Птица скорби - Мубанга Калимамуквенто

и оба раза сбегала. Как бы ни называлось это место, будь то Христианский центр надежды или распределитель «Надежда на будущее», подход к детям был чудовищный.

Когда мы с Эналой переехали в бордель в Чилулу, активисты от нас отстали. Сто лет бы их не видела, и вдруг появляется этот Элиша, Элиша Банда. Он не был похож на других общественников. Он вышел на связь один, не устраивал никаких шоу, не впаривал мне листовки. Он общался лично со мной, глядел только на меня, понимал меня. Но я всё равно не верила, знала, что он ничем не лучше остальных. Ну да, он выслушал меня, покормил, запомнил моё имя. Но он всё равно его забудет, выполнив свою работу. Пройдёт мимо и даже не узнает в этой полненькой девушке в тесной сатиновой юбке Чимуку, что имела наглость обокрасть его.

Я иду в сторону бульвара Лос-Анджелес и чувствую за спиной шаги. Иногда тут ошивается сумасшедший Буба, цепляется ко мне с Эналой за вызывающий вид. Может, это он, а может, ещё кто-то. Я ускоряю шаг. В такой узкой юбке особо не побегаешь, а каблуки у новых босоножек с леопардовым рисунком ещё выше, чем у выброшенных на помойку красных туфель с блёстками. Ноги увязают в грязи, и я чувствую, что преследователь настигает меня. Развернувшись, я выкрикиваю:

– Уфуна чани канси?[110]

Передо мной стоит Элиша.

– Успокойся, – говорит он и делает шаг вперёд, чтобы обнять меня, как отец собственного ребёнка. Но я отворачиваюсь и гляжу в стылую темноту.

– Видишь ли, Чимука, есть у нас один проект, называется Тикондане[111], и я хотел бы…

Я презрительно фыркаю:

– Тикондане?

– Да. Кстати, а ты не помнишь меня? Ведь мы уже прежде виделись, и не раз.

Я резко оборачиваюсь:

– Виделись? Это где же?

Вокруг нас сплошная тьма, но мы стоим в небольшом островке света возле автобусной остановки. На белом заборе неподалёку я вижу красную табличку: «Лусакская школа для мальчиков – только вперёд!»

– Первый раз мы виделись в Эммасдейле, – говорит Элиша.

– А… – Я заинтригована и пытаюсь вспомнить, когда же это было. Точно! Гостиница в районе Эммасдейл… Мой первый в жизни клиент привёз меня туда, и его машина застряла в грязи. Там ещё была вторая машина, и двое мужчин вышли оттуда и помогали толкать машину. А один сказал: «Мы сами справимся, мадам». Это и был Элиша. Тот же смешной прикус и ямочка на подбородке. Я нахмурилась. Так вот почему он ко мне прицепился – хочет, чтобы я расплатилась за его давнюю любезность? «Мы сами справимся, мадам…»

– Да, именно так, мадам, в Эммасдейле, – говорит сегодняшний Элиша, снова перейдя на «вы». – Так я хотел рассказать вам о проекте Тикондане. Я веду разъяснительную работу среди молодёжи, предоставляющей сексуальные услуги. Очень важно, чтобы такие, как вы, не заразились ВИЧ или СПИДом, для этого я раздаю бесплатные презервативы – как мужские, так и женские. Кроме Эммасдейла, мы потом пересекались ещё пару раз, помните? Так вот, я очень хотел бы, чтобы вы рассказали своим друзьям о нашем проекте, это очень важно.

Он вытаскивает из кармана маленькую фиолетово-жёлтую упаковку с надписью: «Высокий уровень защиты».

– Это презервативы, – смущённо говорит Элиша.

Чёрт, уж лучше б клей подарил, так сильно я замёрзла.

– Чимука, вы спрашивайте. Я отвечу на все ваши вопросы.

Мне определённо нравится такое уважительное отношение, нравится, как он смотрит на меня.

– Даже не знаю, – я пожимаю плечами.

– Ладно, не будем торопить события, – говорит он и прибавляет со всей серьёзностью: – Чимука, очень прошу вас – требуйте от мужчин пользоваться презервативами.

Молча кивнув, я сую упаковку в лифчик, и, о ужас, оттуда высыпаются его деньги и его визитка с эмблемой из двух синих сердечек, обвитых красной лентой. Элиша поднимает всё это и возвращает мне с улыбкой:

– Там как раз мои контакты и адрес нашего офиса. Как-нибудь приходите, договорились?

Я пристыженно киваю.

– Давайте я провожу вас до места, иначе буду волноваться.

От этих слов у меня начинает ныть сердце.

Мы идём, а Элиша рассказывает, как важно предохраняться. Что мы, девушки, должны настаивать на этом, потому что в силу своей работы находимся в группе риска. Элиша говорит тихо, мягко, время от времени поглядывая на меня, ему важно, чтобы я его услышала. Когда мы доходим до лусакской школы для девочек, Элиша вручает мне белую коробочку с забавной эмблемой: кривой красный кружок, под ним крестик, изображающий руки-ноги, и надпись василькового цвета: «Женские презервативы FC2»[112].

– Спасибо, – говорю я. За всё время нашего общения я старательно слежу за своей речью. Мне важно донести до Элиши Банды, что я прекрасно владею английским и не всегда была той, кем стала. Меня так и подмывает указать на школьное здание за деревьями и похвалиться, что в этой школе я училась, а если пройти дальше по улице, там дом, в котором я жила. Мне хочется поведать ему, что мои родители умерли, как и мой младший брат. А старший подсел на клей и ещё какую-то дурь. Кроме того, он промышляет воровством. Но я не такая, как он, я не воровка. И что моё полное имя – Чимука Грейс Мвия.

И мне вдруг становится стыдно за фривольную кофточку, выставляющую напоказ мою грудь. Стыдно за себя, пухлую африканскую девушку в тесной сатиновой юбке, едва прикрывающей ляжки. На моей африканской головке – убогий парик, имитирующий короткую прямую стрижку, лицо густо накрашено. Красные губы, нарумяненные щёки. Поверх сбритых бровей чёрным карандашом прорисованы чужие брови. В моих ушных раковинах – по три пирсинга, в мочках – золотые кольца. «Золото – это круто, иве», – любит повторять Энала. Мои длинные ногти покрыты алым лаком.

Элиша доводит меня до Аддис-Абеба-драйв и возвращается к своей машине. Несмотря на холод, я вся вспотела – до того мне стыдно перед Элишей. Я смотрю на пустынную улицу и думаю, что неплохо бы ещё поработать.

Знакомство с Элишей возродило во мне прежнюю мечтательность, и я частенько представляла себе его спокойное лицо, как он разговаривает со мной, провожает на Аддис-Абеба-драйв… Мне очень хотелось поделиться своими переживаниями с Эналой, но я заранее знала её реакцию. Мол, глупость какая – запасть на человека, который просто купил тебе пирожки. А если он тобой не попользовался, то значит, импотент или принципиально не связывается с девочками, которые говорят на английском. Идею включить меня в какой-то там проект Энала тоже поднимет на смех – скажет,