуалистов уже не рассматривают как «больных», несмотря на то, что вряд ли их жизненная установка и теперь пользуется большой популярностью в обществе. Аборты и адюльтер уже не считаются «гражданскими преступлениями». Развод уже не является причиной для импичмента президента. Лишь немногие из вас будут открыто жаловаться на то, что в соседний дом въехала еврейская или негритянская семья.

Правда, не так давно вы проголосовали за такое правительство, а вместе с ним и за такой Верховный Суд, которые способны отбросить идеалы гармоничного и свободного сосуществования людей лет на тридцать назад, но, к счастью, в вашей стране правительства приходят и уходят, и то же самое касается верховных судов.

Самым важным пунктом в этом плане является то, что ваши клиники для душевнобольных опустели. На пациентов больше не клеят ярлыки типа «неизлечимый душевнобольной». Может быть, больницы стали даже слишком пустыми, возможно, потому, что ваше правительство хочет таким образом сэкономить средства — особенно на людях, которые не способны принимать участие в голосовании, — и вы слишком часто сталкиваетесь с этими бывшими пациентами на улицах, причем совершенно очевидно, что эти люди все еще нездоровы. Но, может быть, лучше видеть этих людей даже в столь плачевном состоянии, чем запирать их от общества и потом забывать о них.

ПРОГНОЗ НА БУДУЩЕЕ

Позвольте мне дать последний комментарий тем наблюдениям, которые я сделал в Америке. Побывав здесь в 1909 году, я почувствовал, что Америка находится в состоянии своего детства. В 1960-е годы, по моему мнению, ваша нация переживала свою юность. Теперь я вижу перед собой взрослого человека в расцвете молодости, вижу страну, желающую сохранить свои благотворные идеалы свободы и мощи, но одновременно начинающую осознавать реальность ограничений. За импульсивными и непредсказуемыми действиями у вас всегда следуют мысли об обеспечении надежного положения своей страны в будущем. Этому способствует существующая в вашей стране двухпартийная система, которая обеспечивает вам огромную стабильность в сравнении с другими нациями. Одна из ваших партий представляет собой отца, придерживающегося консервативных взглядов и стоящего за сохранение законности и порядка; другая партия представляет собой мать, более любящую по отношению к каждому из своих детей, даже самому малому из них, и озабоченную желанием помочь им.

До сих пор, за исключением тех лет, в которые проходили выборы, ваши отец и мать достаточно хорошо уживались друг с другом, так что реальные различия между ними были скорее ничтожно малыми. Государственный корабль двигался преимущественно единым курсом, независимо от того, кто стоял у руля — отец или мать. По этой причине группировки, настаивающие на необходимости проведения радикальных перемен, не имеют значительного политического влияния, за исключением случаев, когда им удается привлечь на свою сторону миллионы избирателей, так, как это произошло в годы Вьетнамской войны. В целом семья живет в ладу. Посмотрим, что произойдет, когда появится четвертая по счету семья — европейская — после американской, российской и китайской семей. Как я указывал в своей работе «Цивилизация и ее тревоги» (Civilization and its Discontents), я могу только надеяться, что мощные импульсы, возникающие внутри семьи и побуждающие к наслаждениям и разрушению, будут сдерживаться, что вспыхивающие межсемейные ссоры смогут быть разумно предотвращены путем взаимных соглашений и что цивилизация сумеет избежать гибели. Я не слишком большой оптимист, однако считаю, что лучше работать над разрешением проблемы, чем обманывать самого себя и понапрасну терять время.

Приглашение принять участие в этой попытке связать современную психологию с ее историей путем изучения жизни и творчества ее первооткрывателей вызвало во мне душевные колебания. Я был польщен тем, что мне предложили рассказать о творчестве столь значительной фигуры, как Карл Юнг, но были у меня и опасения. Я не «юнгианец» и потому сомневался, имею ли я моральное право браться за такое задание. Но потом я вспомнил интервью с Юнгом, заснятое на пленку в последние годы его жизни, в котором он, усмехнувшись, заметил, что он не является юнгианцем[9]. Это воспоминание помогло мне преодолеть свои сомнения.