Призраки в горах - Тимур Свиридов

Пикаржевский поднялся во весь рост, держась рукою за кабину. Обмундирование плотно облегало его спину, вырисовывая хорошо сложенную и натренированную фигуру.

– Как только спустимся вниз, в долину, обязательно посмотрите налево. Там, где поднялись густые зеленые заросли дикого урюка, инжира и миндаля, поперечное ущелье пролегло. Шофера то место «Соловьиною рощей» прозвали. Еще недавно это был участок повышенной опасности, старались проскочить его на полной скорости. Словом, лихое местечко! Простреливалось насквозь вдоль и поперек. Пули посвистывали, словно шальные соловьи.

Бестужев посмотрел в долину, туда, где заманчиво зеленели группки деревьев. Передовой бронетранспортер уже пересек долину и сноровисто взбирался по серпантину на очередную покатую гору. Следом за ним, словно связанные невидимым канатом, на одинаковом расстоянии катили тяжелые «шаланды» крытых брезентом «Уралов» и «КамАЗов». Эхо повторяло их монотонный рокот. Даже не верилось, что тут не так давно еще гремели выстрелы, посвистывали шальные пули.

И вдруг он прозвучал. Один единственный выстрел. Солдаты замерли, насторожились. Даже не выстрел, а скорее, далекий щелчок пастушьего кнута. Эхо тут же повторило многоголосо «тах-тах-та…» Бестужев по направлению звука машинально отметил, что выстрелили откуда-то с вершины. Может быть, и пониже, из какой-нибудь расщелины.

Ему и в голову не могло прийти, что стреляли именно по ним, по их машине, идущей в середине колонны. И он в те считанные секунды после одиночного выстрела, как другие бойцы, глянул вперед, в голову автоколонны: как там? Куда попали? Но ничего подозрительного не заметил. Машины двигались ровно, соблюдая интервалы. Словно бы никакого выстрела вовсе и не было. Кто-то хлестнул кнутом, а тут уши развесили…

Но, повернув голову, Олег остолбенел, словно его нежданно ударило током. С холодеющим сердцем он увидел, как перед ним тяжело и неестественно оседает прапорщик Пикаржевский, в мановение ока обмякший, словно из его крепкого тела вынули главный стержень. А на квадратной спине прапорщика, плотно обтянутой защитного цвета тканью полевой форменной одежды, возле левой лопатки появилась небольшая рваная точка, словно изнутри кто-то небрежно проткнул крупным гвоздем. Вокруг нее быстро набухало и расплывалось темное пятно…

Встречный горячий ветер бил Бестужеву в лицо, щекотал ноздри привычный запах разогретого асфальта, тонкой сухой пыли, отработанных выхлопных газов, бензина и масла. Олег продолжал неотрывно смотреть на квадратную спину прапорщика и не верил своим глазам.

– А-а! – закричал не своим голосом Роман Курчиненко. – Убили!.. Душманы!..

– Не ори! – осадил его Бестужев, еще окончательно не веря в такую возможность.

Олег с отчетливой ясностью понимал, что произошло что-то невероятное и непоправимое. В оцепенелой пустоте услышал тревожный стук своего собственного сердца.

Роман Курчиненко, втянув голову в плечи, присел как можно ниже, спрятался за борт машины. Бестужев, Волков и другие солдаты подняли Пикаржевского, осторожно опустили его на скамью. Сидеть тот не мог, начал заваливаться набок и назад, на Волкова. Солдаты-первогодки растерянно озирались, тревожно восклицая:

– Убили!

– Засада!

Кто-то пальнул из автомата по горному выступу, кто-то забарабанил по крыше кабины. На выстрелы раскатистым эхом отозвалось ущелье. Волков протянул открытую ладонь Бестужеву, ту самую, которой поддерживал Пикаржевского у лопатки. Она была в крови. Многозначительно посмотрел на сержанта.

– Расстегивай мундир и перевязывай! – приказал Бестужев и, удивляясь своей решительности, зычно крикнул, заглушая все возгласы: – Прекратить панику! Без команды не стрелять!

Все произошло в какие-то считанные секунды. Бронированный вездеход, резко затормозив, свернул на небольшую площадку и прижался почти вплотную к отвесно падающей кремнистой скале, уступая дорогу едущим следом тяжелым машинам. В распахнутой дверце кабины показалось потемневшее вытянутое лицо майора, его рыжеватые короткие усы строго топорщились.

– Что случилось? Прапорщик, кто открыл стрельбу?

Бестужев перегнулся к нему через борт, но доложить не успел. По машине хлестнула длинная пулеметная очередь. Стрелявший душман, по всей видимости, торопился и взял прицел слишком высоко. Пули веером просвистели над головами солдат и с надсадным стрекотом прошили строчку на гранитной скале, высекая искры и каменную крошку. С горы, расположенной на противоположной стороне долины, ухнул гранатомет. В том месте, где секунду назад находился вездеход, раздался взрыв, рассеивая во все стороны визжащие осколки и вырванные куски асфальта. Затрещали разнобойно винтовочные выстрелы, автоматные очереди, а горное эхо стоголосо повторяло их.

Майор кубарем выкатился из кабины с автоматом в руке:

– Покинуть машину! Рассредоточиться! К бою!

Соскакивая на землю, Бестужев машинально взглянул вперед, туда, в долину, где находилась «Соловьиная роща». «Урал», ткнувшись носом в кювет, охвачен пламенем, и густой черный дым столбом поднимался в синее безоблачное небо. Мимо него, лихо огибая горящий грузовик, на большой скорости прокатывали одна за другой автомашины, торопясь как можно скорее выйти из зоны обстрела.

Затявкал крупнокалиберный пулемет, и тяжелые разрывные пули кучно хлестнули по кабине вездехода. Со звоном разлетелись стекла, один за другим прозвучали короткие взрывы.

– А, черт! Рацию! Разбили! – майор выпустил длинную автоматную очередь в ту сторону, откуда бил пулемет.

Бестужев занял оборону за задними спаренными колесами. Рядом тяжело дышал Роман Курчиненко. Тут же, неподалеку от Олега, выставив автоматы, распластались на земле бойцы его отделения.

– Надо же так – напоролись на засаду! – Роман таращил глаза во все стороны. – Вот так посты вдоль шоссейки!

– Не скули! – не выдержал Бестужев. – От нападения никто не застрахован.

Майор Устинов прополз за передние колеса, вынул бинокль и стал осматривать горные выступы и расщелины, выявлять огневые точки душманов. Олегу было видно, как из мотора закапала черная маслянистая жидкость на спину офицера. Бестужев пополз к командиру, чтобы сказать об этом, но тот сам поменял позицию, переместился вперед. На спине мундира расплывалось крупное маслянистое пятно. «Не отстираешь и в «химчистке» не снимешь», – с сочувствием машинально подумал Олег и вспомнил о своей портативной рации. Вынул из чехла, протянул ее Устинову.

– Товарищ майор, вот возьмите!

– Давай! Молодчина! – Устинов взял рацию, щелкнул тумблером, поднес к губам. – Алло! Лейтенант Абрикосов? Абрикосов? Как у тебя?

– Ведем бой, – послышался сквозь треск и нудный писк голос лейтенанта. – Горят один «Урал» и один «КамАЗ». Остальные машины благополучно выходят из зоны обстрела. Раненых двое.

– Тяжело?