Колумбы иных миров - Юлия Федотова

Подменный сын ярла вконец потерял терпение.

— Дурища! Оно же все на наши головы рухнет! Нам самим хуже всех придется!

Девица тут же успокоилась.

— А-а… Так бы сразу и говорил! А то город, город! Нашел чем пугать! Ладно, давайте пока осмотримся, а там решим, как быть. Утро вечера мудренее.

— При чем тут вечер? — не понял Эдуард. — Сейчас едва полдень!

Но оказалось, это очередная народная мудрость.

Осматривались друзья в полутьме — из четырех факелов три пришлось затушить, чтобы дольше хватило. Место оказалось очень любопытным, при обстоятельствах менее трагических они не отказались бы провести здесь часок-другой по доброй воле. Особенно Орвуд. Потому что в одном Текалипоку не солгал. Это действительно была сокровищница, полная золота и драгоценностей. Они хранились в полуистлевших мешках, в больших глиняных сосудах и просто грудами на полу. Чего здесь только не было! Украшения, женские и мужские, детали праздничных нарядов, доспехи, ритуальная посуда, разнокалиберные предметы непонятного назначения… И еще здесь были головы. Неподъемные отлитые из золота изображения правителей и жрецов. Аккуратно обработанные и инкрустированные драгоценными камнями черепа жертв. И совсем никак не обработанные, даже не отделенные от скелетов головы несчастных узников подземелья. Страшно было представить, какой ужас, какие мучения пришлось им вынести в последние часы жизни.

— Хватит таращиться на мертвецов! — одернула сильфида сердито. — Если не хотите составить им компанию, ищите выход!

— Если бы здесь был выход, его давно нашли бы до нас! — срывающимся от отчаяния голосом выкрикнул Улль-Бриан. Нежная психика поэта не выдержала испытания. Бедный юноша бросился лицом вниз, на груду мелкого золота, и разрыдался в голос.

Энка присела рядом, неуклюже погладила его по спутанным каштановым волосам.

— Да ладно тебе! Не расстраивайся! Не из таких мест выбирались… Ну не плачь, золото мое! Ну хочешь, поцелую?

Но юный Р'Оверин заливался пуще прежнего. Плечи его дергались, как в лихорадке, плач перешел в странные всхлипы и взвизги — это была форменная истерика! Энка даже растерялась от такой бурной реакции. А Меридит разозлилась не на шутку — дисы считают проявление эмоций на публике поведением совершенно недопустимым, тем более если дело доходило до крайностей. Девица решительным жестом отодвинула боевую подругу в сторону, взяла ее любимца за шиворот, поставила на ноги, энергично тряхнула пару раз и рявкнула зверским голосом десятника на плацу:

— Ма-алчать! Стать смир-р-на! Прекратить вытье! — Затем добавила несколько эпитетов, столь образных, что при Аолене их не следовало бы употреблять вовсе. Но на Улль-Бриана это возымело волшебное действие. Он икнул напоследок и затих.

— Зачем ты так грубо? — укорила сильфида. — Могла бы и поласковее!

— Еще поучи меня обращаться с крысенятами! — запальчиво огрызнулась Меридит. — Ты как в гильдию пришла, сразу в разведку попала. А мы с Хельги два года трубили десятниками в пехоте, новобранцев муштровали! Уж я-то знаю, как их успокаивают! Надо ему еще дело придумать, чтобы не было времени психовать… Так! Слушай меня! Вот тебе меч, простукивай стены! Может, найдем выход. Вы-пол-нять!

— Обязательно найдется! — подхватила Энка. — В тайных кладовых всегда делают запасной выход. По крайней мере у нас в Староземье.

— Верно! — со знанием дела подтвердил Эдуард. — У нас в Ольдоне именно так. На случай, если тайный враг застанет короля в кладовой врасплох и запрет одну дверь — имеется замаскированная вторая.

Орвуд был не столь оптимистичен.

— Это ничего не доказывает, — буркнул он. — Ольдонские короли — известные параноики. Не факт, что здешние жрецы на них похожи.

— Похожи, похожи! Один Текалипоку чего стоит! Морда как у лисы, все что-то вынюхивает, что-то подозревает…

— Ладно! — перебил гном. — Если вы все перестанете галдеть и мне мешать, я попробую почувствовать подземелье. Прежде мне иногда удавалось…

Друзья замерли как по команде, заинтригованные до предела, и даже Улль-Бриан перестал долбить стены, как сумасшедший дятел. В ту минуту их интересовал не столько результат, от которого напрямую зависела их жизнь, сколько сам процесс. "Почувствовать подземелье" — это звучало таинственно, красиво и жутковато. Никогда прежде они не слышали об этой гномьей способности.

А Орвуд стал посреди помещения, торжественный и важный, поднял руки кольцом над головой, закрыл глаза и принялся тихо мычать себе под нос. Зрелище оказалось довольно забавным, Энка еле сдерживалась, чтобы не прыснуть. Прошло минут десять, прежде чем Орвуд открыл глаза, бессильно уронил руки и объявил:

— Гарантировать не могу, но представляется мне, что прямо под нами большая полость, а вход в нее — во-он там! — Он указал пальцем на самую огромную, в человечий рост, груду золота.

Друзья переглянулись — работа предстояла немалая.

— Какова вероятность, что он действительно там есть? — решил уточнить не слишком охочий до грубого физического труда Эдуард.

— Пятьдесят на пятьдесят.

— Ну что ж, стоит попробовать, — тяжело вздохнул принц. — Только бы огня хватило.

— Огня-то хватит. Хватило бы воздуха! — заметил подменный сын ярла.

Пламя в самом деле начинало дрожать и коптить, дышать становилось труднее. Пришлось расщепить факел на тонкие лучины, сделалось очень темно. Так, в темноте, и работали не покладая рук.

— Ну держись, если там ничего нет! — вытирая со лба трудовой пот, грозила сильфида, — Я тебя тогда, честное слово, убью!

— Если там ничего нет, я и без твоей помощи помру. Мы все помрем, — невозмутимо отвечал гном.

Но они не померли — там был люк! Его закрывала массивная каменная плита в локоть толщиной. Случись докопаться кому-нибудь из пленников-одиночек, все равно не спасся бы, не сдвинул бы с места. Но перед объединенной физической мощью дисы, урожденного сприггана и человека, потомка племени Дану, могла устоять далеко не каждая преграда. В тот момент, когда им стало казаться, что дело безнадежно, плита вздрогнула и сдвинулась с места на полпальца.

— Пошла!!! — восторженно завопил гном. — Пошла, родимая! А ну, поднажми! Раз-два — взяли!..

— Теперь у меня точно грыжа будет, — мрачно предрек Рагнар, стоя на краю открывшейся ямы. — Как пить дать!

— Дремучий ты! — осудил его Хельги. — Кто же говорит о таких вещах при дамах? Это негалантно!

Таких хитрых слов наследник оттонского престола еще не слышал.

— Не… что?

— Не по-рыцарски. Неприлично.

— А-а! Вот так бы и говорил! А то вечно из тебя ум лезет, когда не надо! — проворчал Рагнар, а потом надолго притих, пытаясь сообразить, вспомнить, какой из разделов "Свода правил и законов ордена Золотого Меча" может гласить о том, что при дамах неприлично говорить о грыже. Так и не вспомнил!