Я не люблю убивать. Часть 1 - Максим Волжский

class="p1">Зоя не хотела верить, что её подруги больше нет в человеческом мире. Чтобы проверить мои слова нужно отправиться в безлюдие, где ложь не приживается, где есть только истина, которая ковалась в боях. В безлюдии смерть недавно убитого вампира эхом разносит ветер. Во времена баталий между охотниками и мертвецами имена вампиров, озвученные ветром, превращаются в ураган. И чем крепче бой, тем яростней бушует стихия, каплями ливня и свистом струй, оплакивая хищных детей земли.

Я тоже слышал, как грустно пел ветер, произнося имя Габриэла. Мне почудилось, что ветер провыл и второе имя. Какое имя я не разобрал. А затем ветер стих. Он почему-то тоже не хотел шептаться со мной.

— Ты же знаешь, у меня характер прямой. Ломаю через колено. Говорю всегда в лоб, без предисловий, — погладив загривок волчицы, сказал я и закончил: — В том моя суть и моя правда… Пошли домой Хасти. Габи уже не вернуть.

У вампиров в безлюдии другие имена. Это в Москве мою прекрасную вампиршу все называли Зоя, а здесь она монстр Хасти.

Я тоже носил в безлюдие другое имя. Вампиры называли меня Григорианом из верхнего мира. Мир нежити считался нижним, а мир охотники были из верхнего слоя. Мне всегда нравилось это сравнения. Быть в двух шагах от звёзд и ближе к самому Создателю, куда приятнее, чем жить среди червей и фекалий.

— Слёзы ей уже не помогут, Хасти. И не воскресить то, что уже мертво. Надо вернуться к людям и найти убийц. Ты ведь знаешь, что от меня уйти невозможно. А значит, мы отомстим за Габриэлу, — искренне говорил я волчице, а она навострила уши и слушала очень внимательно. — Искать мы будет убийц вдвоём. Даже втроём. Потому что со мной толстый оруженосец. А толстый всегда хорошо… Ты ведь поможешь мне искать убийц, Зоя?

Я специально обратился к ней человеческим именем. Нужно вернуть её назад. Безлюдие, это не место скорби, это место ристалищ. Здесь мало городов. А те, что остались, населены лишь на треть. Здесь на бесконечных просторах живут вампиры, не желающие иметь ничего общего с людьми. Они растят детей. Они разводят коров и пьют их кровь, и едят их мясо. Местные вампиры почти не отличаются от человека, потому что люди тоже разводят коров и поедают их с костями и копытами.

Волчица встала на лапы, встряхнула мордой, будто избавлялась от воды — и сказала, женским, приятным голосом, но совсем не похожим на голос Зои.

— Я говорила с Габриэлой. Она просила предупредить тебя.

— Да ладно! Обо мне заботится нежить? — чуть не рассмеялся я. — И что же она велела передать мне красивому?

— Габи сказала, что её убил твой сын. Его имя Валентин. Только он странный. Он женственный, оттого что у него не было отца.

— Ну начинается! Опять отцы и дети! Вечная тема! — взмахнул я руками. — Почему ты слышишь Габи, а я нет? А я знаю почему. Потому что быстро сумею распознать её враньё и загробные козни. Даже после смерти вампиры ненавидят меня и придумывают небылицы.

— Неправда. Это не небылицы. Они просто не хотят общаться с охотником Григорианом, — назвала меня Хасти по имени из верхнего мира.

— Они не хотят? Так значит их много? — уточнил я.

— Две знакомые тебе вампирши: Габриэла и Ахета, — ответила волчица, и в её глазах сверкнула мстительная искра.

— То есть как, Ахета? — снова не верил я. — Ветер сообщил тебе об Ахете? Её что… тоже сожрали?

Волчица оскалилась. Оскал был так похож на улыбку.

Вот чертовка!

— Ахету убил юный итальянец, — сказала Хасти. — Этот юноша и есть твой родимый сыночек.

Я заскрипел зубами. Мои кулаки сжались. Я хотел схватить мохнатое исчадие ада, позабыв, что предо мной стоит любимая Зоя, и свернуть ей шею, а затем вырвать сердце.

— Если ты не замолчишь, я переломаю тебе все кости! — сквозь зубы цедил я.

— За что? — снова скалилась волчица. — Я всего лишь передала тебе слова Габи, которую ты не слышишь… Твой сын Валентин, перед тем, как убить Габриэлу и Ахету, обещал им сначала уничтожить вампирские кланы и после прийти за тобой, охотник Григориан.

— Да что за глупость! Я видел Ахету ещё вчера. Она не погибла, она жива! Твой ветер тоже врёт!

— Ветер не умеет врать. И ты это знаешь. А старая развратница Ахета сожрана сегодня рано утром, Григориан. И кстати, она тоже не желает с тобой говорить. Ветер не издаст и звука, чтобы ты остался глух в безлюдии. Возможно, и ветер не хочет тебя здесь видеть, охотник.

На капризные движения воздуха и прочие странности призрачного мира мне было начхать. Меня больше интересовал юнец, которого нарекли моим сыном. А значит, он всё-таки существует.

А ещё говорят, что мой сын убийца. Нет, он не просто убийца — он, скорее, охотник, который убивает вампиров в Москве. Мой сын собирает силу старых кровососов и копит в себе мощь древних… но для чего? Неужели он мечтает сразиться со мной?

Мы вместе вышли из безлюдия.

Зоя сидела в кресла. Я стоял рядом. Игорь Праскурин спал на диване.

— Позвони в контору. Удостоверься в гибели Ахеты, — уже успокоившись, сказала Зоя.

Под глазами у неё появились чёрные круги. На щеках размытая синева. В ней ещё завывала воинственная Хасти, как отголосок безлюдия.

Я хлопал себя по карманам, в поисках телефона. Но телефон такая противная вещь, что любит сам напоминать о себе. Он трезвонил из коридора. Я оставил его на полке при входе.

На экране снова высветился номер моего куратора Влада.

— Да, — сухо сказал я.

— Доброго времени суток, Григорий, — безразлично говорил Влад. — У нас происшествие. Нужна ваша помощь…

Да что же такое творится! Нельзя сообщить о смерти моей знакомой иначе? Вот он заладил — происшествие, происшествие!

Но я умею сдерживать эмоции, потому сказал строго:

— Я весь внимание, Влад.

— Господин Марселин, просит о встрече, — продолжил мой куратор. — Вы готовы встреться с ним сегодня?

— Безусловно, — твёрдо ответил я.

Влад замолчал на несколько секунда, сверяясь со своими записями.

— Прекрасно, Григорий. За вами уже выслали машину. Встреча состоится в замке главы клана «Серебряной пули».

— Один вопрос, Влад, — не дав закончить разговор, продолжил я.