Пестрые истории - Иштван Рат-Вег

Вторая, окажись эта версия правдой, свидетельствовала бы о еще более гнусной извращенности императора. Собственная дочь императора могла быть сообщницей преступления, к тому времени уже 23-летняя Маргарита.

Мне же абсолютно все равно, кто был матерью Дона Хуана. Меня интересует нравственный облик его отца.

Нынешние биологи, коль скоро заинтересуются, могут ухватиться за конец оборванной нити и потянуть ее дальше: которая из двух женщин больше годится в матери мальчику.

Современники описывают Карла V так.

До мозга костей солдат, даже в юности полководец-победитель. Солдаты восторгались им, потому что он по-человечески обращался с ними; нужно было — со шпагой в руке шел первым в атаку. В качестве губернатора нижнегерманских земель также был любим народом, потому что, чем мог, старался облегчить его тяготы. Настоящий рыцарь в тогдашнем смысле слова: характер открытый, красив внешне, прекрасный кавалер, опять же в современном ему значении слова. Его девизом было: кто не стремится только вперед, тот пятится назад.

Теперь рассмотрим женщин.

О королеве Марии подробно рассказывает Брантом[50].

Он не знал ее лично, но видел ее портреты, сличая их с тем, что слышал от знакомых, и так нарисовал ее образ:

Маргариту после смерти Марии отец посадил в кресло губернатора Нижней Германии. Она тоже хорошо себя зарекомендовала; была она женщиной разумной, ум у нее был мужской. Да и сама внешность тоже, она настолько отличалась от немки, что в ней скорее видели переодетого в женское платье мужчину, а не женщину. Тем более, что над верхней губой у нее пробивались едва заметные усики. Она не была столь воинственна по природе, как ее тетка Мария, но любила мужские забавы, любила на коне преследовать дичь. Замуж ее отдали за пармского герцога Оттавио Фарнезе (1524–1586), от этого брака родился в 1545 году Алессандро Фарнезе[51], один из талантливейших полководцев эпохи.

Пожалуйста, выбирайте!

О самом Доне Хуане, пожалуй, скажем, что он, несмотря на свою воинственную натуру, не чурался скромных утех любви, даже и незаконных. Оставил двух внебрачных дочек: Анна Австрийская стала монахиней, Хуана Австрийская вышла замуж за одного сицилийского герцога.

Так что у Шекспира была причина сделать Вену местом действия пьесы «Мера за меру» и вложить в уста переодетому герцогу такие слова:

Шекспир написал эту комедию в 1605 году. В Вене тогда правил Рудольф II (1552–1612).

Рудольф так и не женился, остался холостяком. Среди его внебрачных детей известны шестеро: три девочки и трое мальчиков. Из девочек одну отдали замуж за какого-то графа, две вели светскую жизнь в монастыре. Два мальчика — Маттиас и Карл не многое давали о себе знать: где-то жили, где-то умерли.

Тем больше известно о третьем, Юлиусе. Не потому пишу о нем эти строки, что уж больно интересуют мерзкие делишки этого совсем полного дурака, сына полоумного отца, проканителившего жизнь в алхимических лабораториях; пишу потому, что его случай со всей наглядностью показывает произвол тирании, попирающей законы и мораль.

Над маленьким городком Крумау в Чехии господствует старинный замок на скалистой горе. Сюда поселил Рудольф своего уже двадцати летнего Юлиуса.

Похоже, молодого человека обуяло какое-то любовное неистовство, потому что он спускался из замка в город только за тем, чтобы преследовать хорошеньких девушек. Он нападал на них на улицах, врывался к ним в дома, желая затащить намеченную жертву в замок силой. Жители возмутились, и 17 декабря 1606 года бургомистр обратился с письменной просьбой к начальнику имперской городской полиции доложить императору и просить перевести сына в какое-нибудь другое место. От греха подальше. Начальник полиции, естественно, сунул жалобу на самое дно ящика — у него и на уме не было беспокоить ищущего философский камень императора безобразиями его отпрыска.

Но к этому времени Юлиус и сам успокоился. Он остановил свой выбор на дочери местного цирюльника-брадобрея, а ее ослепила перспектива жизни подле королевича, и она переехала к нему в замок. Целый год они провели в мире и согласии.

Однако в один прекрасный день, безо всякого повода со стороны девушки, Юлиус набросился на нее, в кровь избил, изранил ножом и бросил в рыбный пруд. Прозревшее создание бежало из обернувшегося камерой пыток любовного гнездышка к отцу. Отец — а в те времена, как известно, цирюльник был одновременно и хирургом, — с большим трудом заштопал и поставил ее на ноги.

Как только до уха Юлиуса донеслось, что девушка опять здорова, он отправился к отцу и потребовал девицу назад. Отец, естественно, отказал наотрез.

И тогда в этой истории случился невероятный поворот.

Повелением императора городской совет арестовал цирюльника и засадил в тюрьму. Озверевший молокосос потребовал осудить на смерть и казнить непокорного подданного.