Команда. Мы ударим первыми - Максим Шахов

– Слышь, Бум, чего лепечут?

– Не глухой. Так они тебе и скажут. А бутылочка-то где?

– Дык распили уже, и вот сюда по пьяни угодили. Кореш ногу сломал. Помогите наверх подняться, мужики.

Наверху никак не прореагировали на повторную просьбу, продолжая обсуждение:

– Черт знает на кого похожи! Одни грязные бошки над водой торчат. Лучше бы сюда та старая карга угодила, что нас у люка застукала. А может, и эти – по ее наводке?

– Кончай базар! Какая нам разница, бомжи это, копатели, а может, менты...

– Лучше, чтоб менты!

– ...мы – своей дорогой, они... – тут в голосе послышалась недобрая усмешка, – своей. Нам с Пашо€й связаться надо, а здесь телефон не работает.

– Бум, так давай я их пристрелю!

– Эй-эй, мужики, вы чего это удумали, а?

– Я те пристрелю! Грохота нам еще не хватало. Да здесь все на таких соплях, что рухнет в любой момент. Как обвал в горах. Видел когда-нибудь? То-то. Да и им торопиться некуда. Смотри, вода уже до плеч достает. Пусть купаются напоследок. А орать станут, так все равно никто не услышит. Но ты, Рыжий, здесь останешься. Сам туда не суйся и близко не подходи, понятно? И разговаривать с ними не смей! А как все закончится, найдешь нас около третьего лаза. Не заблудишься?

– Да я за эти дни все здесь изучил!

– Вот и отлично. Как убедишься, что сдохли, только тогда уходи, ясно?

Удаляющиеся шаги подтвердили, что двое мужчин ушли. Оставшийся Рыжий затих и никак не реагировал на призывы Крота. Вадим в это время внимательно изучал решетку и приходил к неутешительному выводу, что его метательные кинжалы были здесь бесполезны: прутья решетки очень толсты, а расстояние между ними слишком мало, чтобы прицельно бросить нож. «Невидимость» противника его нисколько не смущала – он безошибочно мог метать на звук шагов или голоса.

Вода прибывала. Теперь задачей Вадика стало еще и поддерживать на плаву Петровича. Ноги до пола уже не доставали. Кое-как можно было опереться на стену, но со сломанной ногой Крот долго не протянет. Их силы были на исходе.

* * *

Обследование второй башни заняло меньше времени. Она оказалась одноэтажная. Не меньшая по высоте, а без дополнительного настила внутри. Невысокая пирамидальная крыша была изготовлена из толстого цветного стекла или прозрачного пластика. Внизу вдоль трех стен располагались длинные столы, на которых в полнейшем беспорядке громоздились чашки, блюдца, полупустые сахарницы, ложки, четыре разнокалиберных электрических чайника, кофеварка «Эспрессо» и большая 20-литровая бутыль с водой. В двух углах стояли штатные плевательницы, используемые под пепельницы. Хотя окурков хватало и на столах, меж чашами или прямо в них. Короче, это место сотрудники цеха явно использовали для качественной релаксации. Иногда с применением явно запрещенных допинговых средств: из кучи бумажного мусора в углу торчали горлышки двух водочных бутылок.

Следов наблюдателя не было. После короткого осмотра оценку раскрывающейся из окна панораме дал Анатолий:

– Патрон, отсюда вид и вовсе никудышный. Правильно, что наблюдатель не полез в этот приют кофейных наркоманов. Кстати, кто там, в конторе, составлял твой план?

– Компьютер.

– Вот! Я сразу заметил: очень подозрительное название. Тебе не кажется?

– Ладно тебе придираться! Фамилия как фамилия.

Они улыбнулись друг другу.

– Тогда вперед, на приступ последней цитадели! Как говорят друзья-алкаши: между третьей и второй перерыва нет совсем!

– Оригинальная трактовка. Спиши слова.

Они покинули помещение «Эры» и с предельной осторожностью начали подбираться к северному крылу П-образного склада.

14.00. Кортеж президента выезжает на трассу Архангельск – Северодвинск.

* * *

Вода плескалась уже в полуметре от решетки. Рыжему наверху явно становилось скучно. Однако приказ своего главаря он исполнял в точности: не отвечал ни на уговоры, ни на посулы или проклятия, исторгаемые вконец обессиленными пленниками. Он то насвистывал, то уходил со своего наблюдательного поста куда-то в глубь земляных катакомб, то ярким лучом фонаря стремился осветить лица людей в воде. Но ведь никто не запрещал ему беседовать с самим собой!

– Все! Бум с Кощеем уже далеко, этим скоро... трындец настанет, пора бы и мне поразвлечься.

С этими словами он вытащил из-за пояса пистолет, подумал немного, долго шарил в многочисленных карманах непромокаемой куртки и наконец извлек длинный металлический предмет – глушитель, который не слишком умело принялся навинчивать на ствол модернизированного «макарова».

– Сейчас в пингвинчиков поиграем. Кто не спрятался, я не виноват!

Вадим уже давно прислушивался к тому, что делал бандит, и к его незатейливой болтовне. «Приглядываться» было невозможно: яркий свет фонаря резал глаза. Беспокойство Вадима возрастало. Как уберечься от неожиданных выстрелов, если нельзя рассмотреть оружие в руках этого психопата, уловить направление ствола и определить момент нажатия на спусковой крючок?!

«Зато я хорошо вижу толстую решетку. Придется отплыть вон в тот угол и скрываться за прутьями».

Он еще успел оттащить за собой почти потерявшего сознание и нахлебавшегося воды Петровича, как услышал негромкий хлопок и специфичный звук входящей в воду пули.

«Ну, это далеко! – От центра расходящихся по поверхности кругов до головы Вадима было сантиметров тридцать. – Тебе, подлец, придется здорово изогнуться, чтобы попасть в ближний под тобой угол. А тут стык прутьев мешает».

Вадим надеялся, что стрелок, после нескольких неудачных попыток, решится просунуть руку вниз сквозь прутья, и уж тогда... «Да я его за эту руку всего внутрь втяну»!

Луч света переместился за пленниками, и снова раздался выстрел. Теперь он сопровождался противным визгом отрикошетившей от металла пули и гнусной бранью Рыжего.

«А может, этот придурок и сам себя угрохает?» Вадим так сосредоточился на борьбе за сиюминутное выживание, что и думать перестал, какой конец их ожидает с Петровичем даже в случае счастливой кончины Рыжего.

* * *

Здание, к которому с тыльной стороны незаметно подкрадывались Анатолий с Герой, на плане было помечено как склад. Действительно, последние лет десять оно использовалось именно по такому назначению, а раньше это был заводской цех. Потому и сохранилась его П-образная форма, четыре этажа внутренних помещений и длинные коридоры с обеих сторон. Придумать что-либо более неподходящее для складирования чего угодно было трудно. Но не ломать же добротные кирпичные стены! Тогда и пришла кому-то великолепная идея: обозвать строение складом и отдать в распоряжение экипажей ремонтирующихся на заводе кораблей. Одним махом решился вопрос, который долгие годы был камнем преткновения: куда девать тонны оборудования, выгружаемого с корабля? Что-то подлежало полной замене, что-то – частичной, а многое после ремонта вновь должно было монтироваться на кораблях.