Природа советской власти. Экологическая история Арктики - Энди Бруно

class="a">623. Главный архитектор Мончегорска Сергей Бровцев включил в план зеленые зоны вдоль улиц и максимально увеличил «присутствие» видов на горы624. Местная печать восхваляла эти действия: так, газета «В бой за никель» писала, что «в летнее время город окунется в зелень лесов. Это будет город-сад»625. Выбирая место для строительства нового «социалистического города», планировщики также рассматривали особенности организации промышленных и городских хозяйств, транспортной системы, водоснабжения и канализации. Они, в частности, хотели защитить некоторые водоемы от загрязнения. Дискуссии вызвал вопрос об использовании озера Лумбовка в качестве источника питьевой воды и водоснабжения предприятия626. Архитекторы также уделили особое внимание вопросу о чистоте воздуха. Расположение города было выбрано так, чтобы дым, пыль и выбросы диоксидов не переносились ветром в жилую зону. Стремление защитить город от выбросов привело в последующие годы к успешной организации зеленых участков внутри Мончегорска, хотя загрязнение фактически уничтожило растительность к югу от предприятия627.

Некоторые руководители «Североникеля» более высокого ранга также поддерживали ввод системы очистки воды. Ферсман предлагал реализовать комплексное использование природных ресурсов в никелевой промышленности – эта схема подразумевала полную переработку промышленных отходов628. В 1940 году в дискуссии об отходах он признавал, что «особенно остро стоит вопрос охраны минерального сырья и природы, окружающей район в области Мончи. Прежде всего, на очереди стоит вопрос о борьбе с потерями ряда полезных веществ – никеля в боковых породах, кобальта в шлаках, селена в илах и шлаках, но наибольшее внимание должно быть обращено на обезвреживание и использование отходящих сернистых газов с превращением их в серную кислоту»629. Михаил Царевский, директор предприятия в конце 1930‐х – начале 1940‐х годов, соглашался с тем, что «нам нужно создать такие условия работы, чтобы каждый вид отхода находил свое применение»630. Ученые и специалисты также признавали важность богатого серой пирротина Монче-тундры как источника востребованной серной кислоты631. Вскоре после того, как «Североникель» начал выплавлять металл, работники кольских предприятий начали планировать преобразование переработки сернистых газов, выделяющихся при выплавке металла, в серную кислоту. Это была мера, которая также могла бы позволить решить проблему кислотных осадков632.

Однако вопреки всем этим планам строптивая природа, хаотичное планирование и использование принудительного труда приводили к созданию ужасающих условий для тех, кому пришлось жить в этом новом промышленном комплексе. Даже вольнонаемные рабочие поначалу жили в густонаселенных временных жилищах в антисанитарных условиях. Отчасти сильные снежные заносы и наводнения во время весенних оттепелей приводили к задержкам строительства зданий в Мончегорске и горных поселков в Сопче и Нуде633. Один из представителей партийной организации привел в августе 1936 года довольно печальные детали: «В бараках и палатках живет 75% всех рабочих в тесноте, в грязи, с детьми… Не редки случаи, когда рабочие спят в лесу под деревьями, потому что в палатках нет места»634. Мурманский историк Алексей Киселев также вспоминал, что эпидемия коснулась и его семьи, приехавшей в Мончегорск в 1935 году635.

Враждебность окружающей среды стала причиной быстрого оттока вольнонаемных рабочих и способствовала распространению пьянства и беспорядков636. В мемуарах можно встретить упоминания о незаконных вырубках и поджогах леса. Так, в одном случае было сожжено около 900 гектаров леса на территории, регулярно страдавшей от пожаров из‐за отсутствия противопожарной инфраструктуры637. Влияние поджогов и рубок, однако, было меньшим злом в сравнении с трудными условиями жизни в северной природе.

Значительная часть новых жителей Монче-тундры в середине 1930‐х годов – заключенные ГУЛАГа. Некоторые были спецпоселенцами, переброшенными из Кировска и других мест, в то время как другие были приписаны к восьмому отделению Беломорско-Балтийского канала, базировавшемуся в Мончегорске, или четырнадцатому отделению, занимавшемуся строительством железнодорожного участка для соединения нового города с основной железной дорогой638. К концу 1935 года около 6000 из 10 000 рабочих «Североникеля» были заключенными ГУЛАГа, а в 1937 году прибыли еще 5000 заключенных со строительства Беломорканала639. Как вспоминал один из участников событий тех лет, на строительстве приходилось терпеть «издевательство, холод и голод». Киселев описывал, что «дикость и серость заполярного ландшафта, безлюдность и хилость растительности, свинцовое холодное небо и вечные штормовые ветры одних ошеломляли, других подавляли»640. Насильно перемещенные репрессивным государством заключенные должны были выживать в Монче-тундре.

Как трудоемкость добычи металлов, так и насильственный и бессистемный подход к развитию Севера не позволили наладить никелевое производство. В 1936 году серьезные задержки поставок нарушили планы строительства железнодорожной ветки между Мончегорском и Оленьей. Возведение промышленных объектов для горной добычи и выплавки металла и поиск новых месторождений также откладывались641. Задержки привели к тому, что в 1937 и 1938 годах «Североникель» не смог произвести металл, как изначально планировалось. Вопреки представлению геологов и экономистов, горы в Монче-тундре содержали меньше никеля и меди642. Имея в распоряжении только руду со слабой концентрацией полезного компонента, «Североникель» был вынужден добывать породы в бóльших объемах и вкладывать усилия в дорогостоящий и энергоемкий процесс плавки металлов643.

Объясняя эти и другие трудности, партийные чиновники и местные служащие ссылались на бесхозяйственность. Летом 1936 года комиссия ленинградского отделения партии написала едкий доклад с обвинениями в адрес руководства «Североникеля». Там они указывали на недостатки в обеспечении рабочих жильем, невыплату зарплат, задержки в выполнении производственных планов и частый невыход на работу руководства «Североникеля»644. Этот доклад стал началом регулярных обвинений руководящих лиц предприятия. Воронцов, уехавший с Кольского полуострова после сердечного приступа в ноябре 1935 года, смог спастись от террора. Однако вскоре после самоубийства Орджоникидзе в феврале 1937 года многие руководители были арестованы и казнены по надуманным обвинениям в «контрреволюционной» деятельности645.

На пике репрессий были открыты новые месторождения, давшие толчок развитию кольской никелевой промышленности. В 1937 году исследователи нашли залежи сульфидов с более чем пятипроцентным содержанием никеля в Ниттисе-Кумужье. Новые руководители «Североникеля» быстро изменили планы, переместив добычу на новое месторождение. Богатое рудой месторождение в Ниттисе позволило стабильно добывать никель в течение двух лет и разработать менее сложные схемы плавки для того, чтобы открыть производство в 1939 году646. В тот год «Североникель» произвел 1597 тонн никеля и 571 тонну меди и добыл 94 032 тонны руды647.

С точки зрения экологических последствий развития никелевой промышленности в 1930‐е годы, можно утверждать, что «Североникель» нанес огромный урон экосистеме, впрочем, несравнимый с уроном в более поздние десятилетия. Это было время, когда люди