Уроборос - Елена Горелик

Госпожа Удача, где вы? Вы нам очень нужны…

В том находишь забаву ты только один,

Унижая людей безо всяких причин.

Свой оплакивай жребий до самой кончины

И скорби, о глупец и глупцов господин.

Омар Хайям. Рубаи

…И тут, когда склонявшееся к горизонту солнце украсило лес, оттесненный от дороги полями, золотой каймой по верхушкам, я впервые увидела плетение заклинания.

Не почувствовала, как раньше, а именно увидела. Глазами. Простенькое плетение, «встроенное» в деревянный оберег над крестьянским наделом и защищавшее землицу от нашествия паразитов, выглядело объемным узором невообразимой красоты. Красота эта переливалась всеми возможными цветами и была неподвижна… На краю сознания промелькнула мысль, что заклинание стоило бы подновить, у него явно заканчивался ресурс. Видимо, цветовая феерия и являлась следствием затухания. А может, сигналом магу? Батарейка садится, мол, сменить бы.

Зрелище было таким прекрасным, что я остановилась посреди дороги. А открытие – я теперь способна видеть структуру работающих заклинаний! – заставило оглядеться вокруг. Прежде всего посмотреть на себя и свое снаряжение… М-да. Не велосипед, а светящийся фантом на колесах. Тоже светящихся. У нас такие «фантомы» по ночам иногда ездят, увешанные светодиодными мигалками, светящимися колпачками на ниппелях, люминесцентными трубочками на спицах и прочими извращениями, напоминающими новогоднюю гирлянду. Сейчас все это явственно виделось при солнечном свете. Амулеты, заряженные защитными заклинаниями в режиме «готовность номер два», едва просвечивали сквозь рукава тусклыми огоньками… Для окончательной проверки, что это не глюки, я сосредоточилась на щепочке, валявшейся у обочины. Щепка сосновая, сосна плетение держит паршиво, но меня она как амулет не интересует. Почувствовала нужный момент и четко произнесла заклинание. Тоже простенькое. Несколько дней комары будут старательно облетать никчемную с виду щепку сто десятой дорогой. Но этим новым зрением я увидела, как от моих рук протянулись тонкие светящиеся нити, опутали щепочку, заставив засветиться и ее, и сплелись в новый красивый узор. Что не удивительно, тоже светящийся.

Ульса об этом ничего не говорил. Видимо, считал, что всем все и так понятно и видят плетения все Одаренные. Может, местным колдунам оно и понятно. Может, родители-колдуны учат детей видеть плетения, едва Дар обозначит себя в ребенке. А я пришла из мира технологии, где люди плетут либо одежду из ниток, либо хрен-знает-что-и-сбоку-бантик из проводов и шлейфов в системном блоке. Впрочем, интриги плетут и там, и здесь, но это уже не по теме. Главное – то, что эта способность у меня наконец-то проявилась. Догадываюсь, в связи с чем…

Догадка оказалась на удивление неприятной, и я поспешила домой. Эти поля принадлежат не домену Масент, а домену Лока, вотчине драгоценного соседа Лугира, глаза б мои его не видели. Этот сосед в отличие от полупомещика-полуразбойника Дойлена был на диво хорош собой, начитан, имел изысканные манеры, мог часами поддерживать светские беседы и никогда не позволял себе сказать собрату по сословию «ты». Даже к сыну на «вы» обращался. Казалось бы, прекрасный человек. Но с первой же встречи я его крепко невзлюбила. Мне не понравился его взгляд. Холодно-оценивающий, но не как на человека, а как… на денежный эквивалент, что ли. Потом я узнала о загадочной и скоропостижной смерти двух его жен и, как говорят у нас, «забила болт» на любые встречи с ним. А пару месяцев назад… Да, это было в конце июля, кажется. Вон там, где полоса леса отделяет Локу от Масента… Я возвращалась из Ремы и стала невольной свидетельницей омерзительной сцены. То, что господа тут баловались «галантной охотой» – то есть ловлей и изнасилованием крестьянок, – не было секретом. Общественным мнением сие осуждалось, но втихаря этим грешил каждый второй помещик. А тут… Молоденькая, не старше Ирки, бабенка билась в руках гогочущих Лугировых бандюков… то есть дружинников, которые сдирали с нее одежонку, и, захлебываясь от запредельного ужаса, верещала: «Добрый господин, смилуйтесь, не надо!!!» Баба постарше валялась в ногах у владетельного ведьмака, выла, умоляя не губить доченьку, не сиротить внученьку. А два хмыря с сальными ухмылочками и непристойными шуточками подводили к молодой крестьянке вороного жеребца, так сказать, в полной готовности… Что было дальше, я потом вспомнила с большим трудом. Выдернула «Сафари» из нарамной сумки и сделала два или три выстрела… Кажется, два. Оба – в сторону коня, слава богу, а то бы могли в суд поволочь за нападение на ведьмака. Громкие хлопки напугали животину, та с заполошным ржанием встала на дыбы. Державшие молодуху уроды отвлеклись, чем бабенка и ее мать моментально воспользовались. Дернули в лес так, что только пятки засверкали. Дружиннички, ругаясь, погнались за ними, но их остановил окрик господина. Этот только брови нахмурил. «Дорогая соседка, – сказал он тогда, – это моя земля и мои крестьяне. Я имею полное право делать с ними все, что пожелаю, и не мешаю вам заниматься тем же в домене Масент». Если меня не подвела память, то я высказала господину Лугиру все, что думаю о правах, обязанностях и родословной ведьмака из Лока, уделив особое внимание видовой принадлежности его матери. Сосед лишь укоризненно покачал головой: «Ваши манеры небезупречны, ведьма Стана из Масента. Жаль. Мне хотелось скрестить две разновидности скотов, дождаться результата и предъявить на суд общественности, начав с вас. Увы, придется ограничить общение с вами». «Говнюк! – рявкнула я. – Появишься на моей земле – тебя самого под коня подложу и посмотрю, скоро ли сдохнешь!» Разумеется, это нигде не всплыло: пресловутое общественное мнение наверняка осудило бы Лугира, если бы хоть что-то стало достоверно известно. Порча собственного имущества не красит владетеля, хотя втихаря этим тоже грешат налево и направо. Лишь бы не стало известно. Чтобы выдвинуть обвинение против ведьмака, нужны свидетельства двух собратьев по Дару, подтвержденные магическим «детектором лжи». Второго свидетеля у меня не было, увы. А когда я рассказала эту историю Дойлену, тот охарактеризовал нашего общего соседа коротко, но емко. Потом добавил: «За такое давить надо». Солидарна. Надо. А кто этим займется?

Дорога была сухая, хорошо наезженная. Велосипед катился почти как по асфальту. По обе стороны возвышались старые вязы, уже ронявшие листву. Солнце золотым расплавом просачивалось сквозь вяло шевелившиеся под вечерним ветерком ветки. Где-то наверху тихо свистела какая-то пичуга, наверное, синичка… Вот та чертова прогалина. Каждый раз проезжаю, и каждый раз настроение портится окончательно. Ускоряюсь, хотя дорога тут идет в гору. Ничего, поработаю на подъеме, отдохну на спуске.

Резкий сорочий стрекот слева – и боковым зрением замечаю человека, встающего из-за куста с дубиной в руках. Блин… Сердце дало сбой, а затем принялось отплясывать тарантеллу. Будь мой велосипед шоссейным, легла бы на руль и вкрутила, как на гонке с раздельным стартом. Но у меня гибрид с прямым рулем и отрегулирован под комфортную МТБ-посадку. Да еще в горку тянусь, чтобы ускориться как следует, нужно ехать практически стоя. А вот этого мне сделать не дадут.