Дочь моей жены - Ольга Волкова

— Поспи, — убираю с лица непослушный локон. Вика раскрыла глаза и теперь смотрит на меня пронзительно… неотрывно…

— Я испугалась, — голос слегка хрипит от того, что чуть ранее кричала, звала на помощь. Я кивнул, нежно провел большим пальцем по ее нижней губке, стирая остатки красной помады. — Вячеслав был не в себе, — продолжает, содрогаясь всем телом, — я предупредила его, что ты здесь.

— Умница, — стараюсь улыбнуться, но едва ли улыбка касается моих губ. Накрыв Вику простыней, я встал. Не хотел, чтобы она видела гамму моих эмоций; гнев, смешанный с яростью, топил мой разум. Казалось, если бы не Вика, я бы рванул вслед за смотрителями и как следует показал своему конкуренту, как не хорошо трогать то, что ему не принадлежит.

— Не уходи, — тихо просит, привстав на локоть. — Не оставляй меня, любимый, — как только с ее сладких губ срываются слова, я мигом оказываюсь рядом. Словно хищник, подкрадываюсь к ней, постепенно стягивая простынь с обнажённого тела. Вика не сопротивляется, напротив, в приглашающем жесте раздвигает ноги, и манит пальчиком. Глаза искрятся, в них я вижу любовь к себе, и оттого вдвойне теряю свой разум. Опустившись на неё, захватываю губы в жестком поцелуе, а Вика отвечает. Она впивается ногтями мне в затылок, притягивает к себе, царапает спину, вдавливая в плоть острый маникюр. Бесстыдно глажу ее грудь, щипля за соски, затем опускаюсь ниже… веду ладошкой, ощущая ее мурашки. Вика прогибается в пояснице, и откидывает голову назад, открывая доступ к шее. И я, как голодный вампир, набрасываюсь на нее. Кусаю, целую, присасываюсь, и снова кусаю там, где пульсирует ее сонная артерия. Безумие; и в данный момент для меня это чувство единственное, способное охладить желание мести.

— Ах! — простонала она, когда я накрыл ладонью ее естество. Влажная и горячая… моя девочка жаждала разрядки, но я знал, что всё это отголоски шока. Начав чуть замедляться, Вика мигом схватила мою кисть, и пристально посмотрела в глаза, в которых я видел безмолвный приказ не останавливаться. Моя саба осознанно просила того, чего я сам жаждал. — Я хочу… быстро и жёстко. Как в наш первый раз, — поясняет, облизнув верхнюю губку. Мы неотрывно смотрим друг другу в глаза, дышим одним воздухом, улавливая ритм. Я надавливаю Вике на клитор, и девушка, закрыв глаза, прорычала.

— Хочешь быстро и жестко? — вкрадчиво шиплю у уха, продолжая смаковать поцелуями шею Виктории. Она кивает. Левой ногой я раздвигаю бедра Вознесенской, провожу по внешней стороне, затем закидываю ее ножку себе за поясницу, Вика проделывает то же самое с правой. Захватывает меня в кольцо, и начинает дразниться: трется о мой возбужденный член. Между нами наши руки, она расковано показывает, чего хочет.

— Хочу, — отвечает, затем целует меня, углубляя ощущения. Мы поглощаем друг друга, отдаемся так, что никто не сможет помешать мгновению, в котором есть только мы вдвоем. Прерывая безумие, я рвано дышу. Сам уже на пределе, а от дразнящих трений вовсе схожу с ума, словно я угодил в сети настоящей демоницы, и продал ей душу.

— Открой рот, — приказываю Вике, и она подчиняется. Я вкладываю в него два пальца, задевая язычок. — А теперь смочи их как следует… поиграй с ними, и представь, что это вовсе не пальцы, — намекаю на минет, девушка согласно кивнула и начала искусно вырисовывать язычком круги. Она настолько погрузилась в действие, в выполнение моего приказа, что ненароком я позавидовал своим пальцам. Вознесенская соблазняла меня, играла на струнах, которые, итак, были натянуты до такой степени, что уже вовсю был слышен их треск. Я продолжал вдалбливаться в нее, и преградой были лишь мои брюки. Она не отставала, мурлыкала и забавлялась властью надо мной, которую получила, не говоря ни единого слова. — Всё, достаточно, — мой голос осип от желания, что горело во всем моем теле. Член изнывал, и было жутко тесно в брюках, тем самым только усугубляло мое положение. Вика ухмыльнулась, коварно мигнув взглядом. Словно леденец, в последний раз провела по подушечкам пальцев, а теперь настал мой черед, показать, кому принадлежит её тело. — Расслабь ноги, — вновь отдаю приказ, и Вика размыкает стопы, ставит ноги на кровать, а я возвышаюсь над ней, открывая доступ к ее естеству. Проникаю увлажненными пальцами в её плоть, и начинаю трахать. Грубо, резко, но так, чтобы доставить любимой только удовольствие. Словно шпагат, я расширяю оба пальца внутри нее, подготавливаю для себя, для нашего общего удовольствия. Девушка стонет, хмурится, и, раскрыв свой ротик, вбирает воздуха, который остужает ее внутренний пожар.

— А…а…а…, — срывается голос, затем она сильнее прижимается ко мне, будто этого ей мало. Я усиливаю свой порыв, надавливая большим пальцем на клитор, и в этот момент тело Вики пронзает самый мощный оргазм, который уносит её в мир грёз и лёгкости, свободы — без воспоминаний, которые могли затуманить ее голову и не давать покоя. — Костя, — на выдохе стонет моё имя, впиваясь ногтями в мои плечи. Этот контраст боли и любви так сильно воздействует на меня, и мне хочется продолжать удовлетворять Вику по бесконечному кругу. Опустив голову, я захватываю напряженный сосок в рот, и начинаю ласкать его языком, прикусывая зубами. Новая волна оргазма так скоро накрывает нас обоих, что я волей-неволей кончаю себе в брюки, а Вика мне на руку. Сладкая влажность покрыла ладонь, и, прекратив истязать грудь Вознесенской, я встал на колени перед ней, вынимая осторожно пальцы из напряженного лона. Девушка глубоко дышит, раскрыв глаза, в которых веяло благодарностью за разрядку. Я показываю ей свою ладонь, а затем вбираю пальцы в рот и пробую на вкус ее солоноватую сладость. Вика смущенно покрывается пунцом, а затем переводит взгляд на мой пах. Брюки пропитались семенем, и теперь в области ширинки красуется влажное пятно.

— А теперь тебе нужно отдохнуть, — смакуя, я проговорил, вновь завладевая ее вниманием.

— Прости, — виновато кивает, указывая пальчиком на брюки, — я не была против секса, — поясняет.

— Ничего, малышка, — снова ложусь на нее сверху, накрываю своими губами ее, и дарю тот самый рай, которым только что наслаждался сам. Через пару минут, когда я привел себя в порядок, предупредил Вознесенскую, что вернусь через пару часов, а пока велел запереть дверь в комнату на ключ и никого не впускать.

— Я улажу кое-какие дела, и сразу вернусь. Поедим домой. Вера привезла твои вещи? — напоминаю Вике о визите в дом ее подруги. Вознесенская закуталась в простыни, и села на кровати.

— Да, — коротко кивнула она. — Костя, он не трогал меня, — вдруг тихо проговаривает, а во мне тут же вспыхивает гнев.

— Даже если он не успел трахнуть тебя, все равно он тронул то, что не принадлежит ему. Вячеслав получит по заслугам, будь уверена, — я резко отвечаю, поправляя на себе спортивные штаны, которые на время одолжил в гардеробе Эдуарда. — Смотрители были на месте, когда он вошел в комнату? — смотрю на побледневшую Вику, затем преодолевая расстояние в два шага, сажусь рядом с ней и обнимаю. Крепко прижимаю к себе и целую в висок. — Вика, я люблю тебя, — шепчу, вновь накрывая ее пухлые губы. Держа в ладонях ее личико, всматриваюсь в шоколадные глаза, — ты — моя, и никто не посмеет причинить боль тебе. Обещаю.