Краткая история аргентинцев - Феликс Луна

Так возникло правительство де-факто, с самого начала вызвавшее подозрение у стран антифашистской коалиции, особенно США. Именно из-за отсутствия программы военные, осуществившие революцию, позволили некоторым организациям националистического толка занять важные позиции в политике, поскольку у этих организаций план действий был и они могли проводить определенную политику в правительстве. Однако их деятельность вызвала отторжение со стороны демократических сил, интеллигенции, университетских кругов. Одними из первых мер нового правительства де-факто стали попытки навязать преподавание католической религии в школах, декрет о роспуске политических партий, репрессии в отношении представителей интеллигенции, требовавших исполнения страной международных обязательств.

Очень скоро новое правительство вызвало неприязнь у тех, кто поначалу с воодушевлением воспринял свержение непопулярного Кастильо, который к тому же из-за постоянных фальсификаций выборов не мог считаться легитимным президентом. Кроме того, несмотря на свой очевидный патриотизм, он все больше склонялся к прагматичному национализму, очень похожему на национализм правительства, возникшего в результате революции 1943 г.

В конце 1943 г. исход Второй мировой войны стал ясен. Тем не менее военные из гарнизона Кампо-де-Майо превратили сохранение нейтралитета Аргентины в принципиальный вопрос и полагали, что такая позиция защищает суверенитет страны. В январе 1944 г. произошел трагикомический случай. Один аргентинский консул был задержан антифашистами во время поездки в Европу, и выяснилось, что он должен был закупить оружие в Германии для аргентинской армии. Тогда Госдепартамент США выдвинул аргентинскому правительству де-факто что-то вроде ультиматума, и Рамирес был вынужден разорвать отношения с Германией и Японией.

Это вызвало сильную реакцию внутри страны: армия сместила президента де-факто Рамиреса, и на его место пришел министр вооруженных сил генерал Фаррелль, который был не слишком одаренным человеком, но более сговорчивым политиком. С этого момента правительство де-факто, как могло, пыталось выкрутиться из трудной международной ситуации. Панамериканская политика США вызвала изоляцию Аргентины. Все страны американского континента отозвали послов из Буэнос-Айреса в знак протеста против нейтралитета Аргентины в войне (к этому моменту все страны Латинской Америки уже воевали на стороне антифашистского блока).

Однако это не оказало прямого влияния на экономику страны и уровень жизни аргентинцев. Экономическая ситуация характеризовалась процветанием и общим подъемом. Это было связано, во-первых, с импортзамещением, а во-вторых, с тем, что экспортные товары Аргентины пользовались большим спросом на европейских рынках. У политики изоляции Аргентины, проводимой США, был влиятельный противник — не кто иной, как премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Он несколько раз просил Рузвельта не перегибать палку, так как Великобритания нуждалась в аргентинском мясе. Кроме того, Великобритания не могла поддерживать такую принципиальную позицию США, потому что сама терпела нейтралитет Ирландии в войне.

Как бы то ни было, но изоляция сохранялась, что это не влияло на экономику страны. Напротив, это был один из самых благополучных периодов для аргентинской экономики с точки зрения уровня жизни населения, полной занятости и экспорта товаров, безумные цены на которые превратили Аргентину в кредитора Великобритании. Конечно, существовал дефицит на некоторые товары (например, на женские чулки, косметику, автомобильные шины, топливо), что говорило об уязвимости аргентинской экономики, но эти товары были заменяемы (например, поезда использовали вместо угля кукурузные початки), и страна не оказалась парализованной. Напротив, возникло множество мелких предприятий, рабочие которых затем составили электорат Перона. Именно Перон в этой запутанной и противоречивой политической ситуации начал легитимизировать временное правительство (в него входили как националисты первой волны, так и элементы, сходные с движением радикалов), сделав упор на политику социальной справедливости.

В марте 1945 г., когда военные действия в Европе уже подходили к концу, аргентинское правительство было вынуждено объявить войну Германии и Японии, поскольку это являлось обязательным условием для будущего вступления в ООН. Март 1945 г., вероятно, был временем наименьшей популярности военного правительства. Войну объявили двум уже побежденным странам. А в самой Аргентине установили контроль над университетами, до того являвшимися оплотом оппозиции. Но вскоре в Буэнос-Айрес прибыл человек, начавший координировать все антиправительственные действия, — посол Соединенных Штатов г-н Спруилл Браден.

Ранее Браден работал дипломатом в нескольких латиноамериканских странах, в том числе и в Аргентине, где он поддерживал связи с высшими классами Буэнос-Айреса. Он был одержим одной идеей, вскоре поддержанной Госдепартаментом. С его точки зрения, США начали великую борьбу против тоталитарных режимов во всем мире и выиграли ее, по крайней мере в Европе (в Азии эта борьба должна была завершиться в августе). По его мнению, оставлять такие нацистско-фашистские очаги, как Испания и Аргентина, было абсурдно; их правительства нужно было свергнуть руками оппозиции.

Таким образом, Браден прибыл в Аргентину для создания оппозиционного фронта, который заставил бы военное правительство провести свободные выборы и передать власть традиционным демократическим силам. В 1945 г. Браден фактически провел предвыборную кампанию: он проехал по разным регионам страны, произнес много речей, напечатанных затем в главных газетах, и объединил всех, кто выступил против военного правительства. В августе правительство отменило осадное положение, а в сентябре Браден организовал «Поход за конституцию и свободу». В нем приняло участие множество людей, прошедших по улицам Буэнос-Айреса с требованиями отставки правительства де-факто, переживавшего не лучшие времена.

В военном правительстве особенно выделялся Перон на посту министра труда. Он занял этот пост в ноябре 1943 г., то есть через несколько месяцев после начала революции, и начал тесно взаимодействовать с традиционными профсоюзами. В то время Всеобщая конфедерация труда была расколота на две группировки. Перон поддержал одну из них и оттеснил другую; преследовал социалистических и коммунистических лидеров и благоволил, остальным; создал новые синдикаты и ввел в действие новые уставы для различных профсоюзов; распорядился повысить зарплаты; выступил с важными законодательными инициативами, проведенными в жизнь позднее (например, закон о «справедливом труде», закон об оплачиваемом отпуске, закон о «тринадцатой зарплате» и другие меры). Но главным, что сделал Перон на посту министра труда, было создание профсоюзов в тех отраслях, где они прежде отсутствовали.

Многие из тех, кто приехал в город из деревни, не понимали, что такое профсоюз. Это отличало их от рабочих коммунистической, социалистической и анархистской ориентации. Например, рабочие сахарной промышленности в Тукумане или те, кто работал в городах, где не было профсоюзных традиций, или там, где социалисты и коммунисты не смогли объединить всех рабочих в профсоюз, — эти рабочие не знали, что такое профсоюз и зачем он нужен. Встав во главе министерства труда, Перон написал для них уставы, организовал ассамблеи, предоставил им помещения, облегчил их признание, добившись таким образом создания движения, которое отплатило ему верностью. Перон сделал несколько очень умных шагов: например, он вмешался в дела профсоюзов железнодорожников, отправив туда Доминго Мерканте (он был сыном железнодорожного рабочего), сумевшего переманить эти в основном социалистические профсоюзы на сторону Перона.