Наваждение. Книга 3. Затмение и любовь - Мария Геррер

Неловкое молчание повисло в воздухе. Через несколько секунд девушка подошла к нему и тронула молодого человека за плечо.

– Признаюсь, не ожидала ничего подобного. Вы мне тоже очень симпатичны.

– И только?

– Но мы же едва знакомы…

– А я думал, что мы друзья…

– Так и есть. Но для любви этого мало.

– Знаю, но я надеялся, что у меня еще есть время на то, чтобы вы смогли меня лучше узнать и полюбить. Да и к фон Бергу, как я понял, вы совсем равнодушны.

– Да, это так. Я его просто жалею.

– И вы собираетесь прожить с этой жалостью всю жизнь? – Жан-Пьер поднял глаза, и Екатерина увидела в них мольбу.

– Вот это меня и останавливало до сегодняшнего дня, – призналась девушка. – Как вы уже сказали, жалость унижает человека. Вряд ли она сможет перерасти в любовь. Зато фон Берг будет безмерно счастлив. Разве это плохо? Уже одно то, что я смогу подарить радость и счастье другому человеку, заставляем мое сердце учащенно биться. Возможно, со временем, я смогу если не полюбить, то, по крайней мере, привыкнуть к нему. И когда родятся дети, я думаю, все у нас наладится…

– Прошу вас… – горячо начал Жан-Пьер. – Нет, умоляю вас! Не говорите пока ничего фон Бергу. Повремените с судьбоносным для вас решением. Уж если непременно надумаете стать женой барона, сообщите ему об этом, когда он вернется из поездки.

– И что даст мне эта передышка? – грустно улыбнулась девушка.

– За это время я попытаюсь завоевать ваше сердце, – страстно произнес Жан-Пьер. – Вы хотите пожертвовать собой и осчастливить фон Берга. Но ваш поступок сделает несчастным меня. Разве это справедливо? Счастье одного за счет несчастья другого. Я бы не стал говорить вам подобных вещей, если бы вы любили барона. Но очевидно, что он вам даже не нравится.

– Увы, это так, – вздохнула девушка. – Но если бы вы только видели, как он мучается, вы бы поняли меня. Душевные страдания ничуть не легче физических. Мне на него невыносимо больно смотреть.

– Не буду очернять в ваших глазах барона и говорить все, что думаю о нем, но, вспомните хотя бы о его многочисленных любовных похождениях, – продолжал настаивать молодой человек.

– Я о них никогда не забываю. Но, уверена, для фон Берга это все в прошлом. Он искренен со мной. И очень несчастен.

– Скорее, жалок.

– Возможно, вы и правы. И вы меня убедили. – Екатерина пытливо смотрела в глаза Жан-Пьера, словно пытаясь проникнуть в самые отдаленные закоулки его души. – Я сообщу о своем решении барону только после его возвращения. Пока не знаю, какое оно будет. И я не хочу давать вам ложную надежду. Но вы мне очень симпатичны. Даже не представляете, насколько. Так что, возможно, за это время вы и правда, сможете убедить меня в искренности ваших чувств. Вот тогда мне станет искренне жаль фон Берга.

Она встала с кресла и задумчиво подошла к окну. Жан-Пьер тоже поднялся и нерешительно спросил ее:

– Позволите посетить вас завтра?

– Как всегда, буду очень рада видеть вас, – Екатерина повернулась к молодому человеку. Она снова излучала доброжелательность. – Барон уезжает до конца недели. Его неоправданная ревность не будет нас угнетать все эти дни. Признаюсь, я немного устала от печального вида фон Берга. Он нагоняет на меня тоску. Нехорошо так говорить, но это чистая правда.

Рано утром фон Берг уезжал на вокзал. Егор сидел за рулем роллс-ройса и торопил барона – до отправления поезда оставалось совсем немного времени. На прощанье Генрих окинул взглядом палаццо. Екатерина не вышла проводить их и не смотрела в окно. Видимо, она еще спала.

Автомобиль выехал на узкую дорогу, ведущую в город. У обочины стояли два торговца в разнос и беседовали. Они посмотрели в сторону автомобиля и отступили подальше от края дороги.

– Как думаешь, а не могут они быть соглядатаями Полины? – спросил барон у Егора. – Уж очень они внимательно смотрели на нас.

– Могут, – кивнул Егор. – Но невозможно отследить всех, кто появляется рядом с виллой. И напрямую они наверняка не общаются с Рокотовой. Им просто достаточно оставить небольшое граффити в людном месте. Да и Полина сама не пойдет проверять, что за сообщение ей оставили. Кроме того, вряд ли соглядатаи так откровенно смотрели бы на нас. Скорее всего, их просто заинтересовал автомобиль.

– Видимо, это так и есть, – мрачно констатировал барон. – Ты, как всегда, смотришь на вещи глазами реалиста.

Егор усмехнулся и ничего не ответил.

На перроне Изварин передал барону саквояж и небольшую дорожную сумку. Фон Берг был рассеян и задумчив.

– Не беспокойтесь, Генрих Александрович, я присмотрю за ней, – пообещал Егор. – Спокойно занимайтесь делами.

– Ты настоящий друг, – Генрих смотрел куда-то вдаль. – Но не беспокоиться я не могу. Постарайся не оставлять ее наедине с этим месье.

– Обещаю, что месье Дюпре не сможет любезничать с Екатериной Павловной. Я буду постоянно рядом. И мы будем ждать вас в субботу.

– Мы? Ты о себе и прислуге? – саркастически поинтересовался барон.

– О Екатерине Павловне.

– С чего бы ей меня ждать? – горькая усмешка тронула губы фон Берг. – Ладно, зря я цепляюсь к словам. Надеюсь покончить с делами и вернуться раньше субботы.

– Вам не следует торопиться. Главное, чтобы все было сделано хорошо. Ничего не пропустите. А я приложу все усилия, чтобы ваша невеста не заглядывалась на посторонних.

– Хорошо. Обещаю, все выполню, как положено, и добросовестно.

Они пожали друг другу руки, и Генрих вошел в вагон. Через несколько минут паровоз протяжно загудел, изверг клубы белого пара, как дракон и поезд медленно тронулся, громко лязгая металлическими колесами.

* * *

На следующий день Егор с самого утра уехал в Рим. Екатерина проводила его до дверей. Потом она забралась с ногами на диван в гостиной и открыла одну из книг, оставленных ей Жан-Пьером. Древняя история всегда интересовала девушку. Еще в детстве она перечитала все, что было по этой теме в доме ее отца. А когда устроилась гувернанткой к фон Бергам, их обширная библиотека стала для нее настоящей сокровищницей. Как всегда, за чтением время пролетело незаметно.

После обеда горничная доложила, что пришел месье Дюпре. Екатерина стремительно сбежала с лестницы в гостиную, где ее ждал молодой человек. Сегодня он пришел с роскошным букетом белых лилий. Девушка не могла сдержать легкого смешка:

– Как только уехал барон, вы принесли мне цветы! Как мило по отношению ко мне, и как коварно по отношению к фон Бергу.

– Я не хотел лишний раз раздражать его, – признался Жан-Пьер. – Зачем причинять дополнительные страдания бедному барону.

– А вы не так великодушны, как показались мне в начале, – кокетливо заметила девушка, приняв букет из рук кавалера и с наслаждением вдыхая дурманящий аромат лилий. – Великолепные цветы. Обожаю лилии. Они такие изысканные и нежные.