Голландское господство в четырех частях света. XVI— XVIII века. Торговые войны в Европе, Индии, Южной Африке и Америке - Чарлз Боксер

Роль кальвинизма в африканских владениях Вест-Индской компании точно так же может быть описана в нескольких строках. В начале XVII в. в голландские форты и торговые фактории на Золотом Берегу отправили несколько священников с двойной задачей — удовлетворять духовные потребности голландских торговцев слоновой костью и черной краской и обращать язычников-негров. Они никогда не проявляли особого усердия и, как только смогли, вернулись домой, обескураженные смертоносным климатом и тяжелыми условиями жизни. Начиная примерно с 1645 г. и далее невозможно было найти ни одного добровольца-священника для службы в Западной Африке, и поэтому голландская реформатская церковь оказалась представленной там парой внештатных священников (которым иногда даровалась честь носить титул «пастор») в трех основных фортах — в Элмине, Нассау и Аксиме. Эти священники регулярно проводили утреннюю и вечернюю молитвы, а дважды в неделю читали для голландских поселенцев Священное Писание или проповедь. По всей видимости, таков был объем их обязанностей, и они, похоже, даже не пытались заниматься какой-либо миссионерской работой.

Примечательным исключением из этого общего правила стал чистокровный негр-священник, преподобный Якобус Элиза Йоаннес Капитейн. В 1728 г. его, рожденного в рабстве одиннадцатилетнего мальчика, забрали в Голландию, где он автоматически стал свободным человеком. Бывший хозяин Капитейна вместе со своими влиятельными друзьями оплатил его обучение в Лейденском университете. В 1742 г. Капитейн окончил университет, защитив диссертацию на латыни, в которой, основываясь на Священном Писании, отстаивал законность рабовладения. Работа эта выдержала несколько изданий на латыни и голландском и стала часто цитируемой апологетами рабовладения и работорговли. В том же самом году Капитейн был рукоположен классисом Амстердама в сан священника и отправлен директорами WIC в Элмину. Поначалу его хорошо приняли как голландские поселенцы, так и его соотечественники, однако вскоре он столкнулся с трудностями. Капитейн докладывал, что его курсы катехизиса посещает крайне мало европейцев, «поскольку в большинстве своем они католики или лютеране, а реформаты постоянно слишком заняты своими повседневными делами» — наблюдение, позволяющее объяснить провал кальвинизма также и в остальных регионах тропического мира. Также Капитейн открыл школу для негров и мулатов и перевел «Отче наш» и «Двенадцать заповедей» на местный язык. Некоторые европейцы в общении с ним проявляли предубеждение к цвету его кожи, однако его поддерживал сам губернатор, и ему удалось жениться на голландской девушке из Утрехта — после того как мимолетный роман с некрещеной молодой африканкой грозил перерасти в серьезный скандал. Видимо, обескураженный ничтожными результатами своих трудов на «виноградниках Господних» — как среди черных, так и белых, — Капитейн пренебрег служением Богу в пользу мамоны и, после нескольких неудачных торговых рискованных предприятий, умер 1 февраля 1747 г. полным банкротом. Больше эксперимент по обучению других священников-негров не повторялся.

Из вышесказанного читателю должно быть ясно, что кальвинизм мало или вовсе не оказал влияния на жителей тропических земель, где он проповедовался в XVII и XVIII столетиях. Всякий раз, когда имелась действующая религия — такая, как ислам в Индонезии, индуизм в Индии, буддизм на Цейлоне или католицизм в местах, заселенных португальцами, — кальвинизм, как только лишался государственной поддержки своего вероучения, больше не мог оказывать длительного влияния. На самом деле значение кальвинизма на Востоке оказалось, по сути, отрицательным. Как и у предшествовавшего ему воинствующего католицизма, пережившего все испытания в муссонной Азии, внедрение кальвинизма в основном послужило лишь укреплению и расширению влияния ислама в регионах, где сталкивались Крест и Полумесяц.

Проникновение ислама на Индонезийский архипелаг значительно усилилось в XVI в., как реакция на воинствующий католицизм, распространявшийся португальцами со своих опорных пунктов в Малакке и на Молуккских островах, хотя только на Амбоне и островах Солор незваные европейские гости добились некоторого успеха. Для уже принявших ислам индонезийцев голландцы-кальвинисты были ничуть не меньшими кафирами («неверными»), чем португальцы-паписты. Уверенный рост голландского могущества после основания Батавии и последовательных завоеваний Молуккских островов, Макасара, Бантама и, наконец, Матарама встревожили индонезийских правителей и многих их подданных значительно сильнее, чем относительно ограниченные достижения португальцев. Тревога эта заставила их укрепить уже имевшиеся связи с мусульманскими правителями Индии и Священной земли Мекки, в основном через королевство Ачин (Ачех), а также Бантам, до того как последний в 1684 г. был захвачен голландцами. Как в Марокко дервиши-марабуты вдохновляли, организовывали и руководили отпором мусульман португальским захватчикам в XVI столетии, точно так же мавры — паписты Индонезии стояли за каждой попыткой сопротивления властям голландской компании, которому они стремились придать характер джихада — «священной войны». Многие из этих исламских деятелей имели арабское, индийское или персидское происхождение, но остальные были индонезийцами, совершившими паломничество в Мекку или получившими образование в фанатичном мусульманском королевстве Ачин (Ачех), которое считалось процветающим центром исламского образования. Хотя военно-морские и сухопутные силы Голландской Ост-Индской компании, которым в значительной степени помогали раздоры среди индонезийских лидеров, в конце концов победили основных мусульманских правителей — за исключением короля Ачина, — ислам по-прежнему продолжал расширять и усиливать свое присутствие среди индонезийских придворных кругов и простого народа.

В августе 1785 г., когда отбывающий руководитель отделения компании в Нагасаки Исаак Титсинг порекомендовал, чтобы его преемников отбирали среди тех, кто «не только обладал коммерческими способностями, но и разбирался в науке и искусстве», генерал-губернатор со своим советом в Батавии отметили, что «благотворность такого предложения с радостью признается и его претворение в жизнь более желательно, чем можно было ожидать, поскольку общим правилом компании в тех частях света является почитание Меркурия — бога торговли, а не покровительницы наук Афины Паллады». Это представляет собой яркий, если вообще не неожиданный, контраст с ситуацией в Семи провинциях во время их золотого века, когда португальский посланник в Гааге, противопоставляя своих невежественных соотечественников культурным голландцам, отмечал: «В сих краях не сыскать сапожника, который не владел бы французским и латынью, вдобавок к родному языку». Франциско де Соуза Коутиньо, несомненно, преувеличивал, однако существует множество более достоверных свидетельств, указывающих на то, что процент грамотности в Северных Нидерландах был выше, чем во всей остальной Европе, и что большинство голландцев имели образование того или иного рода. Как недавно заметил Джордж Кларк: «Насколько возможно делать сравнения в области, где общие представления не могут быть тщательно проверены, голландцы были хорошо образованной нацией. По-видимому, грамотность находилась на довольно высоком уровне и многие из видов знаний были широко распространены». Как отметил еще в 1525 г. Эразм Роттердамский: «Нигде не сыскать большего числа людей со средним образованием».